И Ашер, с поистине безупречным чувством неподходящего времени, постучал в дверь.
На самом деле он даже не дождался, пока я открою (наверное, чтобы нарушить устав Международных Добивающихся Хитростью Мудаков), а просто ввалился в номер.
— Ты успокоилась теперь? Я думаю, мы могли бы обсудить…
— Здесь нечего обсуждать! — перебила я его суровым голосом, потому что моя грусть превратилась в ярость. — Ты совершенно не заинтересован в обсуждении, потому что ты не слушаешь всего, что я говорю. Ты просто говоришь и говоришь, пока я не буду похоронена под огромной кучей логики и соотношением коэффициента эффективности, и если честно говорить я должна поступить в соответствии с твоими желаниями!
— Потому что мои желания обоснованы, — сказал он, и я заметила, что он стал сердиться. Он отступил на шаг назад, вытащил телефон из кармана и стал размахивать им в воздухе, как световым мечом. — Посмотрите на эти прогнозы!
Я скрестила руки на груди и посмотрела на него уничижительным взглядом.
Ашер глубоко вздохнул, явно сдерживая себя, и протянул мне телефон, словно предложение о мире.
— Мы говорим о 150% прибыли на инвестиции, — совершенно нейтральным голосом произнес он, словно работал в банке Швейцарии. — Я не понимаю в чем проблема. Ты могла бы потягивать мартини, лежа на пляже в это время в следующем году, а не обслуживать общество.
— Но я хочу иметь заботы об этом обществе! — запротестовала я, отпихивая ему телефон обратно. Как же он не понимал этого? У него все было, и он уже забыл каково это существовать в той части общества, которые не имеют своих собственных частных вертолетов? — Именно заботы об обществе вытаскивают меня утром из кровати. Именно заботы об этом мире делают жизнь действительно интересной!
— Именно это говорят, как правило те, чтобы подбодрить себя, чувствуя свое угнетенное состояние, потому что они совершают бесконечный бег по кругу в своей маленькой жизни, так ничего и не достигнув! — с отчаянием взорвался Ашер. — Зачем ты сама борешься, если это не нужно делать? Есть столько интересного в жизни, но не борьба же! Прогулки на вертолете над каньонами, кинопремьеры со звездами, которых ты боготворила с детства, экзотические пляжи, на которых можно поплавать с дельфинами и скатами! — Он с недоумением провел рукой по волосам напряженно. — Я могу тебе предоставить короткий путь к успеху, и я не понимаю, почему ты не даешь мне этого сделать!
— Потому что у нас с тобой разные определения успеха, — огрызнулась я, сделав шаг вперед. Он внушал отвращение мне своей позицией быстро разбогатеть и рассеянной снисходительностью, и своими великолепными губами (Эй, вернись-ка, назад). Вернемся лучше к крику. — Тебя волнует лишь единственная составляющая успеха — это деньги, но на самом деле я хочу сделать жизнь людей лучше.
Ашер пренебрежительно всплеснул руками.
— И ты заставишь их чувствовать себя лучше, потому что они будут покупать высококачественный товар…
— Нет, я не буду! — он все равно не слышал меня, поэтому через свою горящую красную пелену гнева, я решила привлечь его внимание, говоря на языке, который он понимал.
Я разорвала свою блузку, пуговицы подпрыгивая полетели в разные стороны номера. Моя юбка последовала за блузкой, приземлившись на настольную лампу.
У Ашера распахнулись глаза, и на лице стала материализоваться широченная улыбка.
— Я ожидал не такого поворота этого разговора, но кто я такой, чтобы…
— Заткнись, черт побери.
Я толкнула его обратно к стене (его надоедливая широченная улыбка, словно была приклеена к лицу суперклеем) и уперла руки в бока. Слава Богу, что это был день стирки, иначе я была бы одета в свои собственные модели, и этот маленький урок не был бы настолько поучительным.
— Ты видишь это дерьмо? — огрызнулась я, выгибая для показа спину. — Я купила его на распродаже в универмаге, и оно высокого качества. Но оно сделано из низкой плотности ткани, которая кусается, как клопы бомжа, а эти убогие застежки режут кожу, словно скальпель, если ты начинаешь предпринимать какие-то действия, кроме как дышать.
Я поддела пальцами ткань и чуть-чуть приподняла ее вверх, чтобы он смог увидеть красные отметины на моей коже от крючков и швов.
Ашер издал сочувствующий вздох.
— Черт, похоже, это больно.
— Конечно, это чертовски больно, — огрызнулась я. — Но это, чем отличается массовое производство, когда никто не тратит свое время, чтобы изучить личные желания и потребности. — Я приподняла грудь. — Взгляни на эту идиотскую стандартную форму чашечек! У нее появляется дырка и видна вторая, как только я вынимаю ее из стиральной машины. Спасибо, что эх у меня имеются мозги и мне приходится использовать наполнитель, который я покупаю для своего белье! А что касается этих дешевых бретелек, которые уже явно отжили свой век? — я сердито щелкнула бретельками бюстгальтера, и Ашер на самом деле вздрогнул. — И лучше не стоит поднимать тему по поводу дешевого подобия трусов с дрянной вшитой резинкой.
Я затаила дыхание, наблюдая за недоумевающим выражением лица Ашера, в моей груди распускалась радость: он наконец-то прислушивался к моим словам. Возможно, мне стоило постыдиться, что я стояла перед ним в нижнем белье, но вместо этого я чувствовала полный триумф. Мне казалось, что я на самом деле смогла достучаться до него.
— А твое не такое, — медленно сказал он, кивая на мои образцы, разложенные на кровати. Он пробежался пальцами вниз треугольника из шелка, его брови задумчиво сошлись.
— Черт, конечно, нет, — быстро ответила я. — Я трачу свое время, снимаю точные мерки, и использую материалы, которые не вызывают раздражения кожи. Почему моя мелочь стоит дороже? Потому что оно чертовски хорошо сделано, и потому что оно особенное. Это не обман женщин — это действительно настоящая роскошь, которая реально влияет на человека при соответствующей цене. — Я предлагаю ему сравнить. — Минивэн более практичный, как космический корабль, но ты садишься в Порше. Так почему бы тебе не ездить на нем?
— Потому что он намного лучше, — ответил он, поднимая свои глаза медленно и такие красивые, как восходящее солнце. — Он более мобильный, быстрее и более красивый. Порше заставляет меня лучше себя чувствовать. Стоит дороже... но, кажется, оно того стоит.
— Точно! — сказала я.
— Твой продукт высшего класса, дизайнерский, — продолжил Ашер, слова у него выходили быстрее и его глаза, осветились новыми идеями. Он вскочил и схватил меня за руки, широко улыбаясь. — Ты хочешь меньше рынка, более высокую цену, и быть эксклюзивной!