Читать интересную книгу Рыцарь в алмазных доспехах. Принцесса и рыцарь - Сергенй Кусков

- Потому вы и тусите с нациками? Расширить базу? Чтобы слушать вас ходили по принципу «на своих поглазеть», а не потому, что нравится?

Кажется, задел больную мозоль, парни спешно отвернулись. Лишь никогда не теряющий самообладания Фудзи заметил:

- Теперь ты представляешь, как нам тяжко без нормального вокалиста?

Зря он так. Хан моментально вспыхнул:

- Это неправда! Да, так получается, что нас знают в ТОЙ среде! Но мы с Кареном и правда ненавидим этих тварей! И правда готовы поддержать наших, кто борется! Всем, чем можем! Просто!..

Вздох.

- Ну, не готовы мы бороться сами! - развел он руками. Словно извиняясь, но извиняясь перед самим собой. - Ты же взрослый, должен знать, что происходит с теми, кто выступает против!

- Мы за наших, Хуан, - поддержал его Карен, и глаза его сверкнули, обозначая, что на некоторых позициях он стоит жестко и бескомпромиссно. Мне же не понравилось это «Хуан». – Но если вдруг выступим, начнем борьбу, нас мигом отправят на задворки истории, и при этом мир нашего поступка не заметит. Это будет напрасная жертва, а жертвовать собой понапрасну… Элементарно глупо.

Я про себя выругался. Послал же бог… Коллег!

- А готов ли бороться ты? – задал он вроде бы простой, но очень сложный вопрос. - И за что именно? Чего это мы распинаемся, оправдываемся… Может прежде объясниться стоит тебе?

На мне скрестились прицелы глаз всех здесь присутствующих. Чувствовалось, вопрос этот они хотели задать давно, да как-то не получалось.

Я покачал головой – а что на это ответить? Как правило, человек может объяснить архисложные вещи, предмет интереса лишь избранных. Но при этом пояснить элементарщину, даже самому себе, для него проблема. Уже потому, что сам себе такие вопросы не задаешь. Действуешь, как подсказывает сердце, но сердце заставляет делать, а не думать.

Сердцем я всегда выступал за Сектор. И потому, что у меня оттуда мама, корни, и потому, что меня пытались из-за этого унижать. Нет, радикалом, борцом за что-то там себя не считал, но подсознательно всегда был с людьми, говорящими на русском. Для парней же всё проще, они выросли в другой среде. Для них враг – это враг, и он предметен. С крайне простым критерием определения. Как и друг.

- Я не националист, - покачал я головой. – Но готов выступить с вами. Не в смысле с вами… А с ВАМИ. Но только до тех пор, пока латинос не уравняют наши права со своими, пока не отменят дискриминацию выходцев Сектора. Выступать за независимость, отделение, играть в другие подобные игры я не намерен! – мои глаза так же сверкнули, поясняя, что на этих принципах стоять буду жестко. – Я не за Обратную Сторону, как объект и субъект политики. Я за единую Венеру. Но Венеру общую и равноправную. И можете меня за это пристрелить.

Хан и Карен пыхтели, но тут раздался голос нашего японца:

- По сути Ваня прав. Если они уравняют права и возможности, не будет причин отделяться. Так что вы боретесь за одно и то же, просто по-разному это называете.

- Он не понимает, - покачал головой Хан, но я перебил:

- Ты действительно веришь, что Сектору кто-то позволит отделиться РЕАЛЬНО? Тебе пример Марса ни о чем не говорит? Может не просто так некоторые весьма уважаемые марсиане выступают с идеей присоединиться к Венере в качестве обособленной провинции?

Пауза.

- А может вы не знаете сколько у амигос оружия под сотым метром? И что они с легкостью уничтожат Обратную Сторону ковровыми бомбардировками, начнись там боевые действия?

Парни опустили головы. К сожалению, а может и к счастью, эта мысль не казалась нереальной на Той Стороне. Но удерживая от активности горячие головы, угроза уничтожения в случае восстания одновременно подогревала ненависть в тех, у кого головы горячи не особо, хороня любые идеи интеграции. Врага, готового тебя уничтожить по первому проступку, трудно считать «своим», несмотря ни на какую пропаганду и промывку мозгов.

- Война – это смерть, - продолжил я. Я не искал путей решения глобальных проблем, сейчас нужно было всего лишь достучаться до этих парней. – Это смерть Сектора. И всех людей, там проживающих. Потому да, я не за Сектор. Я за людей и за равноправие. Если вам важнее мифические атрибуты – независимость, государственность, гимн, герб и флаг – флаг вам в руки. Но боритесь за эти идеалы сами.

Воцарилось молчание, и вновь всех примирил Фудзияма.

