Весь следующий час мы с ним болтали, причем обо всем сразу. В основном говорил он, рассказывая про то, как служил срочную и какие истории с ним приключились. У меня такого опыта не было, поэтому армейских историй я всячески избегал. Мол, скукота, ничего интересного не запомнилось.
Он забывал, а потом снова спрашивал. То, что Егор любил поболтать, я уже давно понял, ну и старался поддерживать беседу. Время летело незаметно.
Один раз пришлось совершить вынужденную остановку — пробили колесо. Причем основательно, в двух местах. Я предложил ему помощь, но Егор ловко управился и без нее, на все ушло минут пятнадцать. И это ведь не на легковушке колесо заменить, тут куда сложнее.
Закончив ремонт, мы продолжили путь.
Спустя какое-то время он задал вопрос, который меня серьезно озадачил.
— Слушай, Артем… Дембель это хорошо — долг Родине отдал и домой. Ну, вот сейчас отдохнешь месяц-другой, а дальше-то что? Надо же как-то обустраиваться. Кем работать пойдешь? — поинтересовался Егор. — Водителем стать не хочешь?
— Нет, не мое это! — отмахнулся я. — Да и водительских прав нет.
Прав на управление грузовым автомобилем у реципиента действительно не было. Я-то в прошлой жизни ездить умел хорошо и соответствующий документ имелся. Как раз во время обучения на военной кафедре повезло очень удачно вклиниться и закончить курсы вождения в местном ДОСААФ. Там, правда, было условие — если бесплатно отучился на категорию «С», то нужно идти на срочную службу. Но меня пронесло, договорился с одним влиятельным человеком и права мне выдали отдельно.
— Зря ты так! — скривился Егор. — Я ведь не только водитель, но еще и механик. С закрытыми глазами могу свою ласточку перебрать, каждый болт знаю. И пока не попробуешь, не узнаешь, твое это или нет. Кстати, а чего на сверхсрочную чего не остался? В Афган не хочешь?
Честно говоря, про войну в Афганистане я как-то позабыл. В восьмидесятых годах Советский Союз отправил туда часть своих войск, только вот не помню, чем там все закончилось.
— Нет уж. Военной службы мне хватило с головой! — отмахнулся я. — Честно говоря, еще не думал, чем заниматься и куда идти. Может, попробовать в институт поступить? Знания кое-какие есть. Сейчас можно на инженера выучиться, а там все дороги открыты. В промышленность, а может и сразу в науку!
— Вперед, в светлое будущее?
Ага, знал бы ты Егор, какое оно будет будущее это… — подумал я, но вслух, конечно же, не сказал. Еще поймет неправильно.
— Наука… Хорошая идея! — похвалил водитель. — Только это ж еще поступить надо. У меня вот с математикой совсем плохо было, да и с физикой не очень. На практике-то все применить могу, а формулы из учебников не понимаю. Вот, то ли дело водитель-автомеханик. Сломалось — почини, езжай себе дальше. Я с детства в железках копаюсь. Потому и остался баранку крутить, здесь много ума не нужно, а на жизнь очень даже хватает. Стажу набью, на карьер переведусь.
— Летом может и нормально… — кивнул я, затем добавил. — А вот зимой колеса на морозе в минус двадцать менять, это совсем не радует!
— Ну да, тяжела и неказиста жизнь советского автомобилиста… — пошутил Егор.
— Знаешь, Егор, была у меня навязчивая идея в пожарные податься…
— О! — закивал головой тот. — Это уже серьезно звучит! Быть огнеборцем достойная профессия! Уважаемая!
Честно говоря, чему посвятить свою новую жизнь, я еще не придумал, хотя времени было достаточно. Но уж точно то, чем я занимался ранее, здесь будет совсем не уместно. Блогеры в восьмидесятых точно не требовались, в основном из-за иного менталитета и отсутствия интернета… Да и компьютеров нормальных еще не было… Так! Стоп! Сначала нужно добраться до дома, привести себя в порядок, а уже там решать… Интересно, если я детдомовский, то где у меня дом?
По крайней мере, адрес места прибытия имелся. Да и военный комиссариат наверняка просветит по таким вопросам. К сожалению, не знаю, какая была поддержка от государства для тех, кто вырос в детдоме. Но где-то же я до службы в армии жил?
— Артем, ты, кстати, как… Не голодный? — поинтересовался Егор.
— Да есть такое дело, — признался я, чувствуя, как урчит желудок. Все-таки завтракал я уже давно.
Егор кивнул.
