Люций ещё долго рассказывал мне о том, через что они с братом прошли в своей жизни, не вдаваясь в подробности, но всё же очень откровенно.
— Ты думаешь, что он нелюдимый и грубый, но, надеюсь, мой рассказ хоть как-то расставил всё по своим местам для тебя, и ты сможешь его понять. Он не станет от этого лучше, но, быть может теперь ты прекратишь его бояться. Я же понимаю, что это одна из причин, по которой ты не хочешь ехать с нами. А теперь ближе к делу: нам очень нужна твоя способность менять его и Ивара местами. И да, придётся отправиться с нами на фронт, так как мой план подразумевает ваше непосредственное в нём участие. Я не обещаю, что будет безопасно, война всё же, но к тебе приставят личную охрану, мы с братом тоже не спустим с тебя глаз. К сожалению, я не могу открыть тебе все подробности прямо сейчас, но по дороге непременно всё расскажу. Взамен обещаю твоей семье пожизненное содержание и новый дом. Если хочешь, то даже в столице.
— Моя семья больше не будет голодать? — я не верила своим ушам. Насколько же богаты эти диалы, раз могут обещать такие вещи? Дуэйн вон тоже сулил несметные богатства. — А что будет со мной? Ну, когда всё это закончится, — не верилось мне в золотые горы, тут непременно должен быть какой-то подвох.
— Ты сможешь вернуться домой, если захочешь, конечно, — он улыбнулся, но как-то странно. Будто не договаривал чего-то очень важного. — Держать тебя силой никто не станет. Чтобы быстрее думалось, я пообещаю тебе ещё кое-что. Чего бы ты ни попросила: будь то золото, титул, личное имени или даже амнистия для кого-то из твоих близких, нарушивших закон — я исполню твоё желание. Поверь, это в моей власти.
Вдруг в дверь постучали. Это был дядюшка Маро из деревенских.
— Вашество…то есть, господин командир, там этот…пленник того и гляди помрёт. Что с ним делать-то? — робко спросил он, заглядывая внутрь.
— Селена, мне нужно уйти. Обещай подумать над моим предложением. Как только будешь готова, дай ответ. Только учти, времени у нас мало. Каждый час промедления даёт фору нашим врагам и стоит жизни нашим солдатам на передовой, — сказал он и поспешил за старым лесником.
Ну вот, ушёл, а Сердце на столе оставил. Специально он что ли? Разве можно такими вещами разбрасываться? А вдруг его кто тут найдёт и прикарманит? Я положила заветный камешек пв карман платья, посчитав, что у меня он будет сохраннее. Посидела пару минут, обдумывая сказанное командиром отряда, но поняла, что так просто мне решения не принять. Слишком много всего на кону, и прежде всего моя жизнь.
Говорят, любопытство сгубило кошку. Но в тот момент я совершенно забыла эту народную мудрость. Потому что встала со своего места и отправилась вслед за Люцием, узнать, что же там происходит с пленником, и как диал решит проблему.
Глава 12 Пленник
Корунца держали в одном из сараев возле реки, на случай, если он внезапно обретёт силу и примется палить гнём направо и налево. Но сила к нему так и не вернулась. Что с ним делали пока нас не было, я не знала. Да и о том, где его заперли, узнала совершенно неожиданно, услышав разговор двух мальчишек по дороге в деревню. Выйдя из дома травницы, я направилась прямо к реке.
Деревенские не ставили домов близко к воде, так как по весне она часто затапливала окрестности, но склады там стояли отлично. Их лёгкие конструкции поднимались над поверхностью земли примерно на метр на специальных стропилах, поэтому подъём уровня воды им был не страшен. Одно из этих строений находилось в низине ближе к руслу реки, поэтому с самой весны и до глубокой осени высилось над небольшим прудиком. И как только у него фундамент не прогнил за столько времени?
Долго гадать, чтобы понять, в каком именно сарае заперли пленника, было лишним. Так как солнце уже закатилось, и берег накрыли холодные осенние сумерки, мне не составило труда прокрасться незамеченной, несмотря на то, что я постоянно путалась в объёмной юбке и даже пару раз чуть не упала. Когда до заветной постройки оставалось буквально десяток метров, я услышала, как совсем рядом кто-то тихонько плачет. Осмотревшись, заметила на валуне возле старого дуба на самом берегу реки небольшую женскую фигурку. Ниала? Что она здесь делает? Почему плачет?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Всё ещё остерегаясь, что меня заметят деревенские, охраняющие корунца, я тихонько приблизилась к ней.
