– Не верю! Волка в овцу не перевоспитаешь, – пробормотала Таня, дойдя до последней страницы черновика. – Любой мужик, привыкший к вольной жизни, после года вынужденного воздержания давно бы послал неуступчивый объект страсти… подальше. Так ведь и импотенцию можно заработать.
Со стороны окна донесся какой-то звук. Таня вздрогнула. Королева всхрапнула, пробудилась и грозно спросила:
– И что ты думаешь?
Татьяна ответить не успела – в комнату ворвалась какая-то женщина. Вбежавшая за ней статс-дама прокричала, что не смогла остановить буйную посетительницу. Между тем незнакомка, чье лицо было закрыто вуалью, упала перед королевой на колени, а тяжелые шторы, закрывавшие окно, резко раздвинулись.
Появившийся из-за них принц Александр сурово смотрел на коленопреклоненную амессу. Его рука расслабленно лежала на рукоятке кинжала, спрятанного в ножны, но что-то подсказывало Татьяне, что в случае опасности для Леонарды кинжал поразит цель в считанные секунды.
За спиной принца, на подоконнике, виднелось уютное «гнездышко» с пледом, подушкой и книгой. Значит, Александр все время был здесь и наверняка слышал рассуждения Тани. Тянул же ее черт за язык!
Леонарда махнула рукой на статс-даму, и та, успокоенная присутствием защитника, удалилась.
– Кто вы и почему ворвались в мои покои? – резко проговорила королева.
Дама подняла голову и сорвала вуаль. Ее красивые голубые глаза умоляюще смотрели на ее величество.
– Талина Лю Фонтер, – с непонятной интонацией произнесла Леонарда. – Что вы здесь делаете? Не помню, чтобы назначала вам аудиенцию.
– Я пыталась… меня не пускали, – пролепетала амесса, очаровательная голубоглазая блондинка с мушкой на щеке. – Простите, ваше величество, я не могла не прийти… не предупредить…
Таня рассматривала ее с любопытством. Значит, это та самая Лю Фонтер, очередная кандидатка на вакантную должность фаворитки? Вряд ли королева рада ее видеть. Баронессу не пригласили на бал, что наверняка являлось знаком немилости, но наглая особа ввалилась к королеве, как к себе домой.
От Леонарды веяло холодом, однако Талина жалобным голосом продолжала бормотать извинения.
– Так что вам нужно? – нетерпеливо произнесла королева.
– Я пришла, чтобы…
– У вас имеется приглашение?
– Но я, – голубые глаза наполнились искренним непониманием, – вдова барона Лю Фонтера, которому его величество даровали право входить во дворец в любое время, и как наследница привилегий моего дражайшего покойного супруга…
– Ах да, – Леонарда с досадой махнула рукой. – Продолжайте, но не затягивайте. Я занята, как вы, наверное, успели заметить.
– Именно поэтому я здесь! – воскликнула Талина, бросив косой взгляд на Таню. – Я не могла не прийти… не вмешаться! Ваше величество! Не совершайте ошибку! Не дайте осквернить ваш роман! Не меняйте его! Пусть он достанется потомкам в первозданном виде, станет величайшим произведением за всю историю романтической литературы!
Таня не сдержалась и хмыкнула. Убежденность в том, что на ее глазах разворачивается заранее спланированное шоу с эффектным появлением на сцене, эмоциями и патетикой становилась все сильнее. Однако королева изменилась в лице:
– Откуда вы знаете, о чем моя новая книга? Как вы вообще выяснили, что я пишу книгу?
– Но ваше величество, – промямлила Талина, – всем известны юмористические эссе на тему грамотности и чистоплотности придворных из-под вашего пера… и о новой книге при дворе говорят уже давно. Также ходят слухи, что вы взяли себе помощницу… чтобы, – вдова смахнула со щеки несуществующую слезинку, – отредактировать ее.
– Та-а-ак, – Леонарда выпрямилась в кресле. – И вы имели наглость вмешаться?
– Я всего лишь поклонница, страстная поклонница ваших романтических этюдов, – зачастила Лю Фонтер, прижав к груди руки. – Не устаю восхищаться вашим талантом. Можете меня наказать, но я все равно…
– И накажу! – отрубила Леонарда. – А что скажете вы? – королева повернулась к Тане. – Ведь вы успели прочесть «Порок и добродетель», не так ли?
