Читать интересную книгу Дом Скорпиона - Нэнси Фармер

— Это еще не всё, — сказал Матт. — Поздравь меня как следует. Поцелуй!

Толпа ахнула. Сенатор Мендоса побледнел как полотно и положил руки на плечи Марии, словно защищая дочь.

— Не надо, — прошептал Тэм Лин.

Эль Патрон сиял от восторга.

— Сегодня и мой день рождения тоже, — сказал Матт. — И я могу требовать всё, что захочу. Разве не так, ми патрон?

— Так, мой маленький бойцовый петушок. Поцелуй его, девочка!

— Но он клон! — вскричал сенатор Мендоса.

— Он мой клон! — С Эль Патрона мигом слетела вся праздничная веселость. Он потемнел и стал грозен, как дикий зверь, таящийся в ночи. Матту вспомнились слова, сказанные Тэмом Лином о своем хозяине: «Он рос всё выше и выше, зеленел и зеленел, пока не затенил собой целый лес, но многие ветки у него перекручены». Матт был сам не рад, что затеял эту ссору, но отступать было уже поздно.

— Поцелуй его, Мария, — сказал сенатор Мендоса. — В первый и последний раз. Больше этого не повторится. Я обещаю.

Сенатор, конечно же, не знал, что Мария уже не раз целовала Матта, точно так же, как целовала Моховичка и всех, кто ей нравился. Но Матт понимал, что сейчас совсем другой случай. Он ее унизил. Если бы о поцелуе ее попросил Том, никто бы не сказал и слова. Взрослым нравится, когда мальчики флиртуют со своими новиа…

Но Матт не мальчик. Он зверь.

Мария шагнула к Матту, больше не выказывая ни злости, ни упрямства. Она стала похожа на Фелисию, покорно склонившуюся над своей тарелкой. Матту захотелось сказать: «Перестань. Я пошутил. Я понарошку», но было уже поздно. Эль Патрон следил за ними, не скрывая радости, и Матт понимал, что сейчас идти на попятный будет себе дороже. Кто знает, какое наказание придумает старик для Марии, если она испортит ему развлечение?

Мария подалась вперед, и Матт почувствовал на щеке холодное прикосновение ее губ. Потом она бросилась к отцу и разразилась слезами. Сенатор взял ее на руки и, раздвигая толпу, двинулся прочь. Напряжение, сковавшее гостей, ослабло. Все заговорили одновременно — о чём угодно, только не о том, что произошло менее минуты назад. Но Матт чувствовал на себе их взгляды — гневные, полные укора, брезгливые…

От всех пережитых волнений Эль Патрон очень устал. Он дал знак Тэму Лину и Простаку Дональду, те подхватили его и понесли. Когда Матт заметил это, коляска старика была уже на полпути к дому.

После ухода Эль Патрона веселье разгорелось с новой силой, но с Маттом никто не заговаривал. Его словно не замечали. Побродив немного, он собрал свои скромные подарки, оставив аккумуляторный автомобиль на попечение слуг.

Матт направился в квартиру Селии, разложил на диване ее свитер и книгу Тэма Лина. Потом распаковал подарок Марии. Это была коробочка ирисок, которые она приготовила своими руками. Он знал это, потому что девочка не удержалась и выболтала ему секрет еще на прошлой неделе. Мария никогда не умела хранить тайны.

Матт знал, что Мария вечно припасает всякую всячину: поношенные рубашки, сломанные игрушки, бумагу, в которую заворачивают подарки. И ударяется в истерику, если хоть что-нибудь из ее сокровищ пропадает. Селия говорила, это оттого, что девочка лишилась матери, когда ей было всего пять лет. По ее словам, в один прекрасный день мать Марии просто ушла из дому и больше не вернулась. Никто не знал, куда она подевалась, а если и знал, то Марии не говорил. Когда Мария была маленькая, она думала, что ее мама потерялась в пустыне. По ночам она просыпалась в слезах, утверждала, что слышит мамин голос, но, разумеется, ей это только мерещилось. С тех пор, по словам Селии, у Марии и появилась привычка всё запасать. Вот почему она никогда не выпускала Моховичка из виду, и вот почему щенок вырос таким трусишкой…

И вот, Мария нарезала свою драгоценную оберточную бумагу на квадратики и завернула в них ириски! Глядя на них, Матт почувствовал себя последней свиньей. Ну почему, почему он не послушался, когда Тэм Лин просил его оставить Марию в покое?! Матт бережно закрыл коробку и отложил ее в сторону.

Селия задернула шторы. Как всегда, затеплила лампадку перед статуэткой Святой Девы Гвадалупской. В покоробленном от времени платье с дешевыми гипсовыми цветами у ног Святая Дева выглядела весьма скромно, но Матт и не хотел, чтобы Она была другой. Он залез под одеяло и, пошарив, отыскал своего старого плюшевого мишку. Он бы скорее умер, чем признался Марии, что до сих пор спит с игрушкой.

