Читать интересную книгу Секретное досье - Лен Дейтон

15

Водолей (20 января – 19 февраля). Разнообразные развлечения смягчат рутину в семье и на работе.

На улице, на Бери-стрит, грязный старый лондонский воздух дохнул чистотой. Люди, подобные Россу, всегда ставили меня в трудное положение. Держась с ними приятельски, я ненавидел себя; ссорясь с ними, чувствовал себя виноватым за то, что получал от этого удовольствие.

На Трафальгарской площади солнце согревало пеструю туристическую толпу с пакетиками корма для голубей и фотокамерами. Увернувшись от пары неряшливо одетых уличных фотографов, я сел в автобус у Национальной галереи в сторону Гудж-стрит.

Когда я добрался до конторы, Элис держала оборону.

– Звонил Найтли, – сообщила она. Если бы Элис сделала что-нибудь со своими волосами и немного подкрасилась, то выглядела бы вполне привлекательной. Она прошла за мной в кабинет Долби. – И я сказала, что вы будете в кинотеатре Военного министерства в пять. Там какой-то специальный показ.

Я ответил «ладно» и что данные от Росса для докладной записки будут позднее и не займется ли она ею. Элис возразила, что ее допуск недостаточно высок, но, поскольку я промолчал, обещала просмотреть их и внести наши данные. Говорить со мной, не перекладывая постоянно ручки, карандаши, лотки и блокноты на моем столе, Элис не умела. Она ровненько все разложила, расставила по местам и унесла все карандаши и заточила их.

– Как-нибудь я приду и обнаружу, что мои письменные принадлежности побелены.

Элис взглянула на меня с тем страдальческим выражением лица, каким всегда встречала сарказм. Не постигаю, почему она даже не попыталась сказать мне, что это низшая форма остроумия. Я же видел пару раз, как эти слова едва не слетели у нее с языка.

– Послушайте, Элис, уверен, с вашими обширными познаниями по части доступного нам проверенного персонала вы можете подобрать сексуальную маленькую штучку с темными волосами, которая и будет ежедневно этим для меня заниматься. Если только вы не начали в меня влюбляться. Дело в этом, Элис?

«Типун тебе на язык», – сказал ее взгляд.

– Без шуток, Элис, высокое положение имеет свои преимущества. Я не прошу многого в этой жизни, но мне нужен кто-то, кто станет уточнять разведданные, следить за подсчетом моих калорий и зашивать прорехи на моих брюках.

Желая показать, что не шучу, я напечатал что-то вроде требования на «Товары на сумму 700 фунтов стерлингов или выше» и написал: «Дополнительный персонал. Одна женщина-помощница на временную работу. Зарплата по результатам собеседования. Срочно». Я отдал его Элис, и она прочла объявление, не изменив выражения лица, взяла несколько досье из моего исходящего лотка и промаршировала к двери. Обернулась ко мне и сказала:

– Не пользуйтесь военной терминологией в гражданской документации и не оставляйте свои лотки незапертыми.

– У вас швы съехали вбок, Элис, – отозвался я.

Она вышла.

При входе в цокольный этаж Военного министерства скучную светло-зеленую с кремовым отделку оживлял большой агрегат – кондиционер, состоящий из квадратных секций и выкрашенный в дикий большевистский красный цвет. Спустившись по лестнице, я свернул за угол и столкнулся с суровым шотландцем – сержантом военной полиции, стоявшим у входа в кинозал. В углу беседовали Карсуэлл, Мюррей и Росс. С ними был гражданский – крепкого сложения, с длинными черными волосами, с галстуком Гвардейской бронетанковой дивизии. Из верхнего кармашка его пиджака торчал сложенный треугольником носовой платок. Этот на редкость веснушчатый мужчина то и дело откидывал назад голову, демонстрируя очень ровные, идеально белые зубы. Ближе к экрану, размером не превышавшим носовой платок, сидел Чико, тревожно стреляя по сторонам блестящими глазами, чтобы не пропустить шутку и вовремя посмеяться. Беседовал он с худым майором, который художественно распределил на голове полдюжины прядей – все, что осталось от его волос. Если для показа фильма пришлось пригласить майора, может, его и стоит посмотреть.

Распоряжался всем, похоже, Росс, и когда я прибыл, кивнул, словно мы не виделись с ним несколько недель. Он обратился к девяти зрителям (два человека Росса только что подошли):

– Никакой новой информации по этому делу нет, друзья, но мы будем очень признательны, если вы кого-нибудь или что-нибудь узнаете, хотя бы место. – Он выглянул за дверь. – Все в сборе, сержант. Больше никого не впускайте.

– Сэр! – услышал я рык сержанта.

– О, – снова повернулся к своей аудитории Росс, – и прошу прощения, друзья, но не курите, как на прошлой неделе.

Свет погас, и мы просмотрели несколько сотен футов неотредактированного немого кинофильма на 16-миллиметровой пленке.

