- Я все понимаю, я все стерплю, я буду рядом пока нужна вам! - говорила.
И я даже был благодарен ей, принимая все за искреннюю поддержку и заботу, но Речь Ярогона, словно сняла шоры с моих глаз.
Из горла сам собой вырвался яростный вой, исполненный прозрения и ненависти.
Глава 23
На всех воротах, конечно же, усилили стражу, как только услышали волчий вой, но, если эти люди действительно верны мне, они не смогут поднять на меня руку. Инстинкт подчинения вожаку их обездвижит. Сложность была в том, что здесь теперь с любой стороны можно было ждать удара в спину. Вряд ли смертельного, конечно, но все же приятного мало будет.
Из принципа не стал бегать окольными путями. Просто прошел в ворота из заднего двора в передний.
Стражники так и остались стоять, схватившись за мечи. На крышах строений уже были лучники, но и они выстрелить не посмели. Только губами шевелили в беззвучных молитвах Всевышнему.
Но когда уже подходил к главному входу в терем, в шею с левой стороны, по самый наконечник, вонзилась стрела и, судя по тому, как нестерпимо зажгло кровь, она была отравлена.
Неужели кто-то здесь знает, как следует убивать оборотней?
Хотя чего ж им не знать? Легенды о лесных демонах самые древние в нашем мире. Иногда волкодлаки позволяют себе хорошо погулять и простой народ чего только не пробовал уже. Отравленные стрелы в шею, самый действенный метод. Если до рассвета из волкодлака ее не вынуть, перерожденный человек умрет тут же. Вряд ли они об этом знают, просто ждут, когда на волка подействует яд, или он издохнет от удушья. Настоящая проблема была в том, что стрелял в меня сейчас тот, кто не присягал мне на верность. Если выживу, обязательно найду!
Двери были заперты на огромные засовы как снаружи, так же я уверен и изнутри. Не стоило надеяться и на то, что хоть один из черных ходов открыт сейчас. Но проникнуть в терем мне было надо! Очень надо!
Эта подлая тварь должна ответить за все. Она должна умирать в таких муках и ужасе, которые никому еще не снились!
Перед глазами встала жуткая картина как моя любимая задыхалась, харкаясь кровью, с какой мольбой она смотрела на меня и растерянных лекарей.
Она была еще так молода! У нее было еще столько планов! Весь мир лежал у ног моей синеокой красавицы, и она еще и думать не думала о смерти.
- Держи меня за руку, милый! Держи! Прошу! Не уходи!
Умоляла она, до хруста сжимая мои пальцы, хрипя от кашля и выгибаясь в жутких судорогах.
- Я здесь радость моя. Здесь. Потерпи немножко. Сейчас тебе принесут отвар ромашки и солодки. Ты выпьешь, и тебе полегчает.
Тогда я действительно верил в то, что говорил. Мы все решили, что это внезапно обострившаяся, аллергия на тополиный пух и нужен просто усиленный отвар, способный снять ее симптомы.
Но отвара, Рада не дождалась, выгнулась в очередной судороге, закашлялась, и глаза ее остекленели, а хват пальцев, что чуть не сломали мои сейчас, резко ослаб.
Я еще долго тряс ее и требовал с несчастных лекарей вернуть княгиню к жизни, но все без толку. Все случилось очень быстро. Только что мы сидели в саду, пили липовый чай, смеялись. Планировали вечернюю прогулку в лес, чтобы полюбоваться закатом, а вот она уже закашляла, вытерла кровь с губ и стала выгибаться от удушья. Лекари едва успели прибежать, но ничего не смогли сделать.
Беда налетела подобно внезапному урагану, сметающему все на своем пути, что в одну секунду рушит жизни, забирая все самое дорогое и ценное. Хорошо еще, что Светорады с нами не было. Именно сегодня, в обеденный сон она решила поспать подольше. На свое счастье.
Несмотря на то, что мы с женой пили чай из одного чайника, версию с отравлением все равно проверили. Я лично обнюхивал ее чашку даже в ипостаси волкодлака, но ничего не нашел и не учуял. Все так и списывали на обострившуюся внезапно аллергию, и только теперь я понимаю, что это ведь очень удобно для убийцы! Наверняка ведь мы не все знаем и есть какие-нибудь особые яды, что растворяются мгновенно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но даже если Софья и не убивала сестру, то после сегодняшней выходки, после того как пошла против моего уклада, слова, после того как заставила страдать мою дочь и подняла руку на мою единственную, она однозначно заслуживает лишь смерти.
