Конечно, ему не хватало женских губ и волос. С закрытыми глазами он инстинктивно тянулся к ним, но потом вспоминал, что они находятся в десятке шагов от него. В остальном же тело Регины вполне соответствовало его воспоминаниям. Оно было таким же податливым и жадным до ласк.
Он грубо разорвал платье и впился зубами в ее кожу, имевшую знакомый запах. Голова вскрикивала в руках травника, когда он причинял телу боль. Женские ноги обвили его, заключив в тесный капкан страсти. Руки терзали спину. Ногти ритмично вонзались в нее, словно шпоры в бока скакуна…
Жуткая любовница заставила Олимуса забыть обо всем. Естественная человеческая брезгливость и страх дремали за толстыми непроницаемыми стенами похоти, имевшей неиссякаемый источник… В огромном зеркале он увидел себя – длинноволосое чудовище, занимающееся любовью с безголовым трупом. Олимус ощущал присутствие Люгера, но тот оставался невидимым, словно птица, парящая за облаками. Барон был доволен собой и надеялся, что отец тоже им доволен…
Наконец голова закричала от боли и наслаждения одновременно. Она кричала так долго и так страшно, что у травника Вороса задрожали руки. Тело же, вцепившееся в Олимуса, словно паук, сразу стало отвратительным и чужим. В перерезанном горле начало пульсировать что-то. Барон с трудом оторвал от себя ослабевшие девичьи руки и откатился в сторону, схватив одежду и меч.
Длинная извилистая трещина расколола поверхность зеркала, а заодно и землю под телом Регины. За открывающимися воротами появилась гладкая, как стол, равнина, слегка подсвеченная далеким зеленым сиянием. Волшебный и манящий пейзаж…
Женское тело некоторое время цеплялось руками за край расширяющейся пропасти. Голова рыдала в руках Вороса и звала на помощь Олимуса. У того все плыло перед глазами, как в кошмарном сне…
Наконец пальцы девушки разжались, и тело рухнуло вниз. Голова завизжала так истошно, что Ворос сорвался с места и побежал к пропасти. Барон с ужасом смотрел на его безумные выпученные глаза. Он успел встретиться взглядом и с головой Регины. В ее глазах были мольба и мука.
– Ищи меня! – прокричала голова напоследок, прежде чем Ворос прыгнул в пропасть со своей страшной ношей.
Женский голос стих, и Олимус неторопливо оделся в наступившей тишине. Снова ощутив уверенность в себе, он обвел взглядом волшебную равнину. По ту сторону ворот застыли маленькие фигурки всадников. Не было никакого сомнения в том, что они поджидают кого-то.
От Стервятника он знал достаточно о варварах и Неприкасаемых, чтобы понять: все только начинается и настоящая война еще впереди.
Четырнадцатый барон Гха-Гул улыбнулся.
Позади было время абсурдных чудес. За стеной фальшивого монастыря стояла лагерем его стая. Он надеялся, что теперь даст работу оборотням, которых привел с собой. Все они любили свое простое и кровавое ремесло.
Он был уверен, что не разочарует их.
Глава тринадцатая
Истребитель варваров
Стая вливалась на зеленую равнину через узкое горлышко зеркальных ворот. Оборотни, изголодавшиеся по войне, торопились увидеть врага, которого пришлось искать так долго. Олимус, скакавший в первых рядах, насчитал всего около трех десятков конных варваров – разведчиков или передовой отряд. Он счел их небольшой помехой на пути в Кзарн и приказал спрятать в обозе своего драгоценного проводника. Барон не хотел рисковать Песчаным Человеком, подобравшись так близко к цели.
Как выяснилось, он поступил очень мудро. Оружие варваров, о котором его предупреждал Люгер, производило гораздо более сильное впечатление, чем жалкая кучка владевших им людей.
Вначале никто из оборотней даже не понял, что означают резкие хлопки, тонувшие в тяжелом грохоте сотен лошадиных копыт. Когда несколько воинов без всякой видимой причины были выброшены из седел и тут же растоптаны надвигающейся конницей, это заметили только те, кто скакал с ними рядом.
Олимус убедился в том, что призрак и на этот раз не обманул его. Он получил представление об оружии, действовавшем на громадном расстоянии, – стальных предметах, выбрасывавших невидимые для глаза куски металла. Оно означало новую эпоху войн и, возможно, немыслимую ранее власть. Но ведь ради этого он и искал Кзарн…
Барон Гха-Гул не жалел своего коня, увлекая за собой стаю и устремляясь навстречу варварам. Поднятый меч засверкал над его головой, и боевой клич, подхваченный сотней глоток, прорезал застоявшийся воздух… Во время бешеной скачки он молился только об одном – чтобы слепой случай не остановил его слишком рано. Рядом с ним и позади него со стонами падали оборотни, летели через голову кони, дико кричали, распаляя себя и солдат, офицеры стаи…
Расстояние между отстреливающимися варварами и отрядом барона стремительно сокращалось. Несмотря на потери, оборотни неумолимо накатывались на малочисленного противника. Олимус уже видел жалкое тряпье, едва прикрывавшее серокожие тела, их уродливые лысые головы и мерзкие рожи, а также блестящие и поражающие своим совершенством предметы, которыми они были увешаны, – вожделенное оружие из Кзарна…
Наконец варварам стало ясно, что даже их оружие не сможет остановить конную лавину. Впервые такое количество воинов явилось из Места Пересечения. Это было полной неожиданностью для Неприкасаемого их клана, а тем более – для них.
Они развернули лошадей и попытались уйти от преследования. Но стая оборотней настигла их и поглотила, как набегающая волна поглощает раковины на прибрежном песке. Раздалось еще несколько выстрелов, прежде чем мечи и кинжалы чужеземцев разорвали варваров на части.
Меч Гха-Гулов тоже впервые обагрился варварской кровью. Олимус зарубил им человека, успевшего дважды выстрелить в него на скаку, но так и не попавшего во вражеского вожака…
Медленно, словно нехотя, переходили на рысь разгоряченные кони. Еще долго летела стая, и груженые повозки обоза успели проутюжить кровавое месиво растоптанных тел… Раненых не осталось – кроме тех, что удержались в седлах. Однако теперь к конным воинам добавились волки. Превращенные оборотни сопровождали своих собратьев, готовые сражаться тем оружием, которое у них осталось, – когтями и клыками…
Барон остановил своего коня, когда зеркальные ворота уже исчезли за линией горизонта вместе со стенами монастыря. Быстро перестроившись, стая двинулась дальше, снова выпустив вперед Песчаного Человека.
Тот повел оборотней дальше, в том направлении, где зеленое свечение было чуть более ярким и таким нежным, что это могло бы взволновать чувствительную душу. Но где обитала душа Олимуса? В красных зрачках Йэлти или в сгоревшем доме Стервятника? А может быть, она поселилась в Черном Лебеде или выбрала своим гнездом отрубленную голову Регины?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});