При такой всем видной и близкой охране он смог любезно распрощаться с полицейским конвоиром у маленькой Шепчущей двери, небольшой секции одной из величественных церемониальных дверей, через которую можно было незаметно и без официального доклада пройти в заднюю часть аудиенц-зала. Он проскользнул внутрь и тихо прикрыл дверь за собой, чтобы не мешать уже начавшейся церемонии.
"Опоздал!" - испугался он. Мони и Тайги не разбудили его заранее, просто пришли в свое обычное время, не имея на этот счет особых приказов и, наверное, опасаясь сделать что-то необычное, когда у его двери стоит полицейский охранник. Он понадеялся, что это не противоречило желанию Табини, и поторопился к приемному столу - узнать свою очередь в слушаниях.
В зале находился Банитчи в усеянной металлическими заклепками черной форме личной охраны айчжи. Банитчи остановил его, прикоснувшись к руке.
- Нади Брен! Вы спали?
- Нет, - признался он. И спросил с надеждой: - Вы его поймали?
- Нет, нади. Была гроза. Нам не повезло.
- Табини знает, что случилось? - Он бросил взгляд в сторону возвышения, где Табини-айчжи разговаривал с правителем Броминанди, ведя одну из частных бесед по приглашению. - Думаю, я у него на повестке дня. Он хочет говорить со мной? Что мне ему сказать?
- Правду - только один на один. Это ведь был его пистолет, не так ли?
Брен бросил на него обеспокоенный взгляд. Если Банитчи усомнился в его словах, то вчера ночью он этого не показал.
- Я сказал вам правду, Банитчи.
- Я в этом уверен, - сказал Банитчи, но когда Брен хотел продолжить путь к столу секретаря, чтобы назвать свое имя, как собирался, Банитчи поймал его за рукав и потянул назад.
- Не надо официально регистрироваться.
Банитчи кивнул в сторону возвышения, все ещё придерживая его за рукав, и повел к ведущим наверх ступеням.
Там заканчивал изложение своего дела Броминанди, най-айчжи провинции Энтайлл. Броминанди, в черных волосах которого уже пробивалась седина, а руки сверкали бесчисленными кольцами - и украшениями, и знаками достоинства - мог бы камень заговорить до скуки, но стоящие рядом охранники никак не находили деликатного способа оттеснить правителя в сторонку.
Табини кивнул в ответ на слова Броминанди, кивнул вторично и наконец сказал:
- Я поставлю ваш вопрос перед советом.
Звучало это до ужаса похоже на очередное повторение дела о правах на реку Алучжис, спора между двумя провинциями в верхнем течении и тремя провинциями в нижнем течении, которые использовали воду из этой реки для орошения. Эта каша варилась уже пятьдесят лет, с прошениями и встречными прошениями. Брен сложил руки перед собой и остановился рядом с Банитчи, опустив голову, стараясь выглядеть незаметно - насколько это возможно для земного человека при дворе атеви.
Наконец Табини-айчжи принял от Броминанди неизбежную петицию (или это была контр-петиция?), увесистый свиток со многими лентами и печатями, и передал её своим помощникам по законодательным делам.
В эту минуту Брен как бы невзначай поднял глаза на Табини и встретил ответный взгляд, который призывал их с Банитчи подняться на несколько ступенек, к креслу айчжи, во время короткого перерыва - привилегированные ранние просители пока что вертелись в толпе и сплетничали, в сводчатом бело-золотом зале стоял приглушенный гомон.
Табини спросил, не теряя времени:
- Брен, вы знаете, кто это был? Какие-то мысли есть?
- Никаких, айчжи-ма, абсолютно. Я в него стрелял. Промахнулся. Банитчи велел говорить, что стрелял он.
Взгляд переместился с него на Банитчи. Желтые глаза Табини были очень светлыми, даже призрачными при определенном освещении - и устрашающими, когда он гневался. Но сейчас он как будто не сердился и не обвинял ни одного из них.
Банитчи объяснил:
- Это устраняет все вопросы.
- И никаких предположений, зачем он пытался к вам проникнуть?
- Ограбление - надо быть последним дураком. Свидание...
- Нет, - отрезал Брен, которому стало неловко от такого предположения, но Табини его знал - впрочем, знал и то, что женщины-атеви проявляют к нему некоторое любопытство, и это не раз вызывало шутки по его адресу.
- Значит, не какая-то обожательница.
- Нет, айчжи-ма.
Брен от души надеялся, что дело не в женщине, - не давала покоя кровь, которую Чжейго нашла снаружи на террасе, пока дождь не хлынул вовсю.
Табини-айчжи прикоснулся к его руке, извиняясь за неуместную шутливость.
- Никто не зарегистрировал официально. Это серьезное дело. Я воспринимаю его серьезно. Будьте осторожны, не забывайте запирать замки.
- Садовая дверь - стеклянная, - сказал Банитчи. - Но замена её вызовет подозрение.
- А проволока не вызовет, - сказал Табини.
Брен был встревожен и озадачен. Можно оправдать такую смертоносную защиту на окнах и дверях айчжи. Но иметь её у себя Брен согласился бы лишь с самыми серьезными оговорками.
- Я займусь, - сказал Банитчи.
- Да я сам на неё наступлю! - запротестовал Брен.
- Не наступите, - сказал Табини. И повернулся к Банитчи: - Займитесь. Сегодня же утром. На всех дверях. Чтобы отключалась его ключом. Поменяйте замки.
- Айчжи... - начал Брен.
- У меня сегодня длинный список, - сказал Табини, что означало: заткнись и сядь на место, а когда Табини-айчжи говорит таким тоном, спорить не приходится.
Они спустились с возвышения. Брен остановился на четвертой ступеньке это было его обычное место.
- Вы оставайтесь здесь, - подчеркнул голосом Банитчи. - Я принесу вам новый ключ.
- Банитчи, кто-то хочет моей смерти?
- Выглядит именно так, разве нет? Я лично сомневаюсь, что это была любовница.
- Вы знаете что-то такое, что мне не известно?
- Сколько угодно. Что вас интересует?
- Моя жизнь.
- Не забывайте о проволоке. Садовая сторона будет включаться тоже ключом. Я передвину вашу кровать, чтобы не стояла напротив двери.
- Сейчас лето. Жарко.
- Все мы испытываем какие-нибудь неудобства.
- Я хочу, чтобы мне объяснили, что происходит!
- Не надо было отвергать дам. Некоторые воспринимают это с большой обидой.
- Вы несерьезны.
Да, Банитчи говорил несерьезно. Банитчи просто очередной раз уклонился от ответа. Банитчи, черт его подери, точно что-то знает. Брен стоял и злился, а Банитчи бодрым шагом отправился превращать его комнату в смертельную ловушку: устанавливать защитные маты перед дверьми и смертоносные проволоки, которые замкнут цепь, если глупый землянин забудет про все на свете и спросонья кинется захлопывать садовую дверь, когда вдруг начнется дождь.
Ночные события его напугали. А сейчас он просто бесился, кипел от злости, потому что ему исковеркали жизнь и жилище, лишают возможности свободно уходить в город и возвращаться - нетрудно догадаться, что его ждет: охрана, ограничения, запреты, угрозы... без всякой, черт побери, причины, кроме какого-то психопата, который, наверное, просто не любит земных людей - один Бог знает почему. Другого объяснения он не находил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});