Читать интересную книгу Память о будущем - Пауль Локамп

– Какого хрена ты стрелял? – накинулся на меня дед. – Тебе, хабской морде, что было сказано? Стоять и не двигаться!

– Чё ты орёшь, дед! – разозлился я. – Ведь сам видишь, что попал.

Когда прозвучал первый выстрел, сваливший красавца козла, оставшиеся косули присели на задние ноги и, застыв на мгновение, рванули в сторону леса. От неожиданности я выстрелил и, судя по окровавленному снегу, одну из них ранил. Ранил, но не убил. Вот дед мне и высказал, что думает по этому поводу. С чувством, толком и расстановкой…

– Попал?! – возмутился старик. – А если ты, едрёна мать, попал, то где козуля?

– Ну ранил…

– А на хрена нам подранок нужен?! Запомни раз и навсегда – в этом мире убивают! Убивают, а не мучают! Нужен козёл – убей! Но мучить животное нехер! Понял?!

– Надо догнать…

– Догнать? Ах ты ж твою Богомать! Так иди и догоняй, головастик херов!

– Надо будет – и пойду! – отрезал я.

– Вот и иди, – было видно, что дед разошёлся не на шутку. – Иди! И только попробуй мне без козули вернуться, хабская твоя морда! Дотемна будешь бродить, чтобы тебя черти взяли, но подранка найдёшь, добьешь и принесёшь!

Я скрипнул зубами и пошёл обратно, туда, где оставил лыжи и нарты. Повесил ружьё на грудь и, бросив на деда злой взгляд, двинул в лес. Спиной чувствовал, что старик мне вслед смотрит. А хрен тебе, старый пень! Достану и вернусь! Кровь на снегу была хорошо заметна. Да и следы тоже – не надо быть следопытом, чтобы увидеть. Первые сто метров пробежал быстро, пока злость не выветрилась. Потом одумался, перезарядил ружьё и пошёл медленнее, часто останавливаясь и осматриваясь. Вспомнил рассказ одного охотника, что раненый зверь далеко не убегает, а ложится неподалёку. Особенно если рана тяжёлая. Следы вели вдоль берега. Косуля иногда падала, оставляя кровавые пятна. Озеро сужалось, берега становились выше, и мне пришлось идти по заснеженному льду, огибая заросли камыша. У восточного берега я заметил небольшой ручей, впадающий в озеро. Да, именно в этот распадок она и ушла. Я вздохнул, оглянулся и осторожно пошёл вперёд.

Раненого зверя я нашёл. Чуть дальше, метрах в двухстах. Хорошо, что хватило ума не торопиться. Спугнул бы – и кто знает, сколько бы ещё преследовал. Она лежала в густых кустах, которыми был покрыт склон. Медленно опустился на одно колено и прицелился. В голову отсюда не попаду, даже и стараться нечего. Взял прицел ниже – в грудь, и замер. Как там говорил наш сержант в армии? Вдохни, выдохни и стреляй… На одно мгновение мне стало жалко это красивое животное, которому было суждено погибнуть от моей руки. Грохнул выстрел, и косуля, чуть дёрнувшись, завалилась на бок. Я даже подпрыгнул от радости. Жалость моментально улетучилась, оставив лишь радость от моей первой добычи.

Коза оказалась не такой маленькой, как мне сначала показалось. Так или иначе, надо её тащить к старику. Хотя нет, он, наверное, ушёл. Загрузил козла на нарты и ушёл. Значит, идём домой. Попробовал поднять – тяжёлая, зараза! Не меньше тридцати пяти килограммов. По снегу, на плечах тащить неудобно. Да и парку новую в крови измажу. Может, волокушу сделать? Я оглянулся в поисках чего-нибудь подходящего. Чёрт, топора нет, только нож! Была бы верёвка, можно было бы связать несколько еловых лап, но где их взять, верёвки эти? Спустился к ручью и ещё раз осмотрелся. До озера – метров двести, не меньше. Потом по озеру до избушки – ещё пятьсот. В общем, почти километр. Солнце уже пригревало не на шутку, поэтому снег был сырым и тяжёлым. Выше по ручью росли несколько елей. Вот туда и направимся. Нож у меня есть, может, отрежу какую-нибудь ветку, побольше.

Подходящую заметил сразу. Здоровая такая, разлапистая. Прямо сани, а не ветка. Я даже заулыбался, представив, как вернусь домой с добычей. Пусть и лоханулся, но подранка добыл. Ну разве я не молодец? Присматриваясь, с чего начать, обошёл ель, и вдруг улыбка застыла на моём лице. Между елями сидел человек. Мёртвый…

VII.

