бежал. По другую сторону послышались топот и громкая арабская речь. Осторожно приподнявшись, Дмитрий увидел людей на лестнице. Его уловка удалась!
Когда через дальний забор перелез последний боевик, стало очевидно, что за Дмитрием гнались четыре человека. Он огляделся и, не теряя времени, двинулся в сторону соседнего двора. Поставив ногу на узкую железную ручку ворот, перебрался через них и спустился вниз.
Ему здорово повезло. Из-за идущих в ближайших окрестностях военных действий многие жители покинули окраинные дома поселения. Нигде Дмитрию не встретилось ни одной живой души. Перевалив через третий по счету забор, он почувствовал полное изнеможение. Давала о себе знать рана, которую он только что так некстати получил. С большим трудом Агаев приблизился к дому, невысокому строению, дверь в который была заперта на символический замок, который ничего не стоило сорвать. Ноги его уже не слушались. Сев на крыльце, Дмитрий задрал окровавленную штанину своих парусиновых брюк. Вся его нога тоже была в крови. Однако можно было смело утверждать: все не так серьезно: пуля прошла навылет.
Он машинально протянул руку к плечу, собираясь снять вещмешок и достать бинт и йод, который предусмотрительно положил туда Махмуд. Но вещмешка на месте не оказалось. Лишился он и автомата с ножом. Как же так случилось? Как он, опытный человек, подготовленный к оперативным действиям в сложнейших условиях, мог потерять оружие и снаряжение и, самое главное, не заметить, где это произошло?
Агаев тяжело опустил голову. Погоня дорого далась ему не только физически. Он сейчас вспомнил, что отложил в сторону мешавшие ему автомат и мешок на землю, когда брал тяжеленную лестницу и прислонял ее к забору. Услышав приближающуюся погоню, быстро откинул в угол, показавшийся ему укромным. Придется возвращаться назад, хотя это очень опасно. Преследователи могли заметить оружие и вещи и оставить там засаду.
Хотя кровь, сочившаяся из раны, начинала подсыхать, надо было предпринимать срочные меры. Заметив поблизости осколок стекла, он подобрал его и снял с себя рубашку. Натянув ее на ступеньке крыльца, сделал два параллельных надреза. Затем, рванув ткань, получил два куска материи. Один из них Дмитрий использовал как жгут, крепко стянув ногу чуть повыше колена, а вторым перевязал рану. Стало чуть полегче.
Но его мучила нечеловеческая жажда. С момента спуска с бархана прошло уже около часа. Фляга с остатками воды лежала в том же вещмешке. Завидев вдали огромный бак, обычный в таких усадьбах, где ощущается нехватка влаги, захромал в ту сторону. Одна из труб, присоединенных к резервуару, вела к саду. Добравшись до ее конца, Агаев с бьющимся сердцем крутанул вентиль. Но оттуда раздался лишь хрип выходящего воздуха — бак был пуст…
Мысль о воде начинала сводить с ума. Что делать? Вернуться в тот двор? Будь, что будет. Он решительно поднялся на ноги и двинулся обратно уже знакомым путем. Через несколько минут Дмитрий уже стоял у знакомого забора. Кругом царила тишина. Он снова подтянулся и осторожно заглянул через ограду. Он не ошибся в своих предположениях — около поставленной на свое место лестницы на корточках сидел и что-то жевал толстый бородатый боевик в военной форме. Свет неяркой луны осветил родной вещмешок и автомат без шомпола, приставленный к стене. Нужно было немедленно придумать, как обезвредить араба. Доев и отпив из своей фляги воды, боевик прислонился к стене и сел на землю. Вытянув ноги, сонно осмотрелся по сторонам. Судя по всему, у араба не осталось надежды на то, что беглец, который так блестяще обвел вокруг пальца всех преследователей, вернется за своими вещами. Набросив на лицо носовой платок, он задремал.
Удача сама плыла в руки. С предельной осторожностью, не обращая внимания на вновь вспыхнувшую боль, Агаев взобрался на забор и тихо спрыгнул на мягкую землю. Боевик зашевелился и, устроившись поудобнее, захрапел.
«Да, очень вовремя он решил поспать», — подумал Дмитрий.
Тот по-прежнему не шевелился. Только мерно поднималась и опускалась ткань на лице араба в такт мерному дыханию. Агаев взял его автомат, потом резко сорвал платок и, тронув боевика за плечо, сказал:
— Эй, друг, просыпайся!
Араб открыл глаза и окаменел от ужаса. Не успел он очнуться, как на его голову обрушился чудовищный силы удар. Оглушенный прикладом собственного автомата, боевик молча завалился набок, не успев издать ни звука.
Надо было торопиться. Теперь следует напротив указать боевикам подлинное направление его дальнейшего движения. Агаев снова взял лестницу и приставил ее к стене, выходившей к тупику со стороны, противоположной забору. Теперь можно уходить. Взяв свои вещи и оружие, он поспешил к прежней стоянке.
Никакой уверенности, что преследователи уже прекратили поиски, пока не было.
9
Вернувшись на свою «базу», Агаев взглянул на часы. Половина первого. Глухая ночь. Перебросив вещи, он собрался перелезать через очередной забор. Но тут почувствовал, что ноги перестали его слушаться. Нестерпимо ныло все тело. Все сильнее давала о себе знать боль от вонзившихся в тело бесчисленных колючек. Нечеловеческим усилием воли Дмитрий заставил себя перебраться на другую сторону стены.
Оказавшись во дворе какого-то дома с мансардой, Агаев спустился в полуподвальное помещение, благо, дверь оказалась раскрыта настежь. Здесь он сел на пахнувший травой туго набитый мешок и с наслаждением, мелкими глотками, выпил половину фляги. Потом одну за другой выдернул мучившие его острые колючки, продезинфицировал и заново перевязал кровоточащую рану. Усталость накатывала огромными океанскими волнами, заставляя поневоле смежить уставшие веки. Дмитрий не заметил, как погрузился в глубокий сон.
Он проснулся по внутреннему будильнику, который не подводил его последние годы никогда. Подготовленное специальной тренировкой тело жило словно в автоматическом режиме. Сигнал о том, что пора вставать молниеносным импульсом пронесся по организму, и Агаев резко вскочил, спросонья ударившись раненой ногой о стену раненой ногой. От сильной боли он громко вскрикнул и кинул взгляд на циферблат фосфоресцирующих наручных часов, которые всегда носил с собой. Пять часов утра. Рассвет.
Хоть он и потерял много ценного времени (ведь передвигаться в темноте всегда безопаснее), зато успел отдохнуть. Поднявшись во двор покинутого дома, тщательно осмотрел рану. Кровь больше не текла, воспаления пока было не заметно, но Дмитрий посчитал нелишним снова провести дезинфекцию и заново перебинтовать рану.
Теперь можно идти дальше, в ту, совершенно неизвестную часть городка, куда, вероятно, и переселились обитатели брошенного квартала. Агаев знал, что в последнее время практически все иракцы относились друг к другу с большим подозрением. Перестрелки и настоящие сражения происходили не только с американцами, но и между отдельными враждующими группировками. Поэтому для успеха его предприятия