Одни кадры были не в фокусе, другие – передержаны. В основном они запечатлели мужчин в каком-то помещении и в возрасте от тридцати до пятидесяти. Трудно было с уверенностью сказать, знали эти хорошо одетые и чисто выбритые мужчины, что их снимают, или нет. Свет включился. Мы тупо переглянулись. Я громко обратился к Россу:

– Откуда это? В смысле, о чем это?

– Честно говоря, – ответил Росс, и я приготовился ко лжи, – мы пока и сами точно не знаем. Возможно, будет продолжение.

Крепкий персонаж удовлетворенно кивнул. У того, кто находил подобное объяснение удовлетворительным, легкий характер. Не сомневаясь, что это человек Росса, я надеялся, что Карсуэлл и Мюррей проявили осмотрительность. Мне не хотелось присоединяться к идиотской игре плаща и кинжала, в которую играл Росс, между отделениями, но учитывая недавний шаг Росса, чем меньше ему говорить, тем лучше.

– Еще вопросы? – осведомился Росс, как будто ответил на первый. Снова молчание, и я подавил в себе импульс зааплодировать.

Веселый толстый швейцар пожелал мне хорошего дня, когда я вышел через подъезд на Хорсгардс-авеню и зашагал по Уайтхоллу к Найтли в Скотленд-Ярд.

В проходной пожилой полицейский разговаривал по телефону.

– Кабинет двести восемьдесят четыре? – спрашивал он. – Алло, кабинет двести восемьдесят четыре? Я ищу чайную тележку.

Найтли я увидел в коридоре. Он всегда выглядел неуместно на фоне всех тех полицейских. Прилизанные волосы, изборожденное глубокими морщинами бледное лицо и седые усы делали его старше, чем на самом деле. Найтли носил очки в толстой черной оправе с прямыми дужками, которые облегчали ему снятие очков до половины перед тем, как он собирался что-нибудь сказать вам или показать, а затем, чтобы подчеркнуть свои слова, он резким движением возвращал их на нос. Расчет времени и исполнение были отработаны до совершенства. Я еще ни разу не видел, чтобы он промазал мимо носа. Спустился Найтли, чтобы забрать меня. В руке он держал металлическую коробку с пленкой диаметром около восьми дюймов.

– Думаю, вы согласитесь, – очки уже почти покинули его лицо, и он смотрел поверх них, – что ваше путешествие сполна оправдало себя.

Очки вернулись на место, маленькие изображения дверного проема отразились в линзах. Он тяжело погремел жестянкой и повел меня в свой кабинет. Места здесь было в обрез, как в очень многих кабинетах Скотленд-Ярда. Я закрыл за собой дверь. Найтли принялся убирать кипы бумаг, папок и карт с письменного стола размером с колено, который занимал большую часть помещения.

Неизвестно откуда появилась старая карга с чашкой мутного кофе на влажном металлическом подносе. Мне хотелось сказать ей, что ее разыскивали, но я обуздал свой порыв. Найтли раскурил старую черную, покрытую нагаром трубку и наконец, после того как мы обменялись любезностями насчет британских совещаний, откинулся назад и приступил к делу.

– Дом с привидениями. – Он улыбнулся, потирая мундштуком трубки усы. – Эти люди, – Найтли всегда называл городскую полицию «эти люди», – проделали для вас очень большую работу. «Отпечатки пальцев». Обычно мы проверяем только за пять лет, кроме случаев убийства и измены, для них и для вас мы проверили всю коллекцию за восемнадцать лет. – Он помолчал. – Затем они проверили специальные подборки, подборки «с места преступления», картотеку индийских моряков… – Найтли ткнул спичкой в чашечку своей трубки и втянул щеки. – Дезертиров с судов и святотатцев. – Он снова помолчал. – Ничего нигде. Научная экспертиза, – он постучал указательным пальцем, – мы сделали обычные анализы. Старые пятна крови были группы «0», но с другой стороны, у сорока двух процентов населения в стране группа «0»…

– Найтли, – перебил я, – ваше время ценно, мое тоже, я все это знаю. Просто скажите мне то, ради чего вы прислали сообщение.

– Процедура: внешний вид дома. – Он побарабанил следующим пальцем. Я понял, что это бесполезно. Мне придется услышать все. Заставить Найтли немедленно перейти к кульминации было все равно что пытаться достать из бутылочки аспирин, не вынув прежде вату. Он поведал мне обо всем: перекопанный на восемнадцать дюймов в глубину огород, обследование миноискателем полов, обшивки и штукатурки и сада. Он перечислил обнаруженные ими книги и баллоны с кислородом, консервированные продукты и сложные привязные ремни безопасности, привинченные к резервуару. – И только тогда, сэр, мы нашли эту коробку с кинопленкой. Не думаю, чтобы ее вообще прятали. На самом деле сначала мы подумали, что, должно быть, ее принесли с собой ребята из судебно-научного отдела.