— Вот на следующем поселке остановимся и поедим. Гляди, какой мне жена тормозок собрала! На двоих точно хватит! — он указал на сумку, что лежала рядом на сиденье. — Это чтобы в столовых по пути деньги не тратил! Да и домашнее всегда вкуснее!
С этими словами не поспоришь.
Километров через пять мы действительно остановились на перекус у небольшого поселка, где была заправочная станция. Егор щедро поделился со мной всем, что было в сумке. Завернутая в пергамент жареная курица, колбаса, вареные яйца, печеная картошка, пирожки и Бородинский хлеб. Ну и термос с крепким сладким чаем.
Помню, еще в самом начале своей блогерской карьеры, я как-то делал обзор, случайно затронув тему советской «Докторской» колбасы. Тогда со зрителями разгорелся натуральный спор, что же лучше… И вот теперь, сам того не ожидая, попробовал ее. Само собой, с нашей колбасой, из двадцать первого века, сравнивать нет смысла. И все же не скажу, что прям «вау-вау». Да, это была настоящая и вкусная колбаса, сделанная по государственным стандартам, а не дешевая соя с запахом мяса, сбацанная где-то в технических условиях какого-нибудь склада. Вперемежку с крысами.
А тут еще и ломти были по сантиметру толщиной каждый — сразу видно, женская рука резала. А вот хлеб наоборот был тонкий…
Сам-то я люблю нарезать сервелат или салями тонкими и аккуратными ломтиками, по два-три миллиметра. Кто-то скажет, что это для экономии, но на самом деле причина совсем другая. Просто «бутер» должен быть со вкусом хлеба с колбасой, а не наоборот. Кот Матроскин же как учил, бутерброд нужно класть колбасой на язык, так вкуснее будет. Ну да, вот такой мой личный бзик — правильно нарезать колбаску еще уметь надо. Не все поймут, не каждый сможет. А бзики у каждого свои, верно?
Желудок, приняв порцию белков, жиров и углеводов, благодарно заурчал.
— Спасибо! — поблагодарил я Егора, когда мы закончили перекус.
— Да без проблем, — махнул он рукой, вытянув ноги. — Что я сам, что ли не служил? Прекрасно понимаю, что после армейской еды желудок в трубочку сворачивается и ждет, пока в него нормальную еду положат. Многие срочники и готовить-то толком не умеют. Помню наша полевая кухня одну гречку с рисом варила. На обед, на завтрак и ужин. Кстати, ты сам-то готовить умеешь?
— Ну не шеф-повар, но кое-что умею.
На самом деле готовить умел и очень неплохо. Особенно мясо.
— Ну и хорошо. Может в пищевую отрасль пойдешь? Ладно, это так, к слову. Давай полчасика отдохнем и дальше поедем?
— Я только за.
Пока Егор курил в сторонке, я тоже выбрался наружу осмотреться. Природа тут была шикарная — повсюду сплошная зелень, а вот никакой тяжелой промышленности я в округе не заметил. До самого горизонта не было ничего такого, что отравляло бы воздух едкими выбросами. Ни труб, ни заводских строений и корпусов.
Увидел небольшой скверик у дороги, сел на свободную лавочку.
Получалось, что мы уже въехали в Ростовскую область, но до места, где Егор мог меня высадить, было еще далеко, около восьмидесяти километров. Как назывался этот населенный пункт, я уточнять не стал — четыре десятка домов, школа и автозаправочная станция. А вокруг поля молодой пшеницы. Вот, собственно и все.
Я невольно поразился тому контрасту, который выделялся между таким привычным мне двадцать первым веком и раскинувшейся передо мной советской эпохой. Эти дома, природа, проезжающие мимо машины… Люди, в конце-концов. Все воспринималось как-то проще, что ли. Иначе. Без дешевых, никому не нужных понтов. Кажется, здесь этого не было.
К примеру, остановись в наше время где-нибудь на трассе у подсолнухов и просто понаблюдай… По любому, в скором времени, там же, ревя движком, появится какая-нибудь навороченная «бэха» или мерседес, откуда вылезет наштукатуренная фифа и начнет делать селфи с подсолнухами, ага… Или эта дебильная мода — наболтать звук по громче и ездить с открытыми окнами, чтобы все слышали, какие у тебя четкие треки. А сам водитель там едва ли не оглохший сидит, вздрагивающий от приступов мигрени. Что это? Да тоже понты. И тоже ими никого не удивишь. Не знаю, может пока еще я очень мало увидел, чтобы делать такие выводы, но почему-то постепенно сомнений становилось все меньше.