неустанно атаковала колоссальных размеров чудовище, пока остальные изгои пытались перегруппироваться и отступить. Однако с каждой секундой бедствие Алларма, словно становилось только больше, а размер Лазарева на фоне такой громадины смотрелся совсем жалким и мизерным. Вот только всё было совсем не так, монстр не становился больше, либо массивнее, он лишь продолжал подниматься на поверхность. И в тот миг, когда исполинских размеров туша катастрофы начала появляться среди постоянно вздымающегося и тающего льда и снега, именно тогда на глазах у отступающих изгоев и произошло то самое потрясение.
За долю мгновения местность в радиусе трёхсот метров превратилось в царство трёх противоборствующих стихий. Многовековой лед и снег стигмы противостоял испепеляющему пламени гидры, и оно было настолько ярким и разрушительным, что его жар разносился на многие сотни метров прочь. В свою очередь уже яростная и грохочущая молния имперского князя пыталась нанести хоть какой-либо урон прибывшей катастрофе. Вот только всё было безрезультатно. С каждой секундой тварь неистово свирепела и оглушительно продолжала реветь, не в силах что-либо поделать или же попросту поймать и прикончить назойливую муху.
‒ Пресвятая матерь божья! ‒ с ужасом сглотнула Огинская, наблюдая за ожесточенной схваткой человека и кошмарного порождения, а в глазах у девушки, как и у множества взирающих воителей и магов, отображались сполохи огня, молнии и разрушающегося льда. ‒ Это безумие какое-то… Я впервые вижу нечто подобное… Тварь просто огромна… Как он умудряется с ней сражаться?..
‒ Я сплю, наверное. Глазам не верю, ‒ прошептал обескураженный Орлов, переглянувшись с не менее напуганным Корецким. ‒ Полное сумасшествие! Его сиятельство точно человек? Или все князья настолько сильны?
‒ Какого хрена мы стоим и болтаем?! ‒ рявкнул зло и панически цесаревич, которого разрывали противоречивые чувства. ‒ Ему помочь надо!
‒ Прошу прощения, ваше высочество, ‒ дрогнувшим голосом заговорил Долгорукий, на миг оторвавшись от схватки и взглянул на ошеломленные остатки уцелевших изгоев, а также самого Романова. ‒ Но если Захар не может её ранить, то нам там и подавно ничего не светит. Сами же видите, он лишь пытается выиграть время для остальных. Мы будем только мешаться у него под ногами сейчас. Не пройдет и минуты, как мы погибнем самой жалкой смертью. Боюсь, эта тварь не нашего калибра. Я даже не могу оценить её примерный ранг. И даже не буду гадать…
‒ Повелитель? Или же… выше?.. ‒ донесся приглушенный голос Корецкого, потому как звуки битвы с каждой пройденной секундой становились лишь громче и яростнее, даже с тем учетом, что князь Лазарев пытался увести бедствие Алларма как можно дальше.
‒ Леша, но ему надо помочь! ‒ перешла на крик Морозова. ‒ Он там один!
Однако невероятно спокойный голос Пожарского охладил пыл Романова и Морозовой.
‒ Как, Настя? Каким образом?.. Мы им нечета. Ни Захару, ни этой катаст…
Правда, договорить свою фразу княжич так и не успел, а все присутствующие тотчас замолчали и превратились в настоящие каменные изваяния, шокировано замерев на месте. Когда многовековой лёд и снег дали слабину, а тело колоссального чудовища всё-таки показалось на поверхности, случилось то, что никто не мог предугадать.
В одно из мгновений ожесточенной схватки время словно замедлилось и у всех на виду из-под глубоких снегов, с молниеносной скоростью вырвалась пятая, самая громадная и неистово визжащая голова гидры, а затем не прошло и доли вдоха, как громоздкая разинутая пасть сомкнулась на крошечном силуэте стремительно перемещающегося человека. Некоторое время молния всё еще продолжала бесчинствовать, однако вскоре стихла и она, а тварь, будто насмехаясь над случившимся, самодовольно и с довольством завопила, устремив головы в небо.
‒ ЗАХАААААР! НЕЕЕЕТ!.. ‒ истошно завопил перепуганным голосом Романов, рванув вперед.
‒ Как же так?.. ‒ прошептала неверяще Морозова, пока остальные пребывали в настоящей прострации после смерти Палача Империи.
Вот только дёрнувшийся первым и не менее потрясенный увиденным Долгорукий на долю вдоха опередил рванувшего вперед парня и выверенным движением на глазах у всех отправил Ростислава в беспамятство. А после ловко подхватил тело цесаревича себе на плечо.
‒ Прошу прощения, ваше императорское высочество за содеянное, но я лишь выполняю просьбу князя, ‒ тихо обронил Алексей, а после взглядом нашел огорошенную Морозову и быстро оказавшись возле неё, бережно передал парня девушке. ‒ Забирай Романова и уходи. Кто хочет, тоже может уносить ноги! ‒ решительно заявил княжич, повышая голос и, окинув взглядом изгоев, обернулся к ликующей твари. ‒ Я остаюсь. Князь попытался задержать это чудовище, чтобы другие ушли как можно дальше, и я постараюсь сделать то же самое.
Несколько мгновений княжна переводила панический взгляд с Ростислава и на спину Долгорукова, но уже вдох спустя, та вдруг твердо кивнула сама себе и на всей скорости помчалась прочь.
Вот только следом за Морозовой никто так и не отправился.
‒ Да сейчас! Бегу и спотыкаюсь! Остаешься ты, останусь и я, ‒ холодно отчеканил Пожарский, унимая дрожь в голосе, а затем, прикрыв глаза и глубоко выдохнув, резко воспламенил собственные руки, поднимая взор на бедствие. ‒ Хотя бы постараюсь насолить этой мразоте за смерть Захара. Я всё-таки изгой. Работа у нас такая как-никак. Подыхать в стигме!
‒ Мы тоже остаемся, ‒ холодно и решительно отчеканили друг за другом Огинская, Орлов и Корецкий.
‒ Как и мы! ‒ хором отозвались более десятка выживших изгоев из двух различных групп.
‒ Ну и дураки! Впрочем, дело ваше, ‒ ухмыльнулся одобрительно Долгорукий, срываясь на бег в сторону бедствия Алларма, а его аура быстро начала набирать обороты силы света. ‒ Тогда за мной! Попытаемся отвести тварь еще дальше! Главное ‒ тянем время! ‒ гаркнул громко Алексей. ‒ А надумаете подохнуть, то делаете это с честью, как и подобает изгоям!..
* * *
Бедствие Алларма.
Пара минут спустя…
Перед тем как оказаться во тьме и потерять сознание последнее, что я отчетливо помнил это боль в ноге, хруст собственных костей и звук разрыва сухожилий, но в то же время я был рад этой боли.