— Спи крепко, малыш, — прошептал он, затем, прежде чем смог поддаться безумному желанию и прикоснуться к Рейчел, покинул комнату.
Пройдя в кабинет, он позвонил своему личному помощнику, но не для того, чтобы отменить встречи. Напротив, чтобы запланировать новые. Он слишком долго не занимался делами. Кроме того, работа поможет ему прояснить мысли. Затем он позвонил своему адвокату и в лабораторию и отменил обе встречи, после чего пошел в душ.
Вопросы, касающиеся установления опеки, могут подождать два-три дня. Это решение не имеет никакого отношения к Рейчел. Правда не имеет.
Рейчел, которая проснулась, когда Карим вошел в комнату, открыла глаза, только когда он ушел. У нее не укладывалось в голове, что он присматривал за Итаном, пока она спала, и был с ним так нежен. Наблюдая за ним сквозь полуприкрытые веки, она не понимала, почему ей хочется, чтобы он прикоснулся к ней своими большими сильными руками.
— Идиотка, — прошептала она, вставая.
Наступил новый день. Пора начинать готовиться к побегу.
Через некоторое время Рейчел поняла, что сбежать ей вряд ли удастся. В квартире было полно домашнего персонала. Очевидно, принц велел всем этим людям не спускать с нее глаз.
Когда она в первое утро спустилась на кухню с Итаном на руках, полная женщина, месившая тесто, повернулась к ней лицом и вежливо улыбнулась:
— Доброе утро, мэм. Я миссис Дженсен, повар его высочества.
«А я пленница его высочества», — хотела сказать Рейчел, но сочла благоразумным промолчать. Карим ее враг, следовательно, все те, кто на него работает, тоже ее враги.
— А это маленький Итан? Его высочество прав. Он очень красивый малыш.
— Он так сказал? — искренне удивилась Рейчел.
— Да, мэм. Он сказал нам…
— Нам?
— Ах да. — Вытерев руки о передник, миссис Дженсен нажала кнопку на телефоне, висящем на стене. — Простите, мэм. Принц Карим попросил меня познакомить вас с остальными.
— С остальными?
— С остальным персоналом. Помимо меня, здесь работает экономка миссис Лопез, шофер принца, который вез вас вчера из аэропорта, и моя внучка Роберта. Она приедет через час и будет помогать вам заботиться о малыше.
— Мне не нужно помогать, — ответила Рейчел, крепче прижимая Итана к себе.
— Вам понравится Роберта, мэм. Она квалифицированная няня и просто обожает детей.
— Я прекрасно справляюсь сама.
— В этом никто не сомневается, мисс Доннелли, но его высочество попросил Роберту вам помочь.
— Вы хотели сказать, он попросил ее за мной следить? — холодно произнесла Рейчел.
— Конечно нет, мэм. — В голосе пожилой женщины слышалось негодование. — Она будет только помогать вам с ребенком. Принц знает, что моя Роберта отличная няня.
— Ну разумеется, знает, — с сарказмом ответила Рейчел.
Миссис Дженсен посмотрела на нее с неприязнью:
— Его высочество помог Роберте окончить среднюю школу, мисс Доннелли. Она не успевала по некоторым предметам, и он нанял для нее репетитора. Потом, когда она решила посвятить себя уходу за детьми, он оплатил ее учебу в специализированной школе.
— Потому что?
— Я не понимаю, что вы имеете в виду, мэм.
— Почему он все это сделал?
— Такой он человек, — холодно ответила миссис Дженсен. — Его высочество серьезно относится к тому, за что считает себя ответственным.
— То есть он вмешивается в жизнь других людей.
Женщина смерила ее суровым взглядом:
— Вы не найдете здесь ни одного человека, который согласился бы с этим.
К счастью для них обеих, в этот момент в кухню вошел остальной персонал.
Рейчел хотела быть враждебно настроенной по отношению к этим людям, но не смогла их возненавидеть. Разве это было возможно, когда они так обожали Итана? Через пару дней этот маленький предатель стал отвечать им взаимностью.
Особенно он полюбил Роберту. Не проникнуться к ней симпатией было невозможно. Она не навязывалась Рейчел, а просто помогала ей, когда та разрешала. В конце концов Рейчел решила, что глупо злиться на девушку, которая так хорошо ладит с детьми, и подружилась с ней.
Ее отношения с остальными были напряженными. Поначалу она думала, что это из-за того, что Карим наговорил им про нее гадостей, но потом поняла, что ошибалась.
Однажды утром, спускаясь по лестнице, она подслушала часть разговора миссис Дженсен и миссис Лопез.
— Принц сказал, что она милая женщина, — произнесла миссис Дженсен, — и что ей в последнее время нелегко пришлось, но я, Мириам, честно говоря, так не считаю.
— Нельзя отрицать, что она хорошая мать, но улыбки от нее не дождешься. Мне кажется, что она нас недолюбливает. Но почему? Она же едва нас знает.
Черт! Черт! Черт!
Рейчел быстро пошла наверх.
Может, она ошибалась насчет персонала?
Постепенно ее отношения с этими людьми изменились. Она им улыбалась, и они улыбались ей в ответ. Она говорила им любезности, и они отвечали ей тем же. Она была вынуждена признать, что ее пребывание в доме принца стало более приятным.
Что касается самого Карима, она его совсем не видела, и ей оставалось только гадать, почему он откладывает поездки в лабораторию и к своему адвокату. Она не стала искать с ним встречи и задавать ему вопросы. Очевидно, что у его высочества полно других дел. Ее это не удивляло. Работа для него явно важнее, чем благополучие Итана.
Он отправлялся в офис рано утром, причем, к ее большому удивлению, не на автомобиле. Когда она из любопытства спросила Джона, шофера Карима, почему принц не ездит на работу на своем «мерседесе», тот ответил:
— Его высочество обычно пользуется метро или ходит пешком. Он говорит, что в час пик так гораздо быстрее добираться до офиса.
Узнав, что принц не видит ничего зазорного в том, чтобы ездить в метро вместе с обычными людьми, она была поражена.
Домой он возвращался поздно вечером. Они ни разу не ужинали вместе. Более того, они вообще не виделись. Это полностью ее устраивало.
Однажды утром после очередной бессонной ночи с Итаном Рейчел наконец удалось уложить его спать. Она тихо спустилась вниз, чтобы выпить кофе. Было очень рано, и все еще спали. Это означало, что она могла спокойно разгуливать по квартире в ночной рубашке и босиком.
Когда она подходила к кухне, там неожиданно зажегся свет. Повернувшись лицом к дверному проему, она увидела Карима и ахнула. На нем были серые тренировочные брюки, серая майка и кроссовки. Его лицо и мускулистые руки блестели от пота, волосы были растрепаны, щеки и подбородок покрывала темная щетина. Он был великолепен.
— Простите, — произнесли они в один голос.