Веки Мег были плотно сжаты, горячие слезы струились по ее лицу.
— Я одолела тебя, черт побери, — шептала она. — Одолела!
Если бы она твердила это подольше, то, возможно, поверила бы в сказанное.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Мое — что?
— Твое седалище, дорогая, — галантно ответил Уинстон, присаживаясь на диван рядом с Мег и бодро похлопав ее по бедру, плотно обтянутому джинсами. — С той минуты, как мы сюда приехали, ты мало двигаешься, и я подумал, что тебе не помешала бы оздоровительная вечерняя прогулка на свежем воздухе, чтобы утрясти эти сэндвичи с индейкой и привести в форму…
— …мое седалище, — иронично закончила Мег, удивляясь, когда это она успела располнеть.
Дейзи елозила у нее на коленях, сжимая в руках книжку.
— Мам, где твое седалище? — спросила кроха. — Я хочу увидеть твое седалище!
Джек, прислонившись к камину, наблюдал за тем, как Мари и Нора играли на ковре. Он бросил на Мег беглый вежливый взгляд. Чересчур вежливый. Она знала, что он подслушивает ее разговор с Уинстоном.
— Мои раздавшиеся бедра подождут, — сухо сказала Мег. — Я обещала Дейзи, что мы почитаем ее любимый рассказ.
— Я хочу увидеть твое седалище! — приставала Дейзи, подпрыгивая на материнских коленях.
Уинстон пощекотал девочку под подбородком со словами:
— У нас будет вдоволь возможности полюбоваться им, милочка. Седалище станет еще больше, если мама будет тянуть с прогулками.
Что за муха его укусила? Мег почувствовала на себе пристальный взгляд Джека. Его слабая улыбка, уголком рта, выражала и раздражение, и смех, и безграничное терпение сразу. Как в старые добрые времена.
Даже не посмотрев в сторону Уинстона, Мег произнесла:
— Осмотр форм маминого тела отложим до следующего раза. А сейчас — почитаем. — Она обняла Дейзи и открыла книжку. — «Поначалу у Бартоломью не было пятисот шляп. А была…»
— Мег…
— Что на этот раз? — раздраженно спросила Мег, оборачиваясь к Уинстону.
Адвокат ткнул пальцем в ее левую руку, которой она нервно теребила прядь волос.
— По-моему, это слабость… — Он замялся. — По-моему, это дурная привычка — то, что ты играешь со своими волосами. Разумеется, я понимаю, как трудно отказаться от старых привычек.
— Поэтому ты решил мне помочь.
— Пожалуй, да.
— Пожалуй, не стоит.
Уинстон покосился на Джека, который, казалось, был полностью поглощен тем, что происходит на игровой доске у девочек. Выгнув бровь, Уинстон заметил строгим голосом:
— Если ты не избавишься от этой неряшливой привычки, то мне придется делать тебе замечания.
Неряшливой? Это уж слишком. Мег не понимала, почему жених вдруг превратился в ее личного воспитателя. Впрочем, в ту минуту она и не желала ничего понимать. Встав и усадив Дейзи на колени к адвокату, Мег заявила:
— Мистер Кент хочет почитать тебе, золотце, твою любимую книжку, а мама идет на прогулку растрясать это ужасное, огромное седалище. Одна.
Она гордо прошествовала к вешалке у входной двери, схватила свою белую куртку и просунула руки в рукава.
Едва дверь за нею захлопнулась, Уинстон бросил на Джека беспомощный взгляд. Джек понимал, что ему следует проявить жалость и признаться адвокату, что он зло над ним подшутил. Однако вместо этого он ободряюще поднял вверх оба больших пальца.
Что там люди говорят о любви и войне?
— Папа, я читаю мистелу Кенту, — сказала Дейзи с гордостью.
— Здорово! — кивнул Джек. — Книжка длинная?
— Ага. Очень длинная. Много-много слов.
— Счастливчик мистер Кент.
Наверху взъерошенный Нил вывел Таню из ее комнаты. Таня тут же окинула Джека жадным взглядом, не заметить который было невозможно. Она лениво спустилась вниз по ступенькам, а Нил остался в коридоре, склонившись над перилами и наблюдая за происходящим в гостиной. В его руке вновь виднелся бокал вина.
Дейзи с великим рвением «читала» историю про Бартоломью, перескакивая пальчиком от слова к слову и угадывая их значение по памяти. Уинстон время от времени поглядывал на дверь, за которой скрылась Мег.
— Посмотли, мистел Кент, — сказала Дейзи, сунув ему под нос картинку. — Все больше и больше шляп. Кололь селдится. Посмотли. Ну посмотли же!
— Да. Что за мошенник этот Бартоломью!
Адвокат предусмотрительно полистал книгу, чтобы проверить, сколько осталось до конца, и вздохнул.
Таня, виляя задом, приблизилась к Джеку с укором:
— Ты избегаешь меня.
— Чертовски верно подмечено.
У Джека больше не было сил щадить чувства этой женщины, если та вообще имела хоть какие-то чувства. Таня подошла еще ближе.
— Нам нужно поговорить. Наедине, — сказала она с многозначительным взглядом.
— Глупости. Я и не мечтаю утешить тебя в твоем горе. — Джек посмотрел на Нила, который потягивал вино, устремив на них угрюмый взгляд. — Пусть этим занимаются те, кого недавняя смерть повергла в столь же глубокую скорбь, как и тебя.
Таня ухмылкой дала ему понять, что уловила сарказм.
— Если тебя беспокоит то, что я с ним, сделай так, чтобы этого не было, — произнесла она с вызовом.
Джек увел ее от девочек. И тихо проговорил — так, чтобы услышала одна Таня:
— Держись от меня подальше.
— Пока, наверное, это лучше всего, — вздохнула Таня. — Я понимаю, что нам нужно сохранять осторожность. Я только хочу, чтобы ты знал: я тоже не сидела сложа руки. То, что сделано, скоро сработает.
Она покинула Джека, лукаво улыбнувшись ему на прощание. Он молча выругался ей вслед и задумался над тем, какие скверные сюрпризы еще ожидают его.
Уинстон и Дейзи склонили головы над книжкой. Джек тихо прошел через гостиную и взял с вешалки свою хлопчатобумажную куртку.
Холодный бриз с моря трепал волосы и проникал под одежду. Джек пересек сумрачную поляну, отыскивая тропку в свете полной луны. Добрался до верхних бревенчатых ступеней лестницы и пристально всмотрелся оттуда в темный пляж. В заливе царил штиль. Тихие волны с шелестом накатывали на песок. Лунный свет отливал серебром на чернильной поверхности воды, уходившей далеко за горизонт к невидимому северному побережью Лонг-Айленда. Где-то там бурлил в каждодневных заботах большой и многолюдный мир.
На берегу моря Джек всегда находил успокоение в запахах, звуках, огнях. Так же, как и Мег. Интересно, знает ли Уинстон о том, что ищет его невеста в прогулках по побережью?
Светлые, растрепанные ветром волосы Мег и ее белая куртка маячили на дальнем конце пляжа, там, где скала волнорезом вдавалась в залив. Мег напоминала светящегося ангела, который парил над водой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});