Читать интересную книгу Секретное досье - Лен Дейтон

– Вы ведь никогда не были у меня за городом? – Вопрос был чисто риторическим. Мысль о том, что мы с Россом пересекаемся и в обычной жизни, казалась мне забавной. – Там теперь очень красиво, в конце сада три чудесных старых каштана. А между ними – «Анна Оливер», «Кэролайн Тестаут» и «Миссис Джон Леинг». Когда в июне на деревьях появляются желтые сережки, и «Густав Набоннанд», и «Дороти Перкинс», кажется, что ты в деревенской глуши. Если не считать соседнего дома, конечно. Те каштаны, когда я купил это место в тридцать пятом, нет, соврал, в конце тридцать четвертого… строители вырубили там все подчистую. Тогда это была сельская местность, вокруг на мили ни дома – в смысле позади нас, рядом-то дом стоял. Автобусы туда не ходили, ничего не было. И заметьте, не произвело на меня большого впечатления. К лету тридцать пятого меня направили в Аден. Моя жена… вы не женаты, но моя жена, чудесная женщина, в то время сад… ну, там ничего не было. Тяжкий труд, вот и все. Тогда я был всего лишь лейтенантом.

– Росс, – вставил я, – миссис Леинг и Дороти Перкинс – это розы, да?

– Конечно, – ответил Росс. – А вы что думали?

Я кивнул в ответ на вопросительный взгляд бармена, и «Тио Пепе» и розовый джин появились очень быстро. Экс-боксер задержался ровно настолько, чтобы заменить нам пепельницу. Росс сделал паузу в повествовании о своем доме, но вскоре продолжил:

– В тридцать девятом я находился в Скрабсе [17] , получил шанс заняться садом. Тогда я и посадил акации. Теперь там картинка. Дом с тремя спальнями всего через семь домов от нас, нашему и в подметки не годится, ушел за шесть с половиной тысяч. Я тогда сказал жене: «Значит, наш может стоить восемь». И мы бы их тоже получили. Фантастика, насколько изменились цены. – Росс глотнул розового джина и сказал: – Но правда в том…

Мне было интересно, в чем же заключается правда и сколько времени потребуется, чтобы до нее добраться.

– Правда в том, что сейчас мальчик ходит в школу и предельно скоро… невозможно сейчас урезать расходы на этого мальчика… через полтора года он поступит в университет; так вот, правда в том, что это жуткие расходы. Вы всегда были немного… ну, могу сказать, почти моим протеже. В прошлом году, когда вы впервые начали намекать на перевод, что ж, не могу передать, какой переполох поднялся в подкомитете Си-5. Вы помните О’Брайана, он даже сказал вам об этом. Но я просто подумал, что вы человек, которого стоит держаться. И что ж, я был прав, вы оказались козырной картой.

Такое лицемерие со стороны Росса было уже слишком для меня – это «держаться за вас». Чего он хотел – денег, перевода, места Долби? Это было совершенно не в его духе, если не считать плохого исполнения. Все, чем занимался Росс, отличалось этим. Ему нужна пятерка? Пять сотен? Хватило бы у него воображения попросить намного больше? Я не радовался, видя унижающегося Росса, но он столько раз устраивал мне высокомерную головомойку, что я не испытывал желания облегчить ему задачу. Но теперь он переменил линию.

– Пока Долби нет и всем тут распоряжаетесь вы, что ж, это отметили, личный секретарь министра был весьма доволен материалами по «Суисс бэнк». У вас кто-то туда внедрен? – Он помолчал. На этот вопрос мне не хотелось отвечать. – Он продолжит сообщать нам имена и шифры? – Росс снова сделал паузу, и я вспомнил обо всех трудностях, какие он создал мне, когда я заключал сделку с этим банком. – О, вижу, мне не стоит спрашивать. Но важно, что вы становитесь известны. Откровенно говоря, это означает, что вы не зайдете в тупик, как случилось со мной после «Джо-1» [18] .

Я что-то пробормотал о важности этого тупика.

– Да, так считаете вы, но не все, знаете ли. Признаться, я ограничен в материальном смысле. А теперь возьмем историю с досье «Аль-Джумхурия».

Я знал работу с «Аль-Джумхурией». Росс очень любил поговорить на эту тему. «Аль-Джумхурия» была карманной газетой Насера, официальной новостной отдушиной. Росс вышел на кого-то в ней работавшего. Позднее, когда «Аль-Ахбар» («Новости»), самая известная каирская газета, и «Аль-Ахрам» («Пирамиды») были национализированы, его агент стал еще влиятельнее.

С помощью своего тамошнего агента Росс составил полное представление о русской военной помощи на Ближнем Востоке.

