Они выпили вина и принялись с аппетитом поглощать результаты кулинарного искусства хозяина. Утолив голод, Фрич обратился к гостю: — Генрих, у меня к тебе важное дело. Я могу на тебя рассчитывать?
— Безусловно, мы же друзья.
— То, что я тебе сейчас скажу, является секретом особой важности для Германии, а поэтому я хочу, чтобы все это осталось в тайне между нами. Ты должен мне дать честное слово.
— Даю слово чести, все, что ты мне сообщишь, останется при мне.
— Тогда слушай. Гельмут Хюбнер является агентом немецкой разведки. Один из ваших командиров работает на него. Ему доподлинно известны все секретные приказы вашего командования. Я пока не знаю, кто его помощник, но вскоре, пожалуй, смогу узнать, если ты мне в этом поможешь.
— В чем заключается моя помощь? — с интересом спросил Штайнер.
— Тебе нужно наладить контакт с руководством ОГПУ. После этого сообщить им, что среди немцев есть верный человек, который готов давать информацию. Но он опасается за свою жизнь по известным причинам, а посему посредником выбрал тебя, Генрих, потому что верит в твою честность и порядочность. При этом он должен остаться инкогнито.
— Я даже не знаю, что тебе ответить. Трудную задачу ты мне задал. Ты своей секретной информацией вогнал меня в такое положение, что невольно я стал его опасным носителем.
— Не смущайся. Ты должен мне помочь, Генрих.
— Какие уж тут смущения, здесь бояться надо.
— Не понял! Кого бояться?
Штайнер усмехнулся: — Ясно кого: ОГПУ. Их люди долго разбираться не будут, раз, два — и к стенке.
— Ты ошибаешься. Уверяю тебя, сотрудники ОГПУ заинтересуются такой информацией.
— А тебе-то какой в этом прок?
— В этом выигрываю не только я, но и ты тоже.
— Но позволь, никакие дивиденды мне не нужны.
— Прежде чем говорить нет, ты сначала выслушай. Ведь служебная карьера — это не пустой звук, к ней стремится любой уважающий себя человек.
— Это интересно! Хотелось бы послушать.
— Все очень просто, Генрих. Мой интерес — это моя карьера. В случае смещения Хюбнера я могу оказаться на его месте. Это важно для меня. Твой интерес — это твоя карьера. В ОГПУ ты станешь не только своим человеком, но и героем, тогда тебя ждет блестящее будущее. Наша с тобой связь будет подпитывать информацией твое и мое руководство.
— Постой! Ты мне предлагаешь измену, предательство, это чуждое моему разуму гнусное и коварное преступление против моего народа.
— Какого народа? «Die Russische schwai». Нет! Это не твой народ! Ты немец! Твои корни в Германии. Немцы — твой народ. И они ждут от тебя помощи. Я тебе предлагаю сделать карьеру в Германии, на своей исторической родине, и сегодня работать именно для нее. И поверь мне, у нас есть возможность вытащить тебя из России. Ты же сам говорил, что мечтаешь взглянуть на свою историческую родину.
— Ты очень убедительно говоришь, Клаус. Германия — это моя сокровенная и несбыточная мечта!
— Ты не прав, Германия для тебя — это сегодняшняя явь, и ты должен сделать к ней шаг навстречу, тем самым доказать, что ты истинный ее патриот.
— Как бы я не хотел заниматься этой грязной работой, но ради германского народа, только ради нашей дружбы я соглашаюсь с твоим предложением.
— Я лишний раз убеждаюсь в твоей порядочности.
Разговор между ними продолжался еще долго, лишь с наступлением поздней ночи Генрих покинул Клауса фон Фрича.
* * *
На следующее утро Штайнер направился в ОГПУ. Раньше положенного времени Жданович выписался из больницы и с улыбкой на лице встречал летчика в своем служебном кабинете. Генрих присел к столу и изложил собеседнику весь разговор с немецким инструктором. Жданович слушал очень внимательно, неловко повернулся и поморщился от боли.
— Не жалеете вы себя, Георгий Михайлович. Раны полагается залечивать в больнице.
— Сегодня это не важно, заживет, как на собаке. Важно другое, и это радует меня. Поверил все-таки тебе этот фон Фрич.
— Вряд ли поверил. Мне думается, здесь нечто иное. Считаю, он собирается про вести свою игру. Я его интересую, пока во мне есть определенная выгода для него. То, что мне он наговорил про немецкий патриотизм, — сплошная чепуха.
— Ты так думаешь? Выходит, он тебя использует в своих темных делах и про агента, который находится в руководстве авиаотряда, умышленно наплел?
— Полагаю, что да. Его замысел очевиден — это заинтриговать ОГПУ и устранить со своего пути Гельмута Хюбнера, — произнес Генрих.
— Гельмут Хюбнер нам интересен. В Германском штабе эта фигура пользуется доверием, и у него здесь, в Ливенске, особые полномочия, связанные с испытанием новейшей авиационной техники.
— Хюбнер здесь фигура значительная и авторитетная, — сказал Генрих, — а вот игра барона Клауса фон Фрича, вышла за рамки, и это меня настораживает.
— И меня тоже. Барон может испортить нам игру, которую мы ведем с Гельмутом Хюбнером.
— Сейчас нужно осторожно подключиться к игре, которую он навязывает, — произнес Генрих.
— Будем считать, что контакт с ОГПУ ты установил. Теперь следующий шаг за ним, — заключил Жданович.
* * *
Здание библиотечного хозяйства располагалось на окраине Ливенска, в той ее части, район которой находился недалеко от военного гарнизона, а поэтому частыми посетителями этого заведения были военные. Генрих решил навестить Матильду. Он вошел в здание и прошел в читальный зал. Там находилось несколько человек в военной форме. Он спросил у служащей библиотеки:
— Не могли бы вы пригласить Левандовскую?
— Нет, не могу. Она только что вышла на улицу и скоро вернется.
Генрих решил встретить Матильду во дворе. Он направился к выходу и вышел на улицу. Недалеко располагались торговые ряды. Шла бойкая торговля разным товаром. НЭП привел к быстрому оживлению экономики. Появившаяся у крестьян экономическая заинтересованность в производстве сельскохозяйственной продукции позволила быстро насытить рынок продовольствием и преодолеть последствия голодных лет «военного коммунизма». Нэпманы занимались частной торговлей, ремеслом и продажей разных изделий. Его привлек торговец, который разными прибаутками зазывал покупателей: «У дядюшки Якова, для баб товару всякого, ситцу хорошего, нарядно, дешево!.. Духи, помада, все, что надо!..»
Генрих подошел ближе и на прилавке среди разного товара разглядел красивую кофточку.
— Сколько вы просите за кофту?
Увидев молодого летчика, торговец улыбнулся:
— Если для любимой девушки, то тебе, паренек, почти задарма отдам!
Генрих вытащил купюру и сказал: