говори так, — голос Кеке переполнен эмоциями. — Как будто мы видимся в последний раз.
Он поводит плечами. Микропожатие плеч.
Они наблюдают, как Сет запрыгивает на солар-трамвай, едущий на запад к хостелу Веги. Они берут трамвай, едущий на восток, и Кейт произносит быструю молитву в ночное небо.
«Пожалуйста, пусть Сильвер будет в безопасности в "Атриуме"».
Конечно же, она не в «Атриуме». Она не дома… где еще она может быть?
Реклама в дополненной реальности, настроенная под их индивидуальные коды, заполоняет их зрение, пока они едут. Кейт на прошлой неделе купила «Блант Краффинс» марки «БЕЙКИД»; теперь они призывают ее попробовать их новые «Хэш Браунис». Атлетический клуб хочет, чтобы она проапгрейдила свои беговые леггинсы «кулпэтчиз»; может быть, в следующий раз это побудит ее снова заняться спортом, так как ее последняя пробежка была двести сорок девять дней назад. В раздражении она смахивает рекламу прочь. Смаргивает жжение в глазах, пытается сконцентрироваться. Лицо Кеке за маской тоже мрачное. Какие продукты рекламируют ей? Определенно, что-то круче, чем беговые леггинсы. Или, может быть, она полностью игнорирует рекламу. Может быть, она думает о Марко, скучает по нему. Гадает, увидит ли его снова.
Они добираются до «Атриум». Викторианское здание ярко освещено на фоне чернильного неба. Построенное полностью из старого стекла, обрамленного свинцом, здание оснащено внутренними источниками света, от которого все здание светится. Давно укоренившиеся растения поднимаются по бокам и заползают в окна, встречаясь с листьями растений внутри, желающими сбежать. Некоторые из стеклянных панелей треснули или отсутствуют, некоторые помутнели от старости. Когда «Нэнси» постановили, что все здания должны быть изготовлены, по крайней мере, на 20 % из живого органического вещества, большинство корпораций добавили карманы для растений по бокам зданий и разбили сады на крыше. Травы и растения. «Атриум» позволяет своему саду дико разрастаться внутрь здания, чтобы снаружи оно выглядело так, будто растения пытаются его поглотить.
Кейт с Кеке без звонка входят в здание, не предупреждая о своем приходе. Тут нет ни охранников, ни вращающихся камер, чтобы наблюдать за ними со стороны. Кейт не знает, почему. Конечно же, у них нет иммунитета от наркош из «Белого лобстера», ищущих чем бы поживиться?
Конечно же, она бывала здесь прежде. Приводила сюда Сильвер на вечеринки с погружением, когда та была младше. Сначала, сеанс в год, потом десять, а затем вдруг Сильвер не смогла пропустить и дня, не изнывая. Кейт не знает, когда или как все вышло из-под контроля. Хотела бы она предотвратить это до того, как погружения стали смыслом жизни ее дочери. Это не было проблемой до того, как оно стало, ну, проблемой, а к тому времени стало уже слишком поздно. Она проходит мимо группы, подключенных детей, катающихся на лыжах на горе. Среда погружения проецируется над участниками в интересах галереи.
«Это хорошее упражнение, ― говорит Сильвер, ― полностью интерактивное. Я приобретаю навыки. Тренируюсь. Решаю проблемы. Защищаю себя. Создаю миры. В этом есть искусство и творение; я не наркоманка».
И это верно, но игра забрала у нее ее маленькую девочку. Сколько других родителей оказываются на этом скользком пути, думает она, проходя мимо зоны для опекунов, где родители пьют кофейные шоты, одним глазом присматривая за экраном, параллельно занимаясь своими делами. У скольких из этих родителей была милая, сильная, любящая дочь (или сын), а теперь они видят лишь оболочку этого ребенка? Фотографическая память Кейт означает, что у нее нет недостатка в воспоминаниях о той маленькой девочке, которая ползала по полу со своим светящимся в темноте кроликом. Сердце Кейт болит от чувства потери.
Похоже, никто сильно не обеспокоен неисправностью ИИ. В целом, все говорят приглушенными голосами, ощущается, что игроки, не зависимо от того, играют вместе или одни, социально объединены друг с другом. Они клан. Кейт с Кеке прокладывают путь мимо группы, играющей в симуляцию скуба-дайвинга. В этот раз, состоящую из взрослых. Они занимаются этим либо, чтобы получить навыки реальных погружений, либо потому, что им нравится играть и в то же время находиться в здании в центре города и не париться насчет тяжелого оборудования, морской болезни, опасных течений или кессонной болезни. Мимо них проплывает китовая акула, и они все заторможенно шепчут: — О-о-о.
«Это не по-настоящему», ― говорила Кейт Сильвер, на что Сильвер хмыкнула и закатила глаза.
«Такое же реальное, как и все это», ― сказала ее дочь и обвела рукой квартиру с искусственным закатом, инвизи-экраном и сэндвичами с искусственной ветчиной.
«Она права», — подхватил с дивана Сет с Боунчейсер, храпящей у него на коленях.
«Тогда что НАСТОЯЩЕЕ?» — спросила Сильвер.
Мэлли, заинтересовавшись, поднял взгляд от своего «Тайла» из гибкого стекла.
У Кейт не было ответа.
***
Кейт с Кеке добрались до лестницы — лифт не работал тогда, когда Кейт впервые приехала сюда, пять лет назад — и поднялись на второй этаж. Второй уровень предназначен для развлекательных игр: вечеринок, тренировок, тимбилдинга, а третий — для любителей харда. Подвал, ну, это единственное место, куда ограничен доступ, так что кто знает? Строго 21+, и вы должны знать кого-то, кто знает как подать заявку, как в каком-нибудь тайном андеграундном ночном клубе свингеров. Кейт не знала, с чего начать, чтобы получить право на вход, хотя она была уверена, что Кеке, с ее то связями, залетит туда, как ветерок.
— Что в подвале?
На ум приходит Энди Уорхол «Студия 54», но в стиле футуризма. Алкогольные коктейли с анашей, теневые шоты с кокаином, девиантный секс с ботами.
Кеке пожимает плечами.
— Никогда там не была.
— А ты как думаешь? Судя по слухам?
― Хардкорный трах с ботами, V–XXX-R. Кинковое дерьмо. Я хочу сказать, там должен быть ненормальный секс, так? Или зачем туда ходить (прим.: можно перевести как «Зачем здесь кончать?»)? Извини за каламбур, — шутит Кейт.
Кеке принимается дико хохотать, и люди поворачиваются, чтобы на нее посмотреть.
— Куда ни посмотри, везде открывается новый порнхаб в нейрореальности.
— «Планета взрослых», — отвечает Кейт. — Каждый раз, как я вижу мерцающий розовый логотип, вспоминаю о старинных мультиках. Розовая анимированная планета. На вкус, как те старые пакеты со сладостями и сюрпризом. Пудра и мускус. Совершенно не сочетается.
— Ну-ка, ну-ка… — начинает Кеке, глядя на Кейт с интересом, — почему это «Планета взрослых» нацелила на тебя свою рекламу?
Щеки Кейт вспыхивают.
— Не знаю, — бормочет она. — Должно быть, их алгоритмы сбоят.
Кеке смотрит на нее.
— Ага.
Она прочищает горло.
— Кейт Ловелл, ты же не занимаешься сексом, нет? Я-то думала,