— Вам не показалось, что в игре с Литвой Павлюченко вышел с таким энергетическим зарядом, потому что вдруг обнаружил себя форвардом номер один в сборной?
— Не стоит торопиться с выводами, хотя работает он хорошо. Он хороший парень, и тому же Погребняку искренне желал быть здоровым. У него доброе сердце. А все остальное мы увидим на чемпионате.
— У вас еще есть надежда, что Погребняк может выздороветь в нужные сроки (разговор, напомню, проходил 6 июня, когда до объявления об отзаявке нападающего оставалось 17 часов. -Прим. И. Р.)?
— Все зависит от него. Он дважды получил заключения уважаемых докторов в Мюнхене, которые также оперировали Акинфеева. И мы видели отчет нашего врача, в котором со ссылкой на этих специалистов было сказано: непреодолимых преград для того, чтобы Погребняк играл, нет. Он может играть — но все зависит от него самого, и только он сам вправе принимать решение.
С одной стороны, от врачей мы получили «зеленый свет». С другой, меня смущало, что нам необходимо подталкивать игрока бороться за свое участие в Euro. Я никогда не давлю на футболистов и не заставляю их принимать решения, которые потом даже теоретически могут принести их карьере ущерб. В то же время доверяю докторам — а потому, если врач дает добро на участие игрока в турнире, сам ни за что не скажу ему: нет, тебе нужно себя поберечь, ложиться на операцию и т. д. Коль скоро медицинские работники не возражают, окончательное решение остается за игроком.
— Вы хотите сказать, что Погребняк, испытывая боль, сдался ей?
— В момент этого интервью я еще неуверен в том, что произойдет в ближайшие часы или дни. Но пока он не может пересилить себя и взять ту ступеньку, на которую должен шагнуть, чтобы участвовать в Euro.
Решение, останется ли он в списке 23-х, в большей степени зависит от него самого. В таких ситуациях никого и ни за что нельзя осуждать. Лично я бился бы до последнего за свое участие в таком большом турнире. Но в подобных вопросах все очень индивидуально, и каждый имеет право на свое решение.
— В последние три недели, по моему мнению, вы произвели в сборной настоящую революцию. Перестроились со схемы в три защитника на модель с четырьмя игроками обороны. У команды появился новый капитан, который в отборочном турнире не провел за нее ни одного матча. Жирков превратился в левого защитника, Сычев — в правого полузащитника. Сделали ли вы это все по той причине, что поняли: вам нечего терять?
— Да, нам нечего терять. Мы находимся в ситуации, когда нам необходимо модернизировать нашу манеру игры. Да, какое-то время ты вынужден адаптировать систему под возможности и уровень квалификации игроков, которые есть в твоем распоряжении. Но, если хочешь расти, нельзя из года в год придерживаться одной и той же модели.
— То, что без кардинальных изменений не обойтись, вам стало окончательно ясно после Румынии?
— (Пауза) Да. Но это зависело еще от тех футболистов, которые должны были влиться в состав. Тех, кто совсем недавно играл в маленьких клубах и возможности которых мало кто себе представлял. При всем уважении к российской лиге, наиболее реальный путь в сборную для таких игроков — переходить в большие клубы и там доводить себя до уровня национальной команды.
— Намек на Широкова более чем прозрачен.
— Да, к примеру, речь о нем. Ему и сейчас не хватает опыта. Но этот опыт может появиться только когда ты играешь на таком уровне, а не смотришь, как это делают другие. Лишь выходя на поле против команд международного уровня, ты можешь ответить на вопрос: «Способен лия делать это?», «Достаточно ли у меня квалификации?»
Тут же следует сказать и о Жиркове. Многие, в том числе игроки, спрашивают: почему вы используете его в защите? Но в современном футболе все обязаны защищаться. Мы начали говорить о Павлюченко, как он работает сейчас, как понимает свою позиционную роль в обороне команды. А Юрия по стилю игры можно сравнить с Патрисом Эвра из «Манчестер Юнайтед» и Эшли Коулом из «Челси». Например, в игре с Казахстаном Жирков подготовил гол Сычева, будучи в тот момент не защитником, а едва ли не левым нападающим. Такая игра — требование сегодняшнего футбола!
