в дружелюбной насмешке. Ормунд погрозил ему пальцем левой руки, не занятой тростью.
— Мальчик иссох к двадцати пяти. Успел лишь подогреть трон для младшего брата.
— Королевская болезнь, дело известное, — заметил Эллир. — Знаете, в Низиль-Хее ходят слухи, что династия Торанов была проклята. Кровь их не сворачивалась, лишь придворные маги могли залечить рану. Если учитывать, насколько магия была неконтролируема тогда….
— Иронично, что не это уничтожило их династию, — сказал Ормунд, и обратился к Колию. — Не знаешь?
Видя замешательство в глазах молодого человека, Эллир объяснил:
— Короля Эгмура, всех его племянников и сестер привязали к столбам в их родовом поместье, после чего сделали несколько надрезов на теле. Не сильно глубоких, и уж точно совсем не смертельных.
Колий поежился.
— Да, парень. Говорят, они трое суток истекали кровью, — Эллир нарочито делал жуткий голос. Ормунд улыбался, смотря на эти издевки, а Колия мутило все сильнее. — – Кровь их стекала в стеклянные банки. Король первым испустил дух. Его сердце вырезали, положили в колбу с кровью и запечатали. Кровь остальных Торанов слили в один большой сосуд. После выкопали келью, недалеко от поместья, и поместили туда два сосуда. Их назвали «Вечное сердце» и «Вечная кровь».
Колий отпустил Ормунда, который, к счастью, мог стоять самостоятельно, и, резко повернув, побежал по коридору к вазе, которую увидел. Наконец, Ормунд и Эллир, доведя ситуацию до апогея, рассмеялись.
Пока Ормунд и Эллир смотрели на рыгающего Колия, сзади они услышали хорошо знакомую речь.
— Ильмари? — удивился Ормунд, оторвав взгляд от своего гвардейца. Развернувшись вместе с Эллиром, они посмотрели в конец коридора, где уже в удобных придворных одеждах серого цвета, подчеркивающих статус, шли пятеро. У каждого на груди красовался герб Виверна.
— Ильмари? — повторил еле слышно Ормунд старческим голосом.
Капитан элитного отряда увидел старика в конце коридора. Он ускорил шаг, а вслед за ним и остальные. Подойдя ближе, Ильмари поклонился.
— Сир Ормунд, — поприветствовали все предыдущего капитана Виверн.
— Что все это значит? — спросил старик.
Ильмари замялся:
— Не уверен, что могу говорить об этом…
— У вас же задание. И я знаю какое, вы никак не могли вернуться так быстро, — он осмотрел членов отряда. – Почему при тебе солдаты?
Ормунд говорил о Вайсе, Каере и Адриане. При дворе их редко видели – виверны располагались за его пределами в собственном здании.
— Ничего не понимаю… Что случилось? — не унимался Ормунд.
— Нас разбили, — наконец выдал Ильмари. Эллир придержал пошатнувшегося старика. — Что-то… необъяснимое. Невиданное ранее.
— О чем ты говоришь? — испуганно говорил Ормунд.
— Сам не знаю. Я подойду после совета, Сирий собирает нас в Малом зале. После расскажу все, а сейчас нам нужно идти. Срочно.
— Я с тобой, — неожиданно сказал Ормунд. – Брат и меня позвал на совет.
Ильмари удивленно приподнял брови.
— Что ж, тогда, пройдем вместе, а по пути я все расскажу.
Колий, наконец, подошел к Ормунду, и компания отправилась в Малый зал совета Морданы. Ильмари рассказал все: про поражение на болотах к югу от Оплота, про тьму, пришедшую с Хвоста, про Вершки и банду Роба Кройза. Ормунд внимательно слушал, будто анализировал что-то, сведя брови и крепче сжав трость в сухой руке. Рассказав до конца, Ильмари со стыдом посмотрел на старика. Отряд потерпел сокрушительное поражение под его командованием. Он множество раз пытался себя оправдать, но выгнать из головы мысль о нескольких десятках подопечных, погибших по его вине, было невозможно.
Ормунд не сказал ни слова. Он лишь продолжил идти к приближающемуся залу Малого совета. А Ильмари не нашел в себе сил спросить его – он боялся разочарования, которое могло упасть на него, как валун с вершины горы. Так он себя и ощущал – путник, зависший под катящимся камнем.
В тишине компания добралась до Малого зала. При входе, не спеша войти внутрь, сидя на лавочке, обсуждали что-то Лайтон Кривен и Даррос Эрий. Заметив множество знакомых лиц, они тут же встали, кивнув.
— Сир Ормунд, — поклонились оба министра. После повернули головы к Ильмари, поклонившись вновь, но не так низко. — Капитан Нарайд.
Ормунд и Ильмари кивнули в ответ:
— Лорд Лайтон. Лорд Даррос, — сказали молодой и дряхлый голоса. Им тут же вторили люди, сопровождающие их.
Лайтон Кривен посмотрел на племянника, сопровождающего Ормунда – Колия. Жилистый и широкий, будто оловянный, улыбчивый мужчина со смешными усиками под носом и широким лицом поздоровался:
— Здравствуй, — Колий, засмущавшись, ответил молчаливым кивком. Лайтон – коротко стриженный мужчина с кругловатым лицом, был военачальником Морданы. Его красные одежды с гербом Кривенов – сжатым кулаком на фоне степей, были подпоясаны кожаным ремнем с золотой бляхой.
Даррос исподлобья взглянул на Эллира – своего старшего сына. Оба отмерили друг другу короткие и многозначительные кивки. Даррос, такой же высокий и статный, как сын, с такими же глубокими серыми глазами, не выглядел намного старше Эллира. Его каштановые волосы лишь местами начали поблескивать сединой. Серо-голубые одежды, подпоясанные кожаным ремнем с серебряной бляхой, украшал герб Эриев – сокол со свитком в клюве на фоне голубого неба и зеленых полей.
— Значит, это правда… — проговорил министр дипломатии Даррос, сверху глядя на Ильмари. Высоту человека лишь немного превышал его старший сын.
— Думаю, лучше рассказать все при короле, — отрезал капитан Виверна.
Ильмари шагнул вперед, толкая дверь Малого совета внутрь. Там, в небольшом, уютном помещении, уже находился Бицет, стоящий рядом с королем Сирием, сидящем во главе стола. По правую руку, через два кресла, сидела Керия Бардон – министр экономики Кальторна. Это была знатная дама, имевшая в Мордане несколько заведений. В отличие от многих других министров, заседающих в Малом совете, Керия не была из знатного рода. Остальные еще не пришли или вовсе не были в городе в данное время.
Король с широкой и искренней улыбкой болтал о чем-то с Бицетом, нависшим над ним, как тень, закрывая от солнца, падающего в окно. Керия же, откинувшись в кресле, молчаливо ожидала начала заседания. Каштановые волосы, почти полностью сбритые с головы, прикрывались элегантной шляпкой, окаймлённой позолоченными жгутами – лирами, как дань религии. Шелковое, безразмерное платье прикрывало вполне себе стройную для ее тридцати пяти лет фигуру. Отливая ярким изумрудом, подчеркнутое зелеными камнями