У людей Росса по-прежнему оставалось несколько ниточек, за которые можно было дергать даже правительство Насера, а его мальчик там быстро пошел в гору. Но вместе с ростом его жизненного уровня, считал он, должна была расти и оплата его дополнительного обучения. Я понимал: Росс переживает потерю одного из лучших своих агентов всего из-за нескольких тысяч фунтов, а от сторонних источников я слышал, что его агент начинает истощаться. Вероятно, переходит к американцам, готовым платить в десять раз больше, чем Росс. Если его агент перейдет к другому, могу поставить яхту Онассиса против теплого снежка, что в итоге Росс потеряет всю сеть.

– Там можно делать грандиозные дела, грандиозные, но для этого у меня нет ни денег, ни отдела. Представляю себе отчет, который вы составите. Он пойдет на министерский уровень, без сомнения. На министерский уровень.

Росс сидел и размышлял о министерском уровне с таким видом, будто его попросили написать одиннадцатую заповедь.

Я вывел его из задумчивости:

– Но у меня нет даже номера этого досье. Оно у вас.

– Совершенно верно, старина. Вот мы и подходим к сути дела. Если бы я был посторонним, у вас нашлись бы средства купить это досье, не так ли? – Он поспешно продолжил: – У вас больше свободы в этих делах, чем у меня или у нас, полагаю. Что ж, за достойную сумму оно ваше. – Росс откинулся на стуле, но не расслабился.

Сначала я подумал, что ослышался, поэтому проиграл этот отрывок снова, помедленнее.

– Вы хотите сказать, – проговорил я, – что мой отдел должен выкупить это досье у вашего отдела?

Он выбил трубку о ножку стола.

– Звучит странно, понимаю, но у нас крайне непредсказуемое ремесло, старина. Ничего общего с работой с девяти до пяти. Не то чтобы я предложил его кому-нибудь другому, например…

– Русским? – предположил я.

В течение последних нескольких минут его лицо становилось все более неподвижным, но теперь оно застыло, как у горгульи на соборе Нотр-Дам, у той, что с разинутым для стока воды ртом.

– Я собирался сказать «военным морякам», но раз уж вы предпочли вести себя столь чертовски нахально… Ваш друг Долби не повел бы себя так по-бойскаутски в отношении подобного предложения, возможно, я потолкую с ним.

Слова Росс подобрал умело; он заставил меня почувствовать себя хамом из-за упоминания о русских, ввел в разговор Долби, мягко напомнив мне, что я все равно лишь замещаю его, и наконец, назвал меня «бойскаутом», а это, как он знал, ударит меня по больному месту. Меня, ловкого современного агента разведки. Полгода в ЦРУ и две сорочки с воротничками, концы которых застегиваются на пуговицы.

– Послушайте, Росс, – сказал я, – давайте проясним этот вопрос. По какой-то причине, о которой я могу только догадываться, вам срочно нужны деньги. Вы готовы продать информацию. Но вы же не станете продавать ее тем, кто действительно в ней нуждается, например русским или китайцам, потому что это будет так же непорядочно, как утащить ножи и вилки из столовой. Поэтому вы оглядываетесь вокруг в поисках кого-то из своих, но без вашего аристократического образования, не чувствуя необходимости в светской щепетильности по отношению к тому, кому приятно продать информацию. Вы ищете человека вроде меня, чужака, который и так вам никогда не нравился, и дергаете струны моей души, а затем завязки на моем кошельке. Вам наплевать, что я сделаю с досье. Вам безразлично, получу ли я благодаря ему рыцарское звание или переброшу через заднюю стену русского посольства. Вы имеете наглость продавать нечто, вам не принадлежащее, человеку, которого не любите. Что ж, вы правы. Наше ремесло действительно таково, и это такое ремесло, что множество людей, добывших для вас эти сведения, хотели бы по-прежнему оставаться в деле. Но их там нет, они убиты где-то в каком-то грязном переулке, и их не будет рядом, чтобы получить свою долю. У меня в кабинете лежит шестьсот открытых дел, это не тайна, и в настоящий момент я заинтересован только в том, чтобы свести их количество до пятисот девяносто девяти, даже если за это я не получу министерской подписки на «Домашний очаг».

Я залпом допил свой «Тио Пепе» и едва не поперхнулся – это испортило бы весь эффект. Кинул фунтовую бумажку в пролитую выпивку и ушел не оглядываясь. Ли Кониц перешел к «Осени в Нью-Йорке», и, спускаясь по лестнице, я слышал, как Росс продувает свою трубку из бриара.

15

Водолей (20 января – 19 февраля). Разнообразные развлечения смягчат рутину в семье и на работе.

На улице, на Бери-стрит, грязный старый лондонский воздух дохнул чистотой. Люди, подобные Россу, всегда ставили меня в трудное положение. Держась с ними приятельски, я ненавидел себя; ссорясь с ними, чувствовал себя виноватым за то, что получал от этого удовольствие.