Далее А.Г. Кузьмин пишет: «В конце I — начале II тысячелетия по всей Европе проходит процесс становления новых народностей на базе старых этнических общностей. Своего рода “массовой” базой для большинства этих народностей являются остатки некогда почти безграничной кельтской цивилизации. Не последнее место кельтский субстрат занимает и в процессе сложения славянских народов. В литературе указывалось на значение кельтского элемента в формировании этнической общности Центральной Европы. Очевидно, необходимо включить в поле зрения и южнобалтийское побережье, где издревле складывалась специфическая кельтская культура. Варяги на Руси — последний этап слияния этой культуры со славянской»{155}.
Нельзя не согласиться с заключениями этого ученого, вместе с тем нельзя и забывать о том, что западные славяне двигались на восток не только потому, что их теснили германцы — основной причиной были общие торговые интересы не только сильно подвергшихся кельтскому влиянию западных славян, но и прямых потомков кельтов: уэльсцев, ирландцев, шотландцев и бретонцев, которые могли не только участвовать в торговых операциях, но и основывать свои торговые поселения, в частности, на Волге (вспомним двуязычие руси и славян арабских источников и разность их обычаев, а также двуязычие в среде балтийских славян), а также участвовать и в создании русской государственности.
Наиболее последовательный из учеников А.Г. Кузьмина В.В. Фомин пишет: «Поиски истоков руси, завершившей создание государства у восточных славян, привели Кузьмина, как и многих исследователей XVIII–XIX вв., к выводу, что русская история не ограничивается Киевской Русью, и что до нее и параллельно с ней существовали другие русские образования. На то указывают многочисленные иностранные источники, впервые в науке систематизированные ученым, и зафиксировавшие в Восточной и Западной Европе применительно ко второй половине I — началу II тысячелетия более десятка Русий разного этнического происхождения». Здесь примечательно, что, несмотря на такое количество Русий, саги никогда не помещают ни одну из них на территории Скандинавии. Можно выделить четыре Руси на южном и восточном побережье Балтийского моря. Южнее тоже выделяется несколько Русий «Русь Прикарпатская, Приазовская (Тьмутаракань), Прикаспийская, Подунайская и Приднепровская (Киевская), которые западные авторы именуют, как и Русь — Ругиланд — Рутия — Руссия — Рутения (иногда Руйя-Руяна), а их население — руги, роги, рутены, руйи, руяны, раны, рены, русь, русы, росомоны, роксоланы. Констатируя факт, что имя русы почти повсюду вытесняет название руги, Кузьмин сосредоточил внимание на этом народе, в начале н.э. проживавшем, по свидетельству Тацита, на островах и южном побережье Балтийского моря, и во главе которого стояли цари».
Рис. 32. Великий волжский путь и его ответвления в VIII–XI вв. (по А.Н. Кирпичникову с дополн. С.В. Цветкова)Остановимся подробней на истории этого народа. В войне с готами руги потерпели поражение и часть их, вместе с переселяющимися готами, оказалась в III в. в Северном Причерноморье, а часть осталась на месте — например на о. Рюген. Основная же масса этого народа двинулась на Дунай, где расселилась в его верховьях, на территории Верхнего Норика, создав там свое королевство. «В 307 г. руги упоминаются в качестве федератов (союзников) Рима (Рим овладел правобережными дунайскими землями, включенными в область Норик, в 16 г. до н.э., и там жили иллирийские и кельтские племена, в V в. население здесь становится этнически более пестрым). В первой половине V в. Ругиланд, как называли королевство ругов германские авторы (римляне именовали его “Отечеством ругов”), входит в состав державы Аттилы, сохраняя собственных королей (“Житие святого Северина”, умершего в 482 г., “апостола Норика”, дает важные свидетельства по истории Ругиланда). Со смертью Аттилы и началом усобиц руги оказались расколоты: часть их сражалась на стороне гуннов, другая часть на стороне их противников, возглавляемых гепидами, недавними союзниками гуннов.
