О начале огневой подготовки я сообщил находившемуся рядом командиру артиллерийского дивизиона.
- В восемь, значит, - нахмурился Жданеев. - Темновато еще будет, трудно пристреливаться. Но попробую, может, что и получится. Да и погодка сегодня не из лучших: снег, метель. - Повторил: - Попробую.
Уточнены задачи младшему лейтенанту Акатьеву, командирам резервного взвода и охраны танков. И все же глодало сердце сомнение: мало еще опыта у Акатьева, справится ли? Решил: возглавлю атаку его роты и резерва сам.
Состоялся разговор и с командирами 2-й и 3-й рот. Их задача заключалась в том, чтобы отражать атаки гитлеровцев с фронта, не дать им прорвать оборону батальона в тот момент, когда наше основное внимание будет обращено на правый фланг, на соседа.
За старшим лейтенантом Ковалевым пришлось посылать связного. Он явился через несколько минут, сказал удрученно:
- Остался один танк, комбат, понимаешь? Вернее, два, но тот, который у шоссе, снять не могу, боюсь рисковать. А одна тридцатьчетверка вчера под вечер получила повреждение ходовой части. Болванкой выбило торсион и разорвало гусеницу. Сейчас там ремонтники возятся. Глядишь, к началу событий и поставят в строй.
- Хорошо бы, - сказал я. - Поддержать стрелков огнем из двух танков великое дело. У меня ведь в первой роте почти не осталось пулеметов. А с винтовкой много ли навоюешь? Так что ты уж поторопи ремонтников, пусть поспешат...
- Они молодцы: работают как звери. Ведь тоже понимают. Ну, я пошел. Ковалев поправил на голове танкошлем. Еще раз уточнил: - Значит, в восемь? Добро!
На востоке медленно, будто нехотя, занимался рассвет. Тяжелые снежные облака продолжали низко ползти с запада на восток. Мела усиливавшаяся с каждой минутой поземка. Пора было идти в 1-ю роту, еще раз уточнить задачу, подбодрить нового ротного.
Акатьева мы с комиссаром застали в окружении бойцов. Небольшого роста, коренастый, он стоял среди них и что-то громко рассказывал, жестикулируя.
Когда мы приблизились, младший лейтенант Акатьев скомандовал "Смирно!" и четко отрапортовал. Вид у него был какой-то воинственный. На лице и в глазах не видно и тени растерянности. Это меня обрадовало. "Молодец, подумал я. - Старается перед боем поднять настроение у подчиненных. Что ж, пусть сам и ведет их в атаку".
Час от часу все больше светлело. Сквозь метель уже стало хотя и туманно, но все же просматриваться вчерашнее поле боя, испещренное разрывами снарядов и мин, с деревьями, у которых были сбиты верхушки. Я еще раз уточнил командиру роты замысел предстоящего боя, задачу его подразделений и соседей, рассказал Акатьеву и о действиях 51-го полка.
Пока мы с младшим лейтенантом работали на местности, комиссар побеседовал с личным составом. За вчерашний день он здесь со многими перезнакомился, и сегодня у него шел с бойцами просто дружеский разговор. Иван Иванович давал им напутствие, напоминая, что в атаке нужно как можно больше стрелять из стрелкового оружия, поражать в первую очередь пулеметы противника. "Сегодня, - сказал он в заключение, - мы должны восстановить передний край обороны у правого соседа и надолго отбить у фашистов охоту совать свой нос к нам".
На наблюдательный пункт мы вернулись в семь часов сорок минут. Командиры артиллерийского дивизиона и минометной роты доложили, что к артподготовке у них все готово.
В этот момент слева в траншее послышался окрик:
- Стой, кто идет?!
- Свои! - узнал я голос бывшего нашего комбата, а ныне командира 51-го полка, Д. Ф. Клетнова.
- Сюда, товарищ капитан, - позвал я его. Клетнов, а с ним еще человек восемь сопровождающих подошли к нам.
- Не успел уйти из батальона, как уже забыли своего комбата, скрипучим голосом сказал Клетнов, протягивая мне руку.
Доложил ему, что готов поддержать атаку полка. Для участия в артподготовке привлекаются артдивизион и минометная рота. Затем два танка и стрелковая рота переходят в контратаку вместе с подразделениями его полка.
- Вот и хорошо. Только огонька не жалей, - попросил Клетнов. - Бить так бить врага по-настоящему! А то видишь, что получается? Если вчера мы удержались, то он возьми да и сунься к правому соседу. Не хамство ли? Но ничего, мы его сегодня проучим! Товарищ Петров! - обратился он к одному из своих командиров. - Развертывайте радиостанцию и входите в связь с командирами батальонов. Времени в обрез, надо еще командиру дивизии докладывать... Где тут у тебя, Хомуло, получше бы разместиться?
Я посоветовал ему расположиться с группой управления в траншее справа от меня, мотивируя это тем, что рота батальона будет атаковать слева от боевых порядков его полка.
- А отсюда управлять боем будет удобнее и вам и мне.
- Правильно, - согласился Клетнов и посмотрел на часы.
Я тоже взглянул на свои. Стрелки показывали семь часов сорок пять минут.
* * *
Да, время летело быстро. Уже почти совсем рассвело.
Ровно в 8.00 наша артиллерия открыла огонь по противнику. На линии старого наблюдательного пункта, справа и слева от него, начали развертываться в предбоевой порядок батальоны полка Клетнова. И этим допустили непростительную ошибку. Ведь в течение вчерашнего дня траншея, где находился этот наблюдательный пункт, обстреливалась вражеской артиллерией и, естественно, была хорошо пристреляна. И теперь стоило появиться в ней батальонным колоннам, как туда сразу же полетели десятки снарядов.
Правда, комбаты не растерялись. Броском преодолев эту траншею, подразделения полка начали уже в чистом поле развертываться в боевой порядок. А вскоре с криками "ура" батальоны ринулись на врага.
Но что с моей 1-й ротой? Почему она не поднимается? Вон ведь даже танки Ковалева уже пошли вперед, а она...
И тут я вспомнил. Ракеты! Ведь я предупредил Акатьева, что сигнал перехода в атаку - серия красных ракет. И вот...
- Брайловский! Серию красных ракет в сторону первой роты, живо! крикнул я что было силы.
В небо взметнулось несколько красных ракет. Тотчас же бойцы 1-й роты выскочили из траншей и рванулись в атаку. Я вздохнул с облегчением. И ругнул себя в душе. Потому что, увлекшись действиями батальонов полка Клетнова, напрочь забыл о сигнале для своей роты. Да-а, комбат, будь-ка в бою повнимательнее!
Бой между тем разгорался, вступал в полную силу. Возросла плотность огня гитлеровцев по нашим наступающим подразделениям. Но бойцов уже не остановить. Вот они сблизились с врагом, пустили в ход гранаты. Умолкли фашистские пулеметы. Ну, теперь начинается кульминация боя - рукопашная схватка. Выдержат ли ее гитлеровцы?
Нет, не выдержали! Вот они выскакивают из траншей, отходят, отстреливаясь на ходу. Огонь не прицельный, от него потерь мало, и это дает возможность нашим бойцам еще быстрее продвигаться вперед.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});