— То есть вы не считаете, что номинальная позиция Жиркова может ударить по атакующему потенциалу сборной?
— Ни в коем случае. Она только поможет.
— Вернемся к Широкову и смене схемы игры. Можно ли говорить о том, что именно увидев прогресс новоиспеченного защитника «Зенита», вы решили, что переход на систему с четырьмя защитниками возможен еще до Euro?
— Да. Сейчас нельзя играть, при всем к ним уважении, с пятью футболистами, ориентированными строго на оборону — да еще и с одним или двумя полузащитниками, наделенными теми же обязанностями. Современный футбол подразумевает, что все игроки должны быть способны участвовать как в обороне, так и в атаке, их задача — единым блоком идти то вперед, то назад. Сейчас невозможно достичь успеха, когда одна группа участвует только в обороне, а другая, в 60 метрах от первой, пытается забивать. Сегодняшние требования подразумевают тот самый тотальный подход к футболу, о котором так много говорится!
— Именно по этой причине, по-вашему, ЦСКА в прошлом году провалился в Лиге чемпионов?
— Не знаю. Не могу судить о ЦСКА, потому что не работаю с ним. Но в сборной каждый игрок, в том числе и из этого клуба, имеет возможность выбрать — играть ему так, как мы требуем, или нет.
— Но как раз по причине их «нетотальности» Игнашевич и братья Березуцкие дружно выбыли из стартового состава?
— На момент интервью мы не делали никаких объявлений о стартовом составе на предстоящий вторник. Но даже если так и произойдет, то, как эти парни работают, вызывает очень большое уважение. Горжусь тем вкладом, который они вносят в команду.
— Поговорим о Семаке. Парадокс заключается в том, что вы используете его не на той позиции атакующего хавбека, на которой он действует в «Рубине», а опорным полузащитником, которым он был в «Москве», когда вы, в свою очередь, его в сборную не вызывали!
— Ты как тренер всегда ищешь баланс в команде. Я внимательно следил за Семаком последние полгода. Едва придя в новую команду, он на глазах превратился в ее лидера. В моем распоряжении есть Семшов, Зырянов, Билялетдинов — но нужен был еще один человек, который сбалансировал, соединил бы их с линией защиты. Семак стал идеальной фигурой для этой роли.
— Во времена выступлений за «Москву» вы даже не рассматривали его кандидатуру?
— Тогда — нет. При том что тактически он всегда был хорошим игроком. Но в этом году он поднялся на ступень выше, чем в прошлом году. Поймите: обойма игроков сборной не может быть раз и навсегда зафиксированной. Селекция должна быть гибкой.
— То есть в ней нет места догматизму: мол, раз одни люди вышли из отборочного турнира — значит, им и играть в финальном?
— Надеюсь, в предстоящие два года мы увидим еще не одного российского игрока, который окажется полезен сборной. Может, это молодые ребята, сейчас находящиеся в своих клубах на скамейке или выходящие на замену. Или необязательно молодые. Футболисты должны понимать: путь, который прошел тот же Широков, реален.
Догматизм при выборе действительно недопустим. Но надо понимать, что средний возраст этой сборной весьма низок. А значит, этим игрокам, чтобы появилась полная сыгранность, надо провести несколько лет вместе. Но это не отменяет той кадровой гибкости, которую нельзя терять.
— Семак — ветеран. Прежним впечатлениям, что вы осознанно омолаживаете сборную, его привлечение противоречит.
— Мы омолаживаем сборную не для того, чтобы просто ее омолодить. Когда опытные игроки приносят пользу команде, возраста не существует. Но для этого они должны целиком отдаваться игре, быть подкованными тактически и физически хорошо подготовленными. Когда я пришел в ПСВ и начал строить команду, которая по нашему уговору с руководством клуба должна была стать конкурентоспособной в Лиге чемпионов, первым делом пригласил Филиппа Коку из «Барселоны». Ему тогда был, кажется, 31 год. И он провел четыре классных сезона, во время которых ПСВ отлично выступал в Лиге и дошел до полуфинала. Да, он ветеран — но сколько пользы он приносил! Я никогда не следую бессмысленной моде на омоложение вне зависимости от того, кто есть в моем распоряжении.