Читать интересную книгу Возлюбленная Козаностра (СИ) - Грэй ЕлеNа

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Через пять минут фургон прибывает к определённому месту. Я пересаживаюсь не в спортивную машину, а в большой чёрный внедорожник, в котором ждёт Брендон.

— Льюис! — Титан на ходу окликает помощника и бросает ему пресловутый жетон. — Ты знаешь, что делать.

Мужчина ловит значок, поднимает два пальца вверх, а Брендон закрывает стекло и подобно телохранителю, молниеносно несётся вперёд по трассе.

— Куда поехал Льюис? — я волнуюсь за него и за нас.

— Преподнести урок наёмнику. Отрешённого, с пояснением о краже государственного жетона федералы заждались, — спокойно объясняет Брендон. — Он выиграет нам немного времени. Надеюсь, ты осознаешь, что приезжать в Нью-Йорк было ошибкой?

— Конечно, Брендон.

— Я связался с миссис Уайт, — отчитывается Брендон и замолкает.

— Маму заботит страховка и оценка ущерба, — договариваю за него.

— Пожар не успел сильно распространиться и не нанёс большой ущерб. Она переживает, смогут ли они покрыть затраты по восстановлению помещения. Я покрою все расходы Уайтов, — поражает Брендон неслыханной щедростью и сворачивает на север. Волнение подступает, зарождается гнев. Мы не едем в Филадельфию. Брендон обманул меня.

Глава 20

Элис.

Смотрю на него пристально, но он не удосуживает больше вниманием. Брендон берёт за руку и молча едет дальше. Машина набирает большую скорость, а я, сдерживая эмоции, настойчиво сверлю его взглядом. Уже практически обмозолила все глаза и зародившееся негодование вот-вот прорвётся наружу.

А как же Филадельфия и новое рабочее место? Тот факт, что мы провели вместе две ночи, не даёт Брендону права распоряжаться моей жизнью по собственному усмотрению. В конце концов, я свободная женщина и профессиональный врач, а не марионетка семьи Хайд. Обман или давление претят моей природе, особенно когда молчком происходит то, о чём не договаривались.

Кто ты Брендон? Тиран? Властолюбец? Кто?

Чего ты хочешь? Опять закрыть меня в очередном загородном доме? Боюсь, что сильно ошиблась в тебе.

Ситуация начинает раздражать, а разум требует отстаивать комфортное пространство. К чёрту непонятные интриги! К чёрту, Хайдов! К чёрту Отрешённого и его напарника! Это не моя война. Благодаря единственному нелепому случаю пришлось втянуться в какой-то абсурд. Зачем я только согласилась?

Как долго придётся бегать и прятаться? Я не хочу оглядываться по сторонам, проходя по улице. Не хочу шарахаться от каждой тени за спиной. Не хочу спонтанно бросать всё, к чему стремилась годами и менять в корне уклад жизни. Разумеется, она уже изменилась и прежней не будет, но, может, есть шанс не покидать страну?

 Возмущение берёт верх. Выдёргиваю руку. Очень хочется взять и выйти из машины. Пальцы сами тянутся к ручке двери.

— Элис, не смей! — тон Брендона не просто угрожающий. Сложно описать гамму его интонации. Но я не испытываю страх. Нет.

— Знаешь, Брендон, катись к чёрту вместе с семейной историей! Похоже, я сильно ошиблась. Не нужно было помогать Мардж. В тебе… — нелегко высказать ему сомнение наступив на ноющее сердце, — наверное, тоже ошиблась. К чёрту всё! Открой дверь!

Вот и высказалась, чем окончательно разозлила Титана. Ну, кто меня за язык тянул? Брендон незамедлительно останавливает машину. Резко хватает за локоть, дёргает на себя и гневно шипит:

— Нет!

— Открой эту чёртову дверь. Брендон! — настаиваю упрямо и не узнаю собственный металлический голос.

— Посмотри на меня! — требовательно приказывает Хайд. — Повернись!

Не приходится этого делать. Брендон сгребает в охапку и крепко удерживает. С его силой бесполезно бодаться. Желваки Хайда ходуном ходят. Упрямый мужик. Похоже, я нарвалась. Задела его гордость и плюнула спасителю в лицо. Дальше, он действует очень быстро. Железная рука удерживает голову мёртвой хваткой. Он впивается жёстким поцелуем в губы, пытается проникнуть языком в рот. От его напора невозможно продохнуть. Я что-то мычу, пытаюсь вырваться, но скоро Брендон добивается нужного результата. Настойчивый язык всё же проникает в рот. Он получает ответ, чем даёт понять, кто здесь хозяин. Дурманящий поцелуй немного успокаивает, сила сопротивления пропадает и Брендон отпускает меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ошиблась, Элис? — пытливо заглядывает в глаза отчеканивая каждое слово: —Запомни, девочка. Женщины от меня сами не уходят.

