— Пойми, Инна, я ищу одну важную вещь, — уклончиво пробормотала Изольда. На Инну вновь повеяло холодком тайны.
— Ну, не хотите говорить, значит, не надо, — после небольшой паузы неохотно согласилась племянница.
Но Изольда уже приняла непростое, по-видимому, для нее решение. Внезапно она покраснела, набрала в легкие побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и объявила:
— Ну ладно, если настаиваешь, скажу, хоть это никому, даже тебе, неинтересно. Друзья из Кельна, довольно состоятельные люди, попросили меня найти в Питере одну картину. По их сведениям, полотно заслуживает самого пристального внимания. Оно весьма ценное, потому что старинное. Правда, к счастью, не настолько, чтобы картину не разрешили вывезти за границу. Кроме прочего, картина довольно причудливым образом связана с моей семьей. Но об этом позже. Слишком давняя, длинная и печальная история.
— А почему вы думаете, что ценный холст открыто продается в антикварной лавке? Разве у серьезных коллекционеров нет постоянных клиентов и неформальных отношений с ними?
Изольда вздохнула и подняла на Инну прекрасные ореховые глаза. Та поняла, что говорить на эту тему родственнице совсем не хочется. И все же Изольда пересилила себя. Видимо, эмоции и воспоминания побороли нежелание ворошить прошлое:
— Прежний хозяин картины, известный коллекционер, по моим сведениям, умер. А его единственному наследнику, по слухам, позарез нужны деньги. Юноша учится за границей и живет там на широкую ногу. Ухаживает за капризными дочками наших российских олигархов, кутит в дорогих ресторанах. Залез в долги, запутался. В общем, он вполне мог выпросить ценную картину у бабушки и отнести ее в антикварную лавку.
— А как называется картина? — продолжала Инна проявлять неуместное и даже неприличное любопытство.
— «Портрет графини», — просто сказала Изольда.
Мурашки, стремительно переместившись с ладоней, побежали по спине Инны. Так бывало в юности на экзамене, когда она смутно догадывалась, какой билет ей достанется через минуту. Или перед важным свиданием — она всегда чувствовала, придет возлюбленный или нет. Вот и сейчас… Казалось бы, какое ей дело до чужой картины. Однако волнение Инны с каждой секундой нарастало. Ей казалось, что частое биение ее сердца слышали сейчас даже посетители антикварной лавки, оказавшиеся поблизости. М-да, Марк явно недооценил бывшую жену. В его скучно налаженной жизни подобные авантюры и не снились…
— Тетя Изочка, простите, пожалуйста, что лезу не в свое дело! — взмолилась Инна. — Не могу притворяться равнодушной. С ума сойти! Никогда бы не подумала, что вы станете международным арт-агентом. По моим представлениям, такими делами должны заниматься только искусствоведы или антиквары. Во всяком случае, молодые, энергичные, бесстрашные люди. Ну и нахрапистые, конечно, короче, не чета вам. Во всяком случае, интеллигентные пожилые дамы в этот бизнес явно не вписываются. Торговля предметами искусства — вещь небезопасная… Арт-дилеров убивают не реже, чем банкиров или депутатов… Нет, все это ужасно интересно. Говорят, встречаются прямо-таки роковые полотна, влияющие на судьбы людей не меньше, чем звезды на небе. Кстати, у вас, случайно, нет фотографии той самой картины?
— Ну, чего не сделаешь, Инник, чтобы подработать деньжат к нищенской пенсии. Популярные когда-то актрисы вон даже зубные протезы рекламируют… — грустно сказала Изольда, и голос ее, обычно не по годам звонкий, прозвучал на сей раз как-то глухо и печально. — А фотография… Что ж, если настаиваешь, вот она.
Инна вздрогнула. Облаченная в платье цвета бронзы, с парадной лентой через плечо и веером в руке, на нее строго и величаво смотрела… графиня с портрета, поразившая ее в доме на Мойке.
ОЧЕРЕДНЫЕ СКЕЛЕТЫ В ШКАФАХ
— Боже, Изольда, это она!
Инна остановилась, чтобы перевести дыхание.
— Кто — она? — удивилась Изольда и неожиданно взглянула на Инну с нежностью — так взрослые смотрят на маленьких девочек-фантазерок.
— Ну, конечно, она — «Графиня»! В доме, где я была вчера, она висела в гостиной. Погодите, дайте взглянуть еще раз. Ну да, ошибиться нельзя, конечно, это она! Тот же суровый взгляд, те же сжатые губы… Нет, я не путаю, это точно!
— Твоя богатенькая старушка из особняка? Ну, наверное, немного похожа. Бывает, — отмахнулась Изольда. — Антропологи утверждают, что в мире вообще существует всего несколько десятков человеческих типов. Двойники встречаются не так редко, как мы думаем. Однако все это, честно говоря, твои журналистские домыслы. Беллетристика. Между богатенькой бабушкой и персонажем с портрета — больше века разницы. Так что остынь — все это простое совпадение. Теория случайных чисел такое порой допускает. Просто две похожие дамы. Вот и все.
— Вы меня не так поняли, дорогая миссис Гурко! Я имею в виду не вчерашнюю старушку.
— Тогда что же?
— Картину у нее в гостиной. Точнее — портрет графини Шаховской. Конечно, я могла что-то спутать, но жесткий взгляд этих карих глаз, пробирающий до скелета, который пока что не в чужом шкафу, забыть невозможно.
Изольда поскользнулась на только что вымытом в антикварной лавке полу и едва не упала. Инна в который раз за последние дни успела подхватить ее, уцепившись за худенький локоток, как тогда, на платформе Московского вокзала.
— Что вы будете делать, когда я уеду? Кто вас будет так крепко держать? — проворчала она. Одна надежда на мифического Василия Петровича…
Внезапно Инна заметила, что пальцы тетушки слегка дрожат.
— Мне необходимо побывать там, — пробормотала Изольда. — Я должна увидеть эту картину своими глазами. Завтра же мы отправимся с тобой в дом на Мойке. Ты проведешь меня к своей «Графине».
— Нет! Это невозможно, — почти закричала Инна. — Старуха страшно подозрительна, я сама к ней попала, лишь заручившись надежными рекомендациями. Пора бы вам знать, что в богатые дома, напичканные антиквариатом, не пускают кого попало, тем более подруг наемных сочинительниц. Самих-то сочинительниц — и то со скрипом, лишь после долгих согласований. А вы, дорогая тетенька, кем, интересно, там представитесь? Моей ассистенткой? М-да, фотограф пенсионного возраста… Полина Андреевна не поверит. И правильно сделает. Чему тут ассистировать? Слушай внимательно, задавай вопросы, чтобы не уснуть, пиши ее бормотание на диктофон, а потом расшифровывай и редактируй. Вот и все дела. Для такой работы целой бригады, как на телевидении, не требуется. Что касается моего труда и платы за него — тут она прекрасно соображает. И денежки, как все богатые люди, считает весьма аккуратно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});