— Пока никого нет, разрешаю обращаться на «ты». Тут такое дело… Меня медалью наградили, нужно как-то отразить этот момент в личном деле. Хочу проверить. Есть мысль остаться на сверхсрочную у себя в городе, а когда в этой самой карточке будет соответствующая запись… Это на пользу пойдет! Ну, сам понимаешь!
— Точно, медаль за отвагу же! — хлопнул себя по лбу рядовой. — Нам ротный говорил. Вы единственный, кого медалью наградили. Остальных только грамотами и благодарностями. Так… Ну, я могу начальнику отдела это передать. Лейтенанту Копылову. Он проконтролирует и все сделают.
— Не, Жека. Ты меня не понял! — продолжил я, но уже тише. — Я могу принести медаль, подойти куда нужно. Ну и сам хочу кое-что проверить. Для меня это важно. Вот будем на месте, сам все поймешь. Не переживай, ничего такого, от чего могли бы быть проблемы, не будет. Так что? Поможешь? За мной не заржавеет!
Баранов задумался. Но скорее для виду — обычная, да к тому же, еще и небольшая мотострелковая часть, можно подумать, тут все секретно и организовано на высшем уровне. Да по любому, женщины, что там работают, имеют график. Заканчивают рабочий день по регламенту, затем уходят в общежитие. И получается, что в это время, в отделе никого нет. Вот именно такой момент мне и нужен. Значит, только вечером.
— Ну, я не знаю… — неуверенно замялся он.
— Ты право вскрытия двери имеешь?
— Да. Только у меня печати нет. Там оттиск на пластилине.
— Это не проблема! — улыбнулся я, вспомнив, как в университете мы несколько раз вскрывали опечатанные двери кабинетов. — Так что, сделаем? Не переживай, проблем не будет.
Пожалуй, сюда бы отлично вклеилась фраза «Да ты успокойся, я тыщу раз так делал». Но она же могла спугнуть бойца, а он и так был какой-то дерганый.
— Хорошо, но только быстро. Сегодня в семь тридцать, у штаба.
— Договорились! — кивнул я.
Ничего криминального я в этом не видел — в чем проблема посмотреть материалы о самом себе? Хорошо, что обычно нагрузка на таких отделах довольно большая и сотрудники, особенно женщины, часто просят себе помощников. В моем случае так все и получилось — через Баранова я узнаю, откуда я призвался, состав семьи. Есть ли у меня образование, ну и другую информацию, которая поможет мне освоиться в восьмидесятых.
Иногда я читал книги про попаданцев, и по канону жанра там часто наблюдалось слияние подсознания или памяти реципиента с самим героем. А чаще и то, и другое. Так вот, в моем случае этого не произошло — я не помнил ничего такого, чего не знал ранее. Хотя, что-то, наверное, все же отложилось. Правда, я пока не заметил.
После того, как дали команду строиться на ужин, я вернулся к своему отделению.
Ходить строем мне не понравилось. Может со стороны это и кажется красивым, но по факту от строевой подготовки ужас как устают ноги. Хотя нельзя не признать, ранее строевому шагу на военной кафедре нас учили просто бездарно. Здесь, конечно, уровень был другой. И на кой черт мотострелкам это вдалбливают? Но сейчас я просто наблюдал в сторонке.
Здание столовой оказалось небольшим. Как я и предполагал, кормили неплохо, но ничего особенного. В госпитале было однозначно лучше. Еще за сотню метров я уловил жуткий запах, в котором различил нотки тушеной капусты и какой-то рыбы. Он был буквально повсюду.
— Что за вонь? — не выдержал я, оглядываясь по сторонам.
— Наш любимый Бигус! — выдал вдруг Коржов. — Все самое лучшее солдатам!
Меня аж передернуло — если запах такой, каково же оно на вкус-то?
А на вкус это блюдо, ласково названое «бигусом» было еще хуже. Готовили здесь солдаты — суточный наряд по столовой. Как я и думал, это была просто тушеная смесь, состоящая из капусты, лука, морковки и черт знает, чего еще. Все это было пересолено, перетушено, а внешний вид совершенно не способствовал аппетиту. Про рыбу я даже думать не хочу — она была переварена, рассыпалась, едва в нее втыкалась вилка.
Еще был хлеб и сладкий чай. Вот собственно и весь прием пищи.