— Эй, Ниала! — позвала еле слышно. — Почему ты плачешь тут в полутьме совсем одна? Тебя кто-то обидел?
Девушка услышала и обернулась ко мне, утирая слёзы. Похоже, она плакала уже давно, так как её красивые карие глаза совсем опухли.
— Селена? — она явно не ожидала меня увидеть. — Что это на тебе за платье? Неужто то самое, о котором ты мне рассказывала? Мачехино? — так её удивило не то, что я заметила её слёзы, а мой наряд? В этом вся Ниала, так внимательна к мелочам и всегда готова помочь другим.
— Да, оно самое. Выпросила у матушки на один вечер. Но сейчас речь не об этом. Что с тобой? — я жаждала помочь подруге в её беде, какой бы она ни была.
— Ах, милая, даже не знаю как тебе и сказать, — она стыдливо отвела взгляд.
— Разве между нами есть секреты? Говори уже как есть, — хотелось поскорее узнать, что же её так расстроило.
— Всё дело в Арчи, — сказала она и замолчала, будто мне должно было это о чём-то сказать. Никого с таким именем я не знала. Поэтому только озадаченно развела руками, давая ей понять, что не понимаю, о ком это она.
— Пленник, Селена. Харлок. Его зовут Арчибальд.
— О, Пресветлые, а ты-то откуда знаешь как его зовут? Что он тебе сделал? Ранил? Как? У него же нет силы? — затараторила я, теряясь в догадках.
— Да нет же, нет. Успокойся, — она поднялась и погладила меня по плечам, успокаивая. — Ничего он мне не сделал. Это ему сделали и не раз. Я всё понимаю, он враг, убийца, даже нас чуть к Пресветлым не отправил, но то, что творят с ним деревенские — просто издевательство. Лучше бы его казнили, право слово, — она снова расплакалась и закрыла лицо руками.
— Ниала, не плачь. Можешь рассказать мне, что тут происходило, пока нас не было? Я же ничего не знаю, — мне даже стало немного стыдно, что я не разузнала новостей раньше. Совсем ушла в себя и свои переживания. Эгоистка.
— Староста решил, что Арчи должен ответить за все страдания, причинённые им и его отрядом. Но Люций велел его не казнить до суда, поэтому каждые пару часов к нему наведывались 5–6 желающих отомстить и избивали до полусмерти. А потом меня просили привести его в чувства и “подлатать”, чтобы продолжить издевательства. И так снова и снова. Не знаю, как он до сих пор не отправился к нашим Богам. На нём живого места нет.
— Кого-то мне это напоминает. Даже не представляешь насколько. Я тоже знаю одного такого живучего, — я тяжело вздохнула, вспомнив, что мне ещё решение принимать.
— Мне понятно, что всем хочется мести, крови, но он же живой человек…то есть диал. Всему есть свой предел. В один из моих визитов он отблагодарил меня за помощь и попросил больше его не лечить, чтобы прекратить его мучения. Даже поинтересовался, нет ли в моём арсенале того яда, которым ты его в лесу приложила, только дозой побольше, чтобы раз — и к Пресветлым. Но я же целительница, Селена. Разве могу я убивать из жалости? Жизнь даруется каждому из нас не для того, чтобы бездумно её отнимать. Он убийца, и ответит за свои прегрешения. Быть может, всё это дано ему во искупление. Но раз судьба привела меня к нему, я должна была помочь. Так, пытаясь убедить его держаться и найти в себе силы всё это пережить, я и узнала, как его зовут и что он из одного обедневшего рода диалов в Коруне. Чтобы не лишиться поддержки правителя, он отправился на войну. Ему поставили чёткую цель: выполнишь приказ — получишь титул, дающий полное содержание семье до самой старости, а если нет — казнят сестёр и дело с концом. Всё же меньше содержанок.
— А что же его отец? Не может содержать своих домочадцев? — я вспомнила рассказ Люция, где он упомянул, что главный диал в семье получал доход от государства, даже если личных накоплений у него не было.