никто не отменял и естественные потребности человеческого организма. Для посадок мы выбирали безлесые края речных обрывов вдали от жилья и речного транспорта. Убедившись с воздуха, что поблизости нет никакого движения, мы чувствовали себя в безопасности.
По моим ощущениям, комфортная скорость движения самолета составляла не более пятидесяти километров в час. Таким образом, когда мы обнаружили открытое зеркало широкого речного потока – Орнежа, одного из главных притоков Дона, – мы, с учетом наших посадок, преодолели около двухсот километров.
Широкая лента реки блестела солнечными пятнами, ветер рисовал на ее зеркале полосы ряби, на воде болталось несколько лодок. Барж видно не было, но большой поселок, располагавшийся чуть ниже слияния Орнежа с безымянным притоком, выпускал на воду щетку речных причалов – сейчас пустых.
Я убрал тягу, и машина повисла в воздухе, медленно дрейфуя и разворачиваясь под слабым ветром. Ана заявила, что здесь мы сможем пополнить припасы и, по ее словам, нормально пообедать. Но, прежде чем соваться в поселок, следовало убедиться, что в нем нет скелле. Я вооружился своей подзорной трубой, а Ана медленно и невысоко повела самолет вдоль речного берега. Пристально вглядываясь в оптический прибор в поисках следов скелле, я услышал крик – кричал человек на причале, что-то неразборчивое, указывая рукой на нас. Мы, по-прежнему не торопясь, прошли вдоль всего поселка, уделяя наибольшее внимание зданиям, которые могли принадлежать местной власти. Когда, убедившись, что следов магии, по крайней мере, на доступной для трубы – около двухсот метров – дальности, нет, мы вернулись в район пирсов, там уже собралась толпа – не менее двух десятков человек. Никто уже не кричал, люди молча смотрели на нас.
– Может, сядем где-нибудь в стороне? – чувствуя некоторое напряжение, спросил я у моей спутницы.
– Это неважно. Все всё уже видели. Кроме того, мне надоело прятаться. Я – скелле. Пусть другие прячутся, – высокомерие и надменность возвращались к ней, стоило нам приблизиться к людям.
– Ну да. Извини. Я уже стал забывать как-то, – ответил я, думая о том, что нас можно было считать стратегической авиацией. Ну, а что? Ядерная бомба на борту – в наличии.
– Прямо на пирс сможешь сесть? – спросила девушка.
Я заколебался. Еще недавно я чуть не разбился, пытаясь сесть на гораздо большую по размеру полянку, правда, окруженную со всех сторон высоченными деревьями. Убрав тягу, я позволил ветру развернуть машину и оценил дрейф. Ширина причала была рассчитана на две телеги, и это давало надежду на успех. Правда, ветер тащил нас аккуратно поперек выдававшегося в реку пирса, но при этом был слабый, и я решил рискнуть. Ветер как раз сносил аппарат в направлении очередного причала, и я, развернув машину по нему, позволил сносить себя дальше, лишь медленно опускаясь. Когда машина пересекла носом кромку причала, я слегка сдвинул тягу, притормозив дрейф, и позволил самолету опустить себя на доски. Наверное, со стороны это выглядело как профессиональная и уверенная посадка, но с моей точки зрения это был набор случайностей и возможностей. Только приземлившись, я понял, что второй раз, по своей воле, я бы такого делать не стал. Самолет стоял поперек причала с хвостом, торчащим над водой. Ана решительно выбралась из своего отсека и спрыгнула на доски, машина покачнулась, и на секунду мне показалось, что она сейчас рухнет в воду на потеху публике. Но аппарат стоял стабильно, лишь пружинил настил пирса. Я не торопясь, аккуратно выбрался следом.
Толпа уже переместилась ближе к нам, но на причал никто не заходил. Я заметил высокого худого мужчину, который, торопясь, спускался к причалам сверху, от домов поселка. Ана равнодушно разглядывала толпу – в основном мужчины, несколько подростков, по виду обычные обитатели Мау.
На пирс ворвался высокий мужик и, слегка осадив, с достоинством зашагал навстречу. Я шагнул вперед и встал рядом с девушкой. На мое и, как выяснилось, ее удивление, тот обратился ко мне, игнорируя стоящую рядом скелле.
– Староста причала Саррих, – отрекомендовался мужчина. – Чем могу быть полезен? – продолжил он вполне любезным тоном.
Ана ошарашенно молчала. Я заметил выражение удивления, которое пронеслось по надменному лицу, как порыв ветра над спокойной водой.
– Скажи мне, староста, – начал я, – как давно вы видели в поселке скелле?
Тот, в свой черед, удивился:
– Скелле? Не помню такого. Наша к нам и не поднималась ни разу – сидит там, в Хорнуиле.
– Ну, тогда поздравляю! Считай, ваш поселок впервые посетила живая скелле.
Взгляд старосты дернулся, он уставился на Ану, побледнел, что-то сообразив, и тут же бухнулся на колени:
– Простите, госпожа! Одежка на вас непривычная – сразу и не признать. Простите!
Голос Сарриха исказился, слова вываливались из него кусками – похоже, он здорово испугался. После крохотной паузы толпа рядом с пирсом начала стремительно таять. Я повернулся, посмотрел на Ану, опять развернулся к старосте и поразился – на берегу перед причалом никого не было! Люди всегда сторонились опасности, но чтобы так! Похоже, это пробрало даже Ану:
– Вставай, староста. Ты мне не нужен.
Саррих вскочил и, развернувшись, собрался дать деру.
– Секунду, любезный! – остановил его я. – Ответьте мне, пожалуйста, на несколько вопросов, – продолжил я, направляясь вдоль пирса на берег.
Староста дернулся, оглянулся на Ану и засеменил рядом со мной:
– Конечно, конечно. С удовольствием!
Похоже, его удовольствие росло в зависимости от расстояния между ним и девушкой, и я, остановившись и понизив голос, спросил:
– Послушайте, Саррих. Мы долго путешествовали, и, похоже, пока нас не было, что-то произошло, о чем мы должны знать. Когда мы улетали в путешествие, я не припомню, чтобы люди до такой степени боялись скелле, да, к тому же не могли их опознать. Что случилось?
Мужик замер, не в силах вымолвить ни слова. Я обернулся – рядом стояла Ана. Аккуратно взяв старосту за локоть, я поспешил вновь разорвать расстояние между ним и девушкой. Отойдя на несколько шагов, я встряхнул его руку, приводя того в чувство:
– Ну, так что произошло?
– Так сколько же народу побили!
– Смотри на меня, Саррих, если не хочешь разговаривать с ней. Отвечай. Где побили, когда, кто, кого и сколько?
Мужик опять затрясся – приблизилась Ана, но заговорил:
– Скелле, госпожа. Одни скелле других били, ну и людей заодно много погибло.
Вмешалась Ана:
– Или ты рассказываешь все и по порядку, или я забираю тебя с собой.
Староста попытался вновь бухнуться на колени, но я, схватив его за локти, не дал это сделать:
– Говори уже, идиот, и проваливай.
– Так это все знают! Давно это уже, лет пять