Получить вторую стрелу в шею мне не хотелось, поэтому двигался я очень быстро. Обежал терем, запрыгнул в сад и помчался по тропинке, что вела к нашим личным покоям. Готовые к бою стражи, меня даже не замечали, я был для них мгновенно промелькнувшей тенью. Попробуй разбери, толи птица пролетела, толи волкодлак мелькнул.
- Папочка! Папочка! Беги сюда! Папочка! Я не испугаюсь! Я спрячу тебя.
Тихий голос дочери, что зазвучал вдруг в моей голове, ошпарил меня словно кипяток.
- Только не бери мою боль, дочка! Прошу тебя! Я справлюсь! Обещаю!
Мне до ужаса стало страшно, что дочке, через ее сильнейшее восприятие меня, может передаться и воздействие яда, от которого я весь уже горел, словно меня закинули в самое жаркое пламя пекла.
- Сейчас ты владеешь зверем. Он тебя не мучает и мне не больно. Иди сюда. Я помогу тебе. Здесь нет никого. Не бойся. Я всех выгнала за дверь и заперлась.
- Ах ты, умница моя! - я свернул на дорожку, ведущую к покоям дочери.
Девочка сама открыла мне двойные, тяжеленые двери, что вели прямо в ее комнаты, но увидев близко огромного, взъерошенного волка, чьи глаза всегда горели жутким, оранжевым светом, да еще с торчащей из шеи стрелой, побледнела и отступила, не дыша, на несколько шагов назад.
- Только тронь ее! - приказал я своей звериной части. - Я сам тогда прикажу связать меня цепями и сжечь заживо, до тех пор, пока кости в залу не обратятся!
- Он меня не тронет. Я ж его волчонок. Когда я выросту, то рожу ему внуков - волчат.
Дочка осмелела, осторожно подошла. Не смело протянула руку и погладила чудовище по огромному носу, а оно ее обнюхало, довольно рыкнуло, признав родство, и принялось лизать маленькие ручки.
Девочка засмеялась от щекотки, а я облегченно выдохнул. Волкодлаки всегда признавали и берегли сыновей, а вот дочерей не очень жаловали. Всегда ворчали внутри нас недовольно, если рождалась девка. Еще и поэтому мы всегда так далеко уходили от семей в дни обращений.
— Это передается только от отца и только сыновьям, - успокоил я - А ты об этом вроде как и знать не должна.
- Уже нет, - покачала головой дочь, наглаживая голову волка. Его ласкали впервые и новые ощущения ему явно пришлись по вкусу. - Первый предок, уже достаточно набрал силы в своих потомках и теперь может передавать свои гены и дочерям. Я первая такая. Оттого и чувствую так волка твоего.
После слов дочери волкодлаку захотелось завыть от ликования, а мне от ужаса.
Глава 24
Мне становилось хуже с каждой секундой. Больше нельзя было терять времени, и я мысленно позвал к себе Михея. И Милу. Объясняя, как пройти по саду незаметно. Я очень надеялся, что им это удастся. Потому что, у Светорады точно не хватит сил вытащить стрелу.
- Как княжна? Ты испугал ее? Она в обмороке? В истерике? Я надеюсь, ты при ней никого не убил? - иномерянка засыпала меня торопливыми вопросами, так, что у меня голова кругом пошла, но на сердце от такой заботы сразу потеплело.
- Все хорошо. Не волнуйтесь. Мой волк признал Свету. Поторопитесь, я ранен в шею. Стрела с ядом. Ее нужно вынуть как можно скорее. И ведите себя потише. Дочка заперлась, но за ее дверью полно людей, никто никуда не ушел.
Голова волкодлака покоилась на коленях дочери, и она наглаживала ее уже и без тени страха.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- И вовсе ты не такой уж и страшный! Зачем уходишь? Я бы давно привыкла, все бы привыкли.
- Сейчас я держу сознание и ярость дикого зверя под контролем. Но это очень тяжело, дочка. Я за это еще дорого заплачу. Нам лучше быть в эти дни как можно дальше от людей.
- Всякого зверя, можно приручить и подчинить, нужно лишь время и терпение. Сейчас же у тебя выходит!