Татьяна не знала, какие аргументы можно привести в противовес столь откровенной лести. От нее не укрылся легкий румянец удовольствия на лице Леонарды. Слова попали в цель. Что ж, были случаи, когда жены и любовницы их мужей становились закадычными подругами. Впрочем, королева не была похожа на одну из таких дам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Александр откровенно хмурился, но Таня не знала, встанет ли он на сторону девушки, готовой в пух и прах разнести детище матери. Тем не менее Татьяна заметила, что в глазах принца горели веселые огоньки. Александр забавлялся. При этом он не забывал бдительно следить за нахальной гостьей, даже нажал камень на перстне – темный лучистый агат.
«Лунар, – догадалась Таня. – Принц вызвал охрану».
Такие крупные самоцветы служили для связи. На одном кольце или кулоне, к примеру, нажимался хризолит – на другом, связанном с первым магией, начинал вибрировать горный хрусталь. Татьяна хорошо разбиралась в поделочных камнях, в ее домашней коллекции одних только чокеров из самоцветов было около дюжины.
Она опустила глаза на рукопись. Черновик был раскрыт на середине, нужный абзац тут же бросился Тане в глаза. Тогда она достала свое перо (подарок принца) и слегка подчеркнула нужную строку. Затем она подала рукопись королеве.
Леонарда прочитала выделенный абзац и подняла на Таню заинтересованный взгляд:
– А вы очень смелы, – резюмировала она, помолчав. – Не боитесь, что я прикажу вернуть вас домой.
– Не боюсь, – ответила Таня. – Я вполне довольна своим домом.
– Откажетесь от придворных развлечений ради… деревенской жизни?
– В уединенности нет ничего плохого. Там я могу писать и читать в тишине.
Таня решила не отходить от «легенды» – оставаться якобы поклонницей пера и чернил. Александр – вот он, рядом, и чертовски не хочется уезжать из дворца, не выяснив, не он ли герой ее романа.
Перо и чернила Таня действительно любила, а вот сочинительство… Лучше, чем у Киры, у нее все равно никогда не получится.
Королева кивнула. Кажется, она была довольна. Леонарда обратилась к Талине:
– А вы дорогая, вернитесь в свои покои. Из дворца я вас не гоню. И внимание ваше к скромным литературным трудам моим приятно, не скрою. Однако не берите на себя больше, чем вы готовы удержать.
Выходя, Талина бросила на Таню злобный взгляд. Той показалось, что обычный зрачок вдовы на миг превратился в вертикальный. Но это было бы слишком.
– «Лесть – вот лучшее оружие, – с уверенностью вечного победителя проговорил Малефик. – Я буду ей льстить. Ее красоте, уму, порядочности. Рано или поздно сладкие слова подточат основание неприступной башни, и цитадель падет. Над таким легким призом не грех будет и поглумиться», – Леонарда гордо зачитала вслух выделенный Таней абзац. – Вы очень внимательны и сообразительны, амесси Лю Дэбрэ. Вы использовали мои же слова, вложенные в уста моего же героя. Браво! Александр, выясни, зачем явилась баронесса Лю Фонтер. Уж точно не затем, чтобы возносить до небес «Порок и Добродетель». Я хорошо помню лица всех придворных в том момент, когда зачитывала свои этюды в музыкальной гостиной. Лицо Талины Лю Фонтер оставалось совершенно равнодушным. Подозреваю, что мыслями она находилась очень далеко. Даже предполагаю, где.
Принц кивнул и вышел из комнаты. Не успела Таня облегченно выдохнуть, как Леонарда вкрадчиво произнесла:
– А теперь, моя дорогая, выскажите ваше мнение по поводу сюжета и написания.
… Из покоев королевы Таня вышла с горящим лицом. Она отстояла свою точку зрения, указав на большинство замеченных недочетов, и теперь чувствовала себя сидящей на пороховой бочке. Мало ли что придет в голову этим монархам!
Леонарда приняла критику с жадным вниманием, кое с чем согласилась, кое-что решила не менять. Но как говорил классик: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь».
Придя к себе, Таня заглянула в комнату сестры. Онция спала поперек кровати, одетая и в парике, похрапывая и пуская слюну на подушку. Долгий путь и переживания все же сказались на стойкой скандалистке.