Сталин осушил свой фужер. Сидящие в зале выпили.
Концерт продолжился.
Об этом эпизоде тогда много говорили. Во всяком случае, все это дошло до нас, тогда готовящихся к выпускным экзаменам. Правда, говорили, что какой-то генерал наполнил два бокала любимым вином Сталина и, подойдя к нему, произнес свой тост, а Сталин отстранил протянутый ему бокал и произнес слово, обращенное к будущим командирам Красной Армии. Говорили даже сильнее: Сталин выбил бокал из руки генерала, сказав, что генерал должен быть готовым к войне, тогда и мир будет.
Мы, уже входящие в самостоятельную жизнь, обсуждали между собой, что нас может ожидать впереди, и рассказы о подобных событиях подталкивали к пониманию, что с юношеским романтизмом придется быстро расстаться, быть готовым к грядущим испытаниям.
Ни шагу назад!
Вечером 28 июля 1942 года Верховный Главнокомандующий И.В.Сталин, тщательно отредактировав, подписал знаменитый приказ Народного Комиссара Обороны Союза ССР № 227. Его формулировка пронзительна и решительна:
«Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население… Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором.
Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения, и что хлеба у нас всегда будет в избытке, этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.
После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории. Стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину.
Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.»
Сталин несколько раз подчеркнул эти слова.
«Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самостоятельно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу. Паникеры и трусы должны истребляться на месте».
Далее Сталин редактирует особенно тщательно:
«а) безусловно ликвидировать отступательные настроения.
б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций.
в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников.»
Затем Сталин вновь возвращается к идее, впервые изложенной им в телеграмме всем фронтам 12 сентября 1941 года. Теперь дана такая редакция:
«Сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов. Сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой)… Ставить их на трудные участки армии, чтобы дать возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.
Народный Комиссар Обороны И.В. Сталин»
Сталин в Москве
В Москве действовали Государственный Комитет Обороны, Ставка Верховного Главнокомандования и минимально необходимый для оперативного руководства страной и Вооруженными Силами партийный, государственный и военный аппарат. На станции метро «Кировская» работал узел связи Генерального штаба Красной Армии. На Старой площади функционировал аппарат Центрального Комитета ВКП(б). В Перхушкове, в 30 кмот Кремля, по Смоленской дороге, находились штаб и командование Западного фронта. Из Сибири начали прибывать новые армейские корпуса, сформированные генералом армии И.Р. Апанасенко.
О создавшемся угрожающем положении в ходе битвы под Москвой говорит такой факт, что даже Г.К. Жуков, командный пункт которого находился близко к линии фронта, обратился к И.В. Сталину с просьбой разрешить перевести командный пункт из Перхушково подальше от линии фронта — к Белорусскому вокзалу или в Арзамас. Сталин заявил: если только Жуков сдвинется с места, то он сам, лично будет командовать Западным фронтом.
Военным Сталин сказал:
— Я остаюсь в Москве. Штаб Западного фронта останется в Перхушково. Ни при каких условиях Москву мы не сдадим!
Работавшие в те дни с И.В. Сталиным утверждают, что он и не собирался покидать Москву. В книге «Рядом со Сталиным» охранник вождя А.Т.Рыбин пишет, что личному водителю А.Кривченкову Иосиф Виссарионович сказал: «Остаюсь с русским народом в Москве. Пока я в Москве, враг не пройдет. Пройдут только через мой труп».
А.Т. Рыбин сообщает, что Сталин «регулярно появлялся на улицах, осматривал их после налетов немецкой авиации. Он проверял посты на улице Горького, на Земляном валу, Смоленской площади. На дежурных бойцов это производило огромное впечатление. Как-то в четыре утра Сталин вышел из машины на Калужской. Под ногами хрустело битое стекло. Вокруг полыхали деревянные дома. Машины «скорой помощи» подбирали убитых и раненых. Нас мигом окружили потрясенные люди. Некоторые женщины были с перепуганными, плачущими детьми. Внимательно глядя на них, Сталин сказал генералу Власику: «А детей надо эвакуировать в глубь страны». Все наперебой стали спрашивать: когда же Красная Армия остановит врага и погонит с нашей земли? Успокаивая москвичей, Сталин улыбнулся: «Будет, будет и на нашей улице праздник!»
Курская битва
«Трудно перечислить весь круг крупных мероприятий, которые были проведены Государственным Комитетом Обороны, Ставкой и Генеральным штабом в интересах подготовки к решающей битве на Курской дуге. Это была огромная, поистине титаническая работа», — писал впоследствии маршал Василевский.
Всеми видами разведки Ставке и фронтам удалось установить время перехода в наступление противника на Курской дуге. Начальник Генштаба А.М. Василевский тотчас доложил об этом Верховному Главнокомандующему.
Ночью 2 июля И.В. Сталин утвердил директивы командующим войсками Западного, Брянского, Центрального, Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов. Получив сведения от захваченного 4 июля пленного и немецких перебежчиков, что наступление немцев должно начаться утром 5 июля, Жуков, Василевский, Рокоссовский и Ватутин приняли решение провести артиллерийско-авиационную контрподготовку в 2 часа 30 минут утра 5 июля. «Все кругом закрутилось, завертелось, раздался ужасный грохот, — вспоминал Г.К. Жуков, — началось величайшее сражение в районе Курской дуги».
И.В. Сталин ждал сообщений о начале контрподготовки, и когда она уже вовсю шла, позвонил:
— Ну, как? Начали?
— Начали.
— Как ведет себя противник?
Жуков ответил, что противник пытался отвечать на нашу контрподготовку отдельными батареями, но быстро замолк.
— Хорошо. Я еще позвоню.
Захваченные в ходе сражения пленные рассказывали, что обрушившийся на них удар был совершенно неожиданным. Сталин внимательно следил за ходом сражения на Курской дуге.
«Под утро 9 июля, — пишет Г.К. Жуков, — на командный пункт Центрального фронта мне позвонил И.В.Сталин и, ознакомившись с обстановкой, сказал:
— Не пора ли вводить в дело Брянский фронт и левое крыло Западного фронта, как это было предусмотрено планом?
Жуков с этим согласился. Тогда Сталин приказал:
— Выезжайте к Попову и вводите в дело Брянский фронт. Когда можно будет начать наступление Брянского фронта?
— Двенадцатого.
— Согласен.
В тот же день Сталин направил Василевского в войска Ротмистрова и Жадова, действовавшие на прохоровском и южном направлении.
В районе Прохоровки развернулось грандиозное танковое сражение, невиданное в истории человечества.