Часы над входом в банк показывали без четверти семь. В распахнутые двери втекали сонные клерки. Теодор печально улыбнулся, вспомнив, как сам тридцать лет подряд так же спешил занять своё место. Сейчас это представилось смешным и глупым, и захотелось крикнуть офисным теням: давно пора бросить ерунду и заняться чем-нибудь стоящим. Жаль, шляпа осталась дома — вот бы показать им фокус с морской свинкой! Теодор запнулся: прежде он не замечал за собой таких желаний… настолько неуместных, будто кто-то нашептал это на ухо.
Вместо швейцара у дверей банка стоял невысокий толстяк. Монокль в левом глазу поблёскивал на солнце, словно передавал зашифрованное послание. Теодор узнал этого человека сразу: старший комиссар службы безопасности Морского Банка, бывший начальник полиции города. Он механически кивал проходящим мимо людям, на губах застыла официальная улыбка. За спиной неподвижно, как манекены, стояли два охранника в тёмных очках.
«Какая смешная игрушка, — снова услышал Теодор чужую мысль, — как заводная кукла. Ну, разве не смешно?»
Теодор усмехнулся: а комиссар действительно похож на куклу! — и потряс головой. До сих пор Теодор с уважением относился к начальнику полиции. Тот навёл в городе порядок, полностью избавил от бродяг. А сейчас вышел лично поддержать сотрудников банка, чтобы они чувствовали себя в безопасности. Мельком взглянув на лица клерков, Теодор насторожился: в уголках тонких губ разгорались злые улыбки.
— Хо-хо-хо! — полетело над толпой. — Замечательная публика собралась сегодня! Я так рад всех вас видеть!
Теодор метнулся к лестнице и укрылся за перилами. Серый камень ещё хранил прохладу ночи. Теодор прижался к нему щекой и осторожно выглянул меж балясин. Неужели снова Гораций?
Клерки оглядывались, не понимая, что происходит. Растерянность появилась и на лице комиссара.
— Хо-хо-хо! Сейчас мы повеселимся! Вы готовы хохотать до упаду?
Из проулка появился клоун. Толстенький и невысокий, он с лихвой компенсировал свой рост ходулями. В петлице клетчатого пиджака полыхал алый цветок. Крошечный котелок съехал на затылок и чудом не падал.
Комиссар шепнул одному из охранников. Тот кивнул и зашагал к клоуну, на ходу вытаскивая из-за пояса пистолет. Второй загородил начальника широкой спиной и тоже потянулся к оружию.
— Здравствуйте, все здравствуйте! — хохотал клоун. — Чудесно работать перед столь отзывчивой публикой! Вы рады видеть меня?
Ответом ему было смущённое «Да!». Охранник, грубо расталкивая служащих, пробирался вперёд. Клоун наклонился на ходулях, и его лицо оказалось на одном уровне с тёмными очками.
— Какой серьёзный молодой человек! Вы хотите автограф? Как же я могу вам отказать? Хотите, подарю вам цветок?
Охранник ткнул пистолетом в размалёванную физиономию.
— Покиньте территорию.
— Какой образованный юноша! — изумился клоун. — Ваша матушка наверняка гордится тем, что её сыночек знает такие умные слова! Ой! А что это у вас?
В дуле пистолета с громким хлопком возник бумажный цветок.
— Ух ты! — обрадовался клоун. — И как он здесь очутился?
На лице громилы застыла счастливая улыбка. Он взмахнул пистолетом-цветком, и клерки вокруг одобрительно зашумели.
— Вы тоже хотите цветы? — спросил клоун.
— Да! — на этот раз в хоре не было ни капли нерешительности.
Второй охранник подпрыгивал от нетерпения, размахивая оружием.
— Будет, будет! — заверил их клоун. — А теперь — нечто совершенно иное!
В руках у него появился пистолет — огромный, ярко-жёлтый, с дулом-раструбом.
— Сейчас прямо на ваших глазах я попаду в самую сложную цель этого города! Лучшие стрелки пытались поразить эту мишень, но до сих пор это никому не удавалось! Поговаривают, что она заговорена от пуль… Но ведь мы не боимся рискнуть! Как вы думаете, попадём?
— ДА!!!
— Бегите! — заорал Теодор, вскочив.
Комиссар дёрнулся, обернулся на крик, но было поздно.
— Пиф-паф!
Выстрел прозвучал, как хлопок петарды. Клоуна окутало облако дыма, закружилось конфетти. Публика зааплодировала.