Пришлось есть, куда деваться? Остался под впечатлением.
После возвращения в казарму я вместе с Барановым отправился в штаб. Тот вел себя неуверенно и все же попытался отмазаться, но у него ничего не получилось. Я был очень настойчив.
Дежурный при штабе пропустил нас без проблем — ему вообще было до лампочки, он интересный кроссворд разгадывал. А дневальные наводили марафет в другом конце здания.
Пройдя по длинному коридору до самого конца, мы остановились у крайней двери слева. Входная дверь в строевую часть оказалась самой обыкновенной, деревянной, выкрашенная серой масляной краской. На ней висела опознавательная табличка — не перепутаешь. «Строевой отдел. Лейтенант Копылов А. В.»
Ключи от двери заложены в тубус, а тот был сдан под охрану дежурного. Правда, у Баранова имелся свой дежурный ключ.
— Обычно, когда женщины уходили на обед, они оставляли меня на хозяйстве, а чтобы я мог выходить по штабным поручениям, выделили отдельный ключ! — пояснил тот.
Появилась первая дилемма — дверь была опечатана стандартным советским противоугонным устройством — куском пластилина с ниткой. Просто и сердито. Даже в две тысяча двадцатых годах такие приспособления, только более аккуратные, еще можно было встретить где угодно.
— Там печать Веры Ивановны! — заметил Баранов, увидев слепок. — Она с утра всегда проверяет, цела ли печать или нет. Если мы вскроем, она заметит. Будет много вопросов. И крику!
— Зачем его вообще опечатывать? Только потому, что под охрану сдается? Ладно! Не очкуй… — заметил я, доставая из-за пазухи тонкую стальную линейку. — Смотри и учись, как можно быстро и тихо…
Использовав тонкий кусок металла как лезвие канцелярского ножа, я ловко и аккуратно срезал пластилин. Верхняя часть повисла на нитке, сохранив оттиск.
— Оп-па! Можно заходить! — хмыкнул я, убирая линейку.
Женька сунул ключ в замочную скважину, провернул. Замок тихо щелкнул и дверь открылась. Мы прошли внутрь, прикрыли за собой дверь. Прислушались — снаружи тихо. Хорошо, что петли смазаны и ничего не скрипит.
— Товарищ младший сержант, а зачем вам это нужно? — насторожился рядовой. Видно было, что его этот вопрос сильно беспокоил.
— Выдохни, Баранов! — спокойно ответил я, осматривая помещение. — Думаешь, я смогу объяснить этому вашему Копылову, что хочу отправить письмо девушке, которая обещала ждать меня из армии?
— А-э… — тот уставился на меня с недоумением. Мол, как можно не помнить адрес любимой девушки?
— А чтобы отправить письмо, нужен адрес, которого я не помню! — уверенно продолжил я. — А не помню потому, что в первом же письме, что она мне написала… В общем, столько ждать она не сможет… Как думаешь, все эти два года я обязан был помнить адрес этой гадины?
Что-что, а на свои актерские таланты я никогда не жаловался. Пришлось научиться. Быть блогером — это совсем не бесполезное занятие, кто бы там что ни говорил. Особенно когда публикуешь хорошо смонтированное видео с полезным контентом. А не самодемонстрация у глупых инстасамок — я иду, вот я иду. Я пришла, смотрите какая. Тьфу! Так и хочется кирпич кинуть. Мой блог был совсем иным.
Импровизировать я умел, благо талант сохранился.
И Баранов поверил. Свет мы зажигать не стали — еще было достаточно светло, и с улицы нас не было видно.
Помещение строевого отдела оказалось небольшим. Имелся уголок начальника — обычный стол, чем-то смахивающий на парту. Справа и слева были и другие рабочие места — судя по всему, за ними и сидели женщины. Вдоль стен стояли канцелярские шкафы, с прилепленными прямо на двери бирками.
— Вот в этом шкафу хранятся личные дела прапорщиков и офицеров… — Женька принялся ходить вдоль них. — Здесь УПК на солдат и сержантов. Лежат по алфавиту. Так… Буква «В»… Вот!
Я подошел ближе, увидел полку с приклеенной биркой «Ж». Фамилий на эту буквы было всего три. Свою папку увидел сразу. Вытащил, аккуратно раскрыл. Баранов присоседился рядом, видимо рассчитывая, что раз он тут помогает, то может позволить себе заглянуть.