- Ребята, вы зря ссоритесь. Да, Ваня внешне – натуральный латинос в энном поколении. Да, у него своеобразный взгляд. Но повторюсь, вы в душе боретесь за одно и то же, просто его позиция более умерена и взвешена, без вашего глупого радикализма.

Он помолчал, подбирая слова. Фудзи этих архаровцев знал лучше, и я был уверен, ключики к ним найдет.

- Не я ли говорил вам, что идея Независимости – бред? – вспыхнул он и подался вперед. Нога его нажала на педаль, раздался громкий: «Бо-ом» бас-барабана, от которого мы все вздрогнули. - Она красива, эта идея, популярна, но абсолютно нереальна! Мне вы эти слова простили – я же простой японец и «не догоняю». Теперь он говорит то же самое, - тычок в мою сторону, - но его вы готовы закатать в пенобетон стартовой площадки космолетов! Парни, вы определитесь, у нас как, группа, или что?

Он нажал педаль вновь, мы снова вздрогнули. Отвлекающий фактор – великая сила; не удивлюсь, если наш Фудзи где-то профессионально изучал психологию.

- Ладно, выяснили, - сделал резюме Карен. – Мы разные, по-разному видим вещи, но это всего лишь различные пути решения одной проблемы. Так что не хрен ссориться!

- Точно! – поддержал Хан. – Мудрая мысль!

- И раз всё выяснили, и приняли, что Ваня – свой, предлагаю к политике больше не возвращаться! – поставил точку в споре Наото, настолько зло сверкнув глазами, что захотелось отшатнуться.

Я про себя хмыкнул – чувствуется порода. Древний народ, эти японцы. И очень-очень мудрый!..

* * *

- Итак, - решил я подбить предварительные итоги, - мне не нравятся две вещи. Музыка, в смысле материал, и перспективы.

- Понятно, - начал возражать Карен. – По перспективам закончили. Мы не будем в творчестве касаться политики, хотя это самый короткий путь к сиюминутной славе. И не будем петь для латинос, так как это бесполезно. А значит, чтобы расти, нам нужен новый качественный материал.

Он сделал паузу, глотнув воздуха. Его распирало желание грубо задавить меня, послать, так как говорил я наивные вещи, но останавливало то, что стучаться, объяснять неправоту надо со всем возможным тактом. Я с ними начал по-доброму, и они должны ответить тем же.

- По материалу всё еще более глухо, - продолжил он. - Мы играем то, что можем, что написали сами. Другого написать не получится – не такой у нас склад ума. Но даже если ты найдешь нам этот материал, это не гарантирует, что мы станем популярными. Биться за зрителя придется в любом случае.

- Да, - поддержал Хан, - придется. И за это время мы растеряем своих фанатов, которых имеем сейчас. При том не факт, что на новом материале «поднимемся».

- Парни, вы можете оставить всё как есть, - покачал я головой. – Да, у вас в руке синица. Кого-то эта синица вполне устроит... Вот и работайте дальше!

Я сделал паузу, набрав в рот воздуха.

- Но есть и третий фактор, о нем я еще не сказал. Тоже перспективы, но несколько иные. Сколько вам лет? Через сколько лет вы перестанете быть интересны своей публике?

Парни опустили головы. Во всяком случае, Карен и Хан.

- Сеньориты взрослеют, - продолжил я. – И на место соплям в них приходит расчет и здоровый прагматизм. Так происходит всегда, романтика присуща только молодым и неопытным. Те же сеньориты, что слушают вас сейчас, через десять лет забудут, кто вы такие. А новые, подросшие сеньориты, будут слушать своих кумиров, парней из своего времени, а не вас, старичков. Или не так говорю? – Я обвел всех глазами, но парни молчали. – Если что говорите, понимаю, что могу быть неправ!

- Ваша песенка будет играть совсем не долго, ребят, - закончил я мысль. - Без обид. После чего вы станете простыми лабухами в кабаках. Это я снова говорю не из желания обидеть, а потому, что реально вы потеряете не так много, если решите погнаться за журавлем. Я не настаиваю, каждому своё, просто прежде, чем высмеивать мою идею по принципу «лучшая защита – нападение», взвесьте все-все факторы, а не только те, которые хочется.

- Ладно, давай уже, предлагай! – зло процедил Карен. Зацепил за живое. Но видит бог, не специально.

- Я бы не стал называть то, что придумал, группой, - начал я. – Скорее ансамблем. Группа будет полностью переформатирована. Потому назовем это… Проект. Просто проект.

- Ага, бизнес-план, - усмехнулся Амирхан. Я же был предельно серьезен.

- Почему нет? Именно так и назовем. Бизнес-план творческого проекта… Пока без названия, к названию много требований, его стоит обсудить отдельно.