Я сделал несколько шагов назад, зацепился за ветку и кубарем скатился на дно распадка. Чёрт бы её побрал, эту дикую природу! Внизу, стоя на коленях, поправил съехавшую шапку, вытер лицо и лихорадочно осмотрелся. Пусто. Только снег сыпался с еловых лап – наверное, рукой задел, когда падал. Может, он там и не мёртвый, а просто спит? Нет, это бред. Не может человек спать, сидя под деревом. Не тот здесь климат. Я даже выругался в голос, чтобы унять противную дрожь и пустоту в животе. Тоже мне, мужик, мать твою так! Увидел труп – и сразу в истерику. Зло сплюнул на снег, поднялся на ноги и подобрал потерянное при падении ружьё. С маслянистым звуком клацнул затвор, мелькнула улетающая в сторону гильза.

– Старик убьёт. Уже вторую потерял, – мысль пронеслась в голове и ушла, исчезнув в хороводе других, более важных. Как ни странно, но оружие придало мне уверенности. Бред, конечно, но это на самом деле так. Несколько раз глубоко вздохнул. Ладно, нечего ждать, надо идти смотреть, что там за мертвец такой. Увязая в сыром снегу, я поднялся на склон и ухватился за еловую ветку, чтобы опять не сорваться вниз.

Человек сидел, привалившись спиной к поваленному дереву. На голову надет капюшон, одна рука лежит на коленях, накрывая Мосинскую винтовку, вторая прижата к боку. Судя по бурым пятнам, ладонью рану зажимал. Парка покрыта тонким слоем снега. Если вспомнить, что ночью снегопад продолжался недолго, то какой вывод напрашивается? Правильно – что он здесь не более суток. Или дольше? Чёрт, ну не следопыт я, не следопыт! Нет, не мог он здесь долго сидеть. Его бы волки нашли и сожрали. Воровато оглянувшись, я откинул с его головы капюшон. Мёртв. Мужчина лет сорока, не больше. Черноволос и бородат. Волосы длинные, с лёгкой проседью, схваченные на затылке кожаным шнурком. Бороды здесь у всех, это не примета. Выдубленная ветрами кожа похожа на древнюю маску. Что лицо загорелое, ничего удивительного. Я задумался, и рука автоматически потянулась к поясу за мобильником. Чёрт, откуда в этом мире мобильники? Что делать? Бросить косулю и бежать к деду за советом? А если волки? Пока буду ходить, рискую найти обглоданные кости. Тем более, что дело уже к обеду; ещё несколько часов – и темнеть начнёт. Подумав несколько минут, я принял решение. Может, это и неправильно, но извините, выбирать не приходится. Всё, что найду, соберу и отнесу в избу. Вещи оставлять я не собираюсь. В этом долбанном мире каждая тряпка имеет цену, что уж говорить про оружие!

– Извини, браток, но тебе это уже не понадобится! – вздохнул я и начал обыскивать труп.

За спиной мертвеца я обнаружил лыжи. Ничего особенного – такие же, как и у меня, мехом подбитые. Рядом с ними нашёлся и небольшой рюкзак. Похож на немецкие солдатские ранцы времён второй мировой, только пошит из оленьей шкуры, мехом наружу. Сбоку был привязан топорик и небольшой моток веревки. Хотел заглянуть внутрь, но, поразмыслив, отложил в сторону – успеется. Снял с тела кожаный пояс с подсумками и ножом, шапку, сапоги. Неприятное занятие, но делать нечего. Парку и штаны не взял – сильно в крови измазаны. Насчёт раны я оказался прав. Кто-то выстрелил ему в спину – на боку зияло отверстие от пули. Почему я решил, что стреляли именно в спину? Ну извините, я же не окончательный идиот, да и книжки читал. Выходное отверстие всегда больше. Подстрелили мужика, как я сегодня косулю. Повернулся к кому-то спиной, и всё – этот мир ошибок не прощает. Надо полагать, некоторое время он уходил от преследования, потом обессилел, присел отдохнуть или перевязаться. Хотя, если подумать, шансов выжить у него не было. Ранение в брюшную полость, значит – внутреннее кровоизлияние, и всё, пишите письма мелким почерком. Вообще удивительно, как он ещё на лыжах идти смог. Живучая тварь – человек, ничего не скажешь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});