— Немало дур было, — язвительно отвечаю. — Значит, я буду первой, кто изменит привычный алгоритм.

— Уверена?

— Я не поеду в Канаду. Если ты рассчитываешь снова закрыть меня в каком-нибудь доме, то лучше открой дверь и дай уйти.

— Хорошо. Ты поедешь в Филадельфию, — немного подумав, смягчается Брендон. — Всё, не дури. Ты так же нуждаешься во мне, как я в тебе.

— Как быстро ты переобулся, — усмехаюсь и становится не по себе.

А Брендон не боится смелых признаний. Первый пошёл на примирение, хотя в ссоре нет его вины. Не сдержалась и сорвалась именно я. Просто вымоталась. Устала от напряжённости за прошедший месяц проведённый взаперти. Неизвестность пугает, а навязчивые мысли не отпускают.

— При одном условии, — продолжает он. — В Филадельфии я буду жить с тобой.

— Хорошо, — соглашаюсь, потому что больше неизвестности боюсь разбить обоим сердце. —  Извини, я погорячилась. Ситуация давит, сам понимаешь.

— Тогда поехали.

Брендон заводит мотор, разворачивает машину и шины мягко шуршат по асфальту. Весь путь до Филадельфии размышляю, как сложатся наши отношения за пределами Нью-Йорка и его особняка. Он подсознательно показывает, что полностью завишу от него.

Чего Брендон ожидает? Хочет сделать своей пассией или претендует на большее? Вряд ли его родители одобрят мою кандидатуру на роль его девушки. В высших кругах не принимают таких, как я. В богеме разыгрывают серьёзные партии. Объединяют капиталы.

Может, наше безумие скоро пройдёт? Сгорит в огне бешеной страсти?  У Брендона наваждение возможно пройдёт, а вот я давно пропала. Сердце ёкает. Горло стягивает спазмом от разрушающих горьких мыслей.

В Филадельфию мы прибываем засветло. Когда подъезжаем к дому, поражаюсь увиденному. Это точно верный адрес дома тёти? Он просто великолепен! Большой и модерновый. Я не слишком разбираюсь в стилях, но определённо — это модерн. За год до трагедии отец вложился в его ремонт, но, чтобы настолько! Последний раз я была здесь семь лет назад, когда дом перешёл нам в наследство и помню его прежним. Но теперь...

Откуда у отца нашлись средства, чтобы сделать дорогостоящий ремонт? От старого, обветшалого здания совершенно ничего не осталось. Дух захватывает от этого зрелища.

— Приглашаешь? — игриво спрашивает Брендон, поднимаясь по ступеням к входной двери.

— Конечно, — улыбаюсь, вытаскивая из сумки ключ. Открываю замок, надавливаю на массивную ручку двери.

—  Проходи. Думаю, в доме есть на что посмотреть и возможно, мы разыщем вино.

От перепалки на душе остался неприятный осадок, и я стараюсь окончательно примириться с ним. Включаю свет в холле и в глаза сразу же бросается красивый интерьер. Продолжаю удивляться преображению. Стильно. Модно. Бесподобно.

Как только дверь захлопнулась, Брендон притягивает спиной к мощной груди. Похоже, что финал примирения он решил осуществить сам. Мужские руки плотно сжимают талию, а губы жадно впиваются поцелуем в шею.

— Как же я скучал по тебе, — шепчет на ухо и мурашки бегут по телу от интимности тона.

Пытаюсь повернуться, но Брендон продолжает сжимать в объятиях и медленно проводит языком по чувствительному месту на шее. Тихий стон вырывается от возбуждающей ласки, а между ног разливается жар.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не передумала быть первой? Хочешь уйти? Скажи, чего ты хочешь? — порочно шепчет злопамятный Брендон, соблазняя.

Он нагло играет на женской чувственности. Скользит языком вдоль пульсирующей вены, спускается к плечу и медленно расстёгивает молнию на платье. Холодок приятно щекочет спину. Брендон покрывает горячими поцелуями плечи, дразнит языком, поглаживает живот. Он целует в обратном направлении, поднимается выше, и когда прикусывает мочку уха, меня простреливает электрической волной. С губ срывается громкий стон.