Мы без тебя слепые, как котята, Ян. Все умеем, все вроде можем, но ни черта не видим. Поверь мне, Петрович выберет тебя. Бороться с заражением можно простой солью и хлоркой, а вот найти нового мага — это как снова искать иголку в стогу сена.
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
Да потому, что только от тебя сейчас зависит, что делать. Прикажи — и я увезу тебя. Если ты боишься и не хочешь во всем этом участвовать — я пойму. Это действительно страшно. Ты же человек. Ты всего две недели в этом аду варишься. И не надо быть сейчас героем. Тем более, еще вообще непонятно, как искать и кого.
К тому же, ты сам знаешь, что Петрович будет всегда на твоей стороне, что бы ты ни выбрал и ни сделал. А следовательно, я всегда буду выполнять только то, что мне прикажет Петрович. Я не отказываюсь от задачи и не нарушаю приказы. Он велел мне быть всегда рядом. И если захочешь уехать — я уеду. Но…если ты останешься и поможешь мне, у меня появится реальная возможность все решить здесь и сейчас. Это слишком редкий шанс, чтоб его упускать. Один на миллион — остановить Рой еще до всплеска. С магом. С открытыми глазами. А не тыкаться наугад в неизвестность и темноту.
Но мне придется убивать, Ян. Может, даже конкретного человека. Резать ему ауру по живому. Ты будешь готов к этому?
Тебе принимать решение.
Он замолчал. Он ждал, что я ему отвечу. А мне…мне хотелось наорать на Второго и убраться прочь из этого страшного дома и страшной квартиры. Но я понимал, что никуда я не пойду, а соглашусь с тем, что он предлагает. И не потому, что мне не страшно и хочется почувствовать себя героем, а просто потому, что действительно другого выхода нет. И уехать, и спрятаться в берлоге — это не выход, а самое настоящее бегство. Бегать я не хочу. И так жить тошно стало. Если бы не видел воочию Прилипал, не понимал, что происходит с зараженными, не ощущал, как питаются зародыши, не догадывался об этой чертовщине — честное слово, ушел бы. Мне действительно было страшно.
Но не мог я уйти. Как не мог Второй, ничего не говоря, просто увезти меня отсюда… Не тот случай.
— Зачем ты меня просишь, если и так понятно, что я никуда не поеду.
Второй рубанул ребром ладони воздух.
— Ничего еще не понятно.
Я остановил его:
— Не заводись. Я согласен. Остаемся. Решаем этот ребус, а потом разговоры разговаривать будем.
Он пожал плечами.
— Как скажешь.
Повисла неловкая, весьма ощутимая пауза.
— Ладно, — наконец не выдержал он. — Пора за работу.
Мы вышли из квартиры. Я посмотрел еще раз подъезд. Не поленился подняться на 9 этаж и спуститься обратно. Но везде, возле всех дверей в подъезде я видел черный пух.
— Значит грязно — как- то даже разочарованно отозвался Второй. — Где же она прячется…
Мы спустились вниз. Серый день, грязный двор, слякоть…И черный пух…Я оглянулся по сторонам — три девятиэтажки, садик, гаражи.
Второй походил кругами, пробежался из одного конца двора в другой. Я понимал, что он «не видя», но используя какаю-то свою методу ищет «черную вдову». Но, похоже, все было безрезультатно.
— Попробуем походить по подъездам. Там, где она обитает, там должно быть чисто. Но… Это в теории. Так. Меньше слов, больше дела.
Мы побежали. Дома были стандартные — на четыре подъезда. Девятиэтажки. Вначале работа двигалась быстро. Я заходил в выбранный подъезд, осматривался и говорил Второму о результатах. Того либо все устраивало и мы шли дальше, либо он заставлял просматривать все пространство с первого по девятый этаж, включая чердак и выход на крышу. Но где бы мы ни смотрели, везде я видел тонкий слой черной, выброшенной давно пыли.
Закончили с крайней девятиэтажкой. Спустились вниз. Отдышались. Вернее, я. Второму хоть бы что, а у меня дыхалка сбилась. Я не сильно тренировался раньше в беге на длинные дистанции.
— Погнали? — спросил он у меня через три минуты.
— Погнали, — ответил я, так и не восстановив дыхания.
В четвертом подъезде следующего дома в районе второго этажа я просто сел на ступеньки и, судорожно хватая воздух горящими легкими, прохрипел: — Не гони, оттуда «свет» идет…
Я показал на одну из квартир просто напротив лестничного пролета. — там все чисто.
Второй поднял меня за ворот со ступенек.
— Стой тут. Я сам, если что…звони Петровичу.
Он достал пистолет. Взвел курок. И, не прячась, загрохотал кулаком в рассохшуюся от времени фанерную дверь.
Открыли сразу, будто ждали. На пороге появился старик в старой застиранной рубахе. Второй оттолкнул его в сторону и вбежал в квартиру. Я смотрел на старика и не видел ничего особенного. Аура была просто серая, выцветшая, как у многих людей, проживших длинную нелегкую жизнь… но квартира была вся чистой. Я видел через распахнутую дверь часть коридора и кухни.
— Там чисто — закричал я Второму.
Второй вернулся — глянул на онемевшего от неожиданности и страха старика и, подойдя к нему в плотную, спросил.
— Кто умер?
Губы старика задрожали. Из глаз потекли слезы. Он стоял, прислонившись к стене, но ноги его не слушали и было видно, что он держится из последних сил. Видеть это все было больно и неприятно.
— Кто? — Второй задал вопрос еще раз.
— Жена…Мария… Вчера… — старик плакал, с трудом выговаривал слова. — Не убивайте меня. Ее же похоронить некому будет…
— Черт, черт, — Второй был зол он грохнул кулаком в дверной косяк. И объяснил мне.
— Ян, это не здесь. Здесь только пища…
Дед продолжал рыдать, он сполз по стене на пол и сидел, скукожившись, зажмурив глаза, закрыв руками голову. Старика было жалко до чертиков. Только вот чем мы ему помочь могли.
Но Второй так не думал.
Он присел рядом со стариком, положил ему руку на плечо и, наклонившись, что-то зашептал на ухо. Дедок сразу успокоился — в одну секунду. Второй помог ему зайти в квартиру. А после позвал меня следовать за ними. Старика уложили в кровать, накапали в чашку валерьянки, принесли воды. Заставили выпить.
Второй вел себя как сестра милосердия — вежливо, корректно, предупредительно. Если не помнить о том, что несколько минут назад он чуть старику голову не снес, то такое поведение заслуживало отдельной похвалы.
— Говорить можете? — спросил Второй у деда.
— Могу. Я не спросил, вы из милиции, да?. Вижу, ребята крепкие. Сначала подумал, что бандиты.
Второй не стал разубеждать. Напротив — из нагрудного кармана куртки вытащил красные (непонятно откуда взявшиеся) корочки и светанул их старику.
— Не переживайте, все в порядке. От чего умерла ваша жена?
— Не знаю. Стала болеть сильно. Слабела с каждым днем, а после заснула и не проснулась. Я ее будил, будил…Умерла…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});