12

Существо на кровати

Матт проснулся оттого, что в комнате было жарко и душно. Свеча перед статуэткой Святой Девы догорела, оставив после себя восковой запах, накрепко впитавшийся в занавески. Он распахнул окно и зажмурился от внезапно хлынувшего в комнату солнечного света. Утро было в разгаре. Селия уже ушла на работу.

Матт протер глаза, увидел на полке подарок Марии, и воспоминания о вчерашнем празднике вновь навалились на него во всей своей чудовищной отчетливости. Он знал, что должен помириться с девочкой, но в то же время прекрасно понимал, что та не сможет сразу простить его. Ей нужно время, чтобы остыть, успокоиться… Если пойти к ней прямо сейчас, она захлопнет дверь перед его носом.

Матт оделся и без удовольствия позавтракал обнаруженными в холодильнике остатками вчерашней пиццы. Квартира была пуста, в огороженном садике тоже никого не было, лишь щебетали птицы. Он спустился вниз и полил огород.

Следующий день после дня рождения Эль Патрона всегда проходил в тягостном унынии. Никто, казалось, больше не вспоминал, чей он клон, и всё его временное могущество рассеивалось как дым. Слуги снова переставали обращать на него внимание. Алакраны относились к нему как к комочку шерсти, отрыгнутому Моховичком на ковер.

Время тянулось мучительно медленно. Матт немножко поупражнялся на гитаре — этот талант он развивал в себе без помощи мистера Ортеги. Учитель музыки не мог возложить руки на гитарный гриф и поэтому не был способен улавливать ошибки. Потом Матт принялся читать книгу, подаренную Тэмом Лином. Телохранитель обожал книги о природе, хоть сам читал невыносимо медленно. У Матта уже была книжка о диких животных, о том, как разбивать лагерь, как читать карты, как выжить одному в пустыне… Тэм Лин хотел, чтобы Матт проштудировал их от корки до корки. Телохранитель регулярно брал мальчика в походы в горы Ахо и упорно тренировал его.

В принципе, Матту не полагалось заниматься ничем опасным для жизни. Ездить верхом ему разрешалось только на Послушных Лошадках, купаться только в присутствии телохранителя, лазать по канату — только если внизу лежала целая гора мягких матрасов. Любой синяк или порез незамедлительно излечивался с величайшей тщательностью.

Но раз в неделю Тэм Лин вывозил Матта на практические занятия. Они уходили из дома якобы для того, чтобы посетить атомную электростанцию Алакранов или опиумный завод — вонючую преисподнюю, полную лязга машин, где не смог бы выжить даже идиойд. Однако на полпути Тэм Лин поворачивал лошадей к горам.

Матт обожал эти походы. Эль Патрона хватил бы инфаркт, узнай он, по каким крутым утесам карабкается его клон и сколько гремучих змей распугал он в расселинах между камнями. Во время этих нечастых вылазок Матт чувствовал себя сильным и по-настоящему свободным.

— Можно войти? — послышался робкий голос. Матт аж подпрыгнул. Погрузившись в сладкие грезы, он не заметил, как дверь в гостиную отворилась.

— Это я… Фелисия, — дрожащим голосом произнесла женщина, как будто не была до конца уверена в том, кто она такая.

«Ну и чудеса», — подумал Матт. Фелисия никогда не проявляла к нему ни малейшего интереса.

— Что вам нужно? — спросил он.

— Я… подумала, что нужно… зайти. — Глаза жены мистера Алакрана были полуприкрыты набрякшими веками, как будто ей очень хотелось спать. Ее окутывал едва ощутимый аромат корицы.

— Зачем? — Матт понимал, что ведет себя грубо, но разве Алакраны когда-нибудь обращались с ним иначе? Кроме того, Фелисия непрестанно раскачивалась взад-вперед, и было в этом раскачивании что-то необъяснимо отталкивающее.

— Можно… сесть?

Матт пододвинул ей кресло — похоже, сама она была не в состоянии сделать это. Хотел было помочь сесть, но она его оттолкнула.

Ну конечно же, он ведь клон! Ему не положено касаться людей. Фелисия рухнула в кресло, и с минуту они пристально смотрели друг на друга.

— Ты хо… хо… хороший музыкант, — произнесла Фелисия, запинаясь, словно признание это стоило ей неимоверного труда.

— Откуда вы знаете? — Матт не припоминал, чтобы когда-нибудь играл в ее присутствии.

— Все… так говорят. Это… весьма неожиданно. У Эль Патрона нет… музыкального дара.

— Он любит послушать, — сказал Матт. Ему не нравилось, когда критикуют Эль Патрона.