чтобы спасти тебя. Я несу за тебя ответственность. Не проси меня о большем, Зор, потому что я не уверена, что смогу так».
Ее слова злят меня. Она не моя пара? Конечно, это так. Разве она не предъявила права на меня точно так же, как я предъявил права на нее? Я отдал ей свое семя…
…и она отвергла это. Оставила меня и смыла это с моего тела, как будто это не было сутью того, кто я есть. Рычание, зарождающееся в моем горле, яростно нарастает.
«Зор? Ты в порядке? Я получаю от тебя много кровожадных мыслей».
«Я в плену у дураков, которым нужно вырвать глотки, — говорю я ей. — Нет, я не в порядке».
«Думаю, это был глупый вопрос. — Ее мысли кажутся извиняющимися. — Мне жаль».
И теперь ей больно. Мое разочарование нарастает до тех пор, пока я не могу этого вынести. Желание увидеть ее, ощутить ее запах наполняет меня внутренней потребностью, и я низко рычу, извиваясь в своих оковах. Мужчина-человек поблизости что-то кричит мне, но я игнорирую его. Он не имеет значения. Пусть он придет и попытается заставить меня замолчать — я разорву ему глотку зубами, даже в таком виде.
«Я почти на месте, — Эмма посылает мне сообщение. — Пожалуйста, наберись терпения еще немного».
Я слышу какой-то звук. Открывающаяся дверь, понимаю я, комбинируя ее мысли с моими визуальными сигналами. Я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться на том, что она видит, воспринимать мир ее взглядом, поскольку я здесь, внизу, в ловушке. В комнату врывается волна свежего воздуха, а вместе с ней и густой аромат маскирующих запах духов Эммы.
«Я задыхаюсь от этого запаха».
«Извини, — кротко шлет она. — Я должна была так сделать».
Если это то, что я должен вытерпеть, чтобы найти под этим ее запах, я это потерплю. Даже сейчас, когда воздух колышется, я улавливаю намеки на истинный аромат Эммы, и это наполняет меня радостью… и голодом. «Иди, сядь со мной», — требую я, изо всех сил пытаясь разглядеть ее поверх края странной, бледной ямы, на дне которой я нахожусь.
«Скоро буду там. Просто позволь мне поговорить с Арти и рассказать ему, что я делаю».
— Привет, — радостно говорит моя Эмма и обращается к мужчине, стоящему у входа с огнеметом в руках. Тот, кто так часто кричит на меня, чтобы я молчал. Арти. Он боится меня и звуков, которые я издаю, — вот почему он так крепко сжимает свое оружие — огнемет. Я запоминаю его лицо в ее мыслях, потому что я разорву ему глотку, если увижу его и буду свободен. Уродливый. Большой нос. Лохматые брови. Маленький рот. В высшей степени мерзкий.
«Я запомню его».
«Прекрати это, — говорит мне Эмма. — Ты меня отвлекаешь».
Мужчина — Арти — требует знать, что моя Эмма делает здесь, у бассейна. Бассейн… так вот где я нахожусь. Представление о том, что такое бассейн в воображении Эммы, не соответствует моему окружению. Здесь нет воды.
«Опустошенный бассейн, — отвечает мне Эмма. — Теперь позволь мне сосредоточиться».
Она мило улыбается Арти.
— Поскольку вчера я была больна, я пытаюсь не сильно напрягаться и делаю некоторые дела по хозяйству. Кэрол поручила мне покормить дракона.
Он что-то бурчит в ответ и спрашивает Эмму, не пососет ли она его член, когда закончит со мной, как всегда делает Кэрол.
Отвращение заполняет мысли моей пары.
— Эм, нет? Используй свою чертову руку.
«Я передумала, Зор. Ты можешь полностью убить этого человека».
Я улыбаюсь, обнажая свои клыки. «С удовольствием».
— Я здесь не для того, чтобы заниматься чем-то таким. Азар никогда не говорил мне, что я должна это делать, просто я отчитываюсь перед ним и ни перед кем другим. — Она сохраняет свой голос спокойным и ровным.
Самец, которому суждено умереть — Арти — хмыкает в ответ и велит ей поторапливаться. Он замечает, что от нее все равно пахнет и она того не стоит, но он лжет. Я чувствую в воздухе привкус его страха. Он боится. Мою Эмму? Мою хрупкую женщину?
Нет, понимаю я. Он боится того, кого они называют Азаром. Салорианец. Тот, кто избегает меня.
Я помню салорианцев, но очень смутно. Когда я концентрируюсь, это похоже на попытку удержать дым, и я рычу от разочарования, когда не могу вспомнить ничего, кроме слова и отдаленного ощущения зла. От гнева и отвращения.
Этот тоже умрет, решаю я. За то, что держал меня в плену и за то, что осмелился угрожать моей паре.
Я наблюдаю голодными, алчными глазами, как Эмма медленно спускается в яму — бассейн — и делает шаг вперед. Удушливый, приторный аромат ее духов не может скрыть ее истинный аромат, и я чувствую ее вкус в воздухе. Меня переполняет огромная радость вдыхать ее, наполнять свои легкие мускусным ароматом моей пары. Чтобы подтвердить, что она моя. Я даже сейчас чувствую запах моего огня, бегущего по ее венам, и ее запах несет на себе клеймо моих притязаний на нее.
Ее движения завораживают меня. Она движется вперед, ее шаги легки и уверенны, волосы рассыпаются по плечам. На голове у нее толстая белая повязка, и я чувствую запах засохшей крови. Ее рана. У нее круги под глазами, и она выглядит усталой, но, несмотря на это, для меня она прекрасна. Ее глаза темные и полные жизни, фигура подтянутая и мускулистая. На ней слишком много странных разноцветных шкур, чтобы прикрыть свое тело, и я хотел бы, чтобы она была обнажена, как тогда, когда пришла ко мне.
Но потом я думаю об Арти и Азаре, и мои кулаки сжимаются от гнева. Я решаю, что рад, что они не могут на нее смотреть.
Взгляд Эммы останавливается на мне, и она заметно вздрагивает, на ее лице написано страдание.
«О, Зор. Каждый раз, когда я это вижу, это выглядит все хуже. — Она опускается на колени рядом со мной, и меня окутывает ее запах. Я закрываю глаза в блаженстве, сдерживая рычание удовольствия, которое угрожает вырваться у меня из горла. Оно исчезает, когда