По предположению Кузьмина, с гуннами остались именно те руги, которые пришли с ними из Причерноморья. Данный вывод напрашивается потому, что эти руги, потерпев поражение, вместе с гуннами отступили, как говорит Иордан, к Причерноморью и Днепру, т. е. к прежним местам проживания. Те же руги, что поддержали гепидов, остались в Подунавье и сохранили ранее занимаемые территории, называемые в разное время Ругиланд, Руссия, Ругия, Рутения, Русская марка». Именно А.Г. Кузьмин сумел примирить две концепции начала Руси — полянославянской и варяжской. «Согласно ранней полянославянской концепции поляне-русь появились в Среднем Поднепровье, выйдя из Норика (“норики — это и есть славяне”), т. е. из области средневекового Ругиланда-Руссии. Более поздняя варяжская концепция настаивает на том, что русь — это варяги, пришедшие из неуточненного “заморья” (этим термином на протяжении многих столетий обозначалось все, что находилось вне пределов Руси, т.е. он абсолютно тождественен понятиям “за рубеж” и “за граница”), а сами новгородцы происходят “от рода варяжского”. Противоречия между двумя концепциями начала Руси Кузьмин, считая их достоверными, снимал тем, что в Среднем Поднепровье оказались как выходцы из Норика — Ругиланда (гунны и руги и независимо от них ветви славян), так и с побережья Балтийского моря, только первые появились в Восточной Европе значительно раньше вторых»{156}. Так что, говоря о русском языке как церковном, на Турском соборе имелся в виду язык ругов Подунавья? Не исключено.
Что же касается присутствия Руси в Причерноморье и Прикаспии, то Фомин вполне обоснованно заключает: «Известия Иордана, Псевдо-Захария, Балами, Ибн Хордадбеха, житий святых Стефана Сурожского, Георгия Амастридского и Кирилла, патриарха Фотия, аль-Масуди и др., повествующих о присутствии руси в Прикаспийско-Черноморском регионе и пребывании ее представителей в Багдаде в дорюриково время, преимущественно связаны с Русью Прикаспийской и Русью Приазовской (Черноморской). И эти Русии были (как, к примеру, две Болгарии — Дунайская и Волжская) реальными политическими образованиями, оставившими яркий след в памяти византийского и арабо-персидского мира, в археологии и лингвистике»{157}.
По моему мнению, русы — это остатки когда-то существовавшей торговой империи кельтов, простиравшейся от Атлантики и Северного моря до Северного Причерноморья и Поволжья. Причем, скорее всего, к моменту образования Русского каганата, русы, по своему этническому составу, представляли смесь различных племен, объединенных кельтской культурой, кельтскими традициями, продержавшимися весь языческий период существования от всего побережья Балтики до окраин Восточной Европы. Полиэтничный состав русов подтвержают и имена послов и купцов в русских договорах с Византией, о чем уже говорилось выше, среди которых и славянские, и кельтские, и балтские, и угрофинские, и иранские (аланские) имена. Практически отсутствуют только имена скандинавские. Чтобы войти в русскую дружину, нужно было быть умелым воином и торговцем. В ее состав входили представители всех племен, задействованных тем или иным образом в международную торговлю. Без такого объединяющего и во многом сакрального начала (видимо, только представители русов могли быть племенными вождями и жрецами) была бы невозможна торговля на столь больших расстояниях.
Русы были по сути своей надплеменной корпорацией, сосредоточившей в своих руках две ветви власти — гражданскую и духовную. Купцы русы, даже к богам обращались с надеждой на благоприятную торговлю и жертвовали огромные материальные ценности в языческие храмы. Как когда-то кельтов вел бог наживы в ее римском варианте — Меркурий, так и русов вел скотий бог Велес. Вполне возможно, что именно ему посвящались зарытые в землю клады.
Не менее благоприятной для славянского мира была ситуации и в Средиземноморье. К этому времени от Венеции до дельты Днепра все побережье как Средиземного, так и Черного моря контролировалось славянами, которые именно в этот период восстанавливают старые и строят новые города-порты, ориентированные на международную торговлю. Тем более что в начале VIII в., после захвата маврами Испании, вся западная часть Средиземного моря была блокирована арабскими пиратами. Вся западноевропейская торговля того времени могла происходить только, я подчеркиваю это слово, при участии и посредничестве славян и русов. Если на западе Европы главными мореходами и торговцами были наследники могучей кельтской морской традиции ирландцы, бретонцы и жители Уэльса, а также фризы — племя тоже если не кельтского происхождения, то кельтской культуры, то в центральной и восточной Европе главенствовали наследники той же традиции — славяне и русы. Германский мир осознал это гораздо позже, после прихода викингов, после организации новых скандинавских королевств вне Скандинавии.