Комиссар лежал лицом вниз. Сколько покушений он пережил? Наверное, не один десяток. А жизнь нелепо оборвалась ранним утром от выстрела сумасшедшего клоуна. Комиссар приподнялся на руках и пополз, цепляясь ногтями за скользкий мрамор. Перевернулся на спину. По белоснежной рубашке размазалось багровое пятно. Вытянув руку, комиссар указал на кривляющегося клоуна.
— Он убил меня, — хихикнул он. — Вы только посмотрите, он убил меня!
Комиссар сбился на кашель и, харкая кровью, откинулся назад. Тело изогнулось, ноги дрожали, но он продолжал выдавливать смех вперемешку с мокротой и кровью.
— Я нечаянно! — плаксиво крикнул клоун. — Ой! Ой! Ой! Какое горе!
Из глаз струями хлынули слёзы. Дружно расхохотались клерки. Клоун раскланивался, раздавая бумажные цветы. Теодор перелез через перила и подбежал к комиссару. Оба охранника веселились вместе с остальными служащими, и никому не было дела до умирающего у них на глазах человека.
Теодор рухнул на колени перед комиссаром. Лицо полицейского стало бледнее зимней луны, пухлые щёки обвисли, как лопнувший воздушный шарик. Рот был вымазан кровью и выглядел страшной пародией на улыбку клоуна.
— Всё будет хорошо, — сказал Теодор, кладя руку на плечо комиссара. Тот едва повернул голову. — Скоро приедет врач, и всё будет хорошо. Потерпите немного…
— Какой смешной, правда? — Комиссар вцепился в рукав Теодора.
— Вам нельзя говорить, — сказал Теодор. — Скорая уже едет. Не двигайтесь.
— Я тоже хочу цветок! Почему мне не дают? — голос переполняла детская обида.
Комиссар снова закашлялся и обмяк.
Теодор зажмурился. Руки заскользили в воздухе, выписывая сложные пассы. Пальцы задели жёсткую проволочку, торчащую из рукава. Не думая, Теодор резко потянул её вверх. Тонкая бумага зашуршала, и в руке распустилась белая лилия.
— Вот…
Комиссар пустыми глазами смотрел на бесполезный цветок. Теодор положил лилию ему на грудь. Бумажные лепестки медленно краснели, впитывая кровь.
— Браво!
Теодор поднял голову. Клоун смотрел прямо на него и хлопал.
— Господин шпрехшталмейстер будет в восхищении!
— За что? — спросил Теодор, поднимаясь.
— Не догадался? — ухмыльнулся клоун.
— Закон о бродяжничестве?
— За всё приходится платить, а в море было холодно. — Клоун отсалютовал ему пистолетом. — До скорой встречи, фокусник.
Теодор молча смотрел, как он пробирается сквозь толпу клерков, похожий на нелепую длинноногую птицу. Клоун нырнул в проулок, и оттуда донёсся пронзительный смех.
Держась за перила, Теодор спустился. Его мутило. Вокруг пересказывали друг другу шутки клоуна, надрываясь от хохота. Кто-то попытался изобразить умирающего комиссара, — это вызвало такой взрыв смеха, что Теодор не выдержал. Грубо оттолкнув вставшего на пути клерка, он побежал вниз по улице.
Через два квартала Теодор остановился. Прижавшись спиной к стене, он озирался, готовый к тому, что из-за угла в любой момент появятся акробаты или жонглёры, карлики или силачи, а может, и сам таинственный шпрехшталмейстер Элиас Шангале. Значит, «Великолепный» всё-таки не утонул? Наверное, шторм выбросил корабль на пустынное побережье где-нибудь в Африке или Южной Америке. Сколько лет циркачи прожили там, выступая перед мартышками и попугаями?
Мимо, громыхая тележкой с горячей едой, проковылял торговец-китаец в широкой тростниковой шляпе. Из распахнутых лючков валил густой пар, до Теодора долетел резкий запах жареной рыбы и специй. Голод до боли сжал живот. Теодор поспешил за торговцем и догнал его у поворота в узкий проулок. Купил два сэндвича с тунцом и стаканчик растворимого кофе и набросился на еду с таким наслаждением, словно голодал месяц.
— Не хотите сахарной ваты? — предложил китаец.
— Простите? — удивился Теодор.
— Сахарная вата, — повторил торговец. — Помните? Выходишь из шатра на солнце и чувствуешь аромат…
— Из какого шатра? — Теодор попятился.
Китаец мечтательно закатил глаза.
— Нет, вы не можете отказаться! — Он достал из тележки розовое облако на палочке. — Держите!
Китаец вложил вату в руку Теодора и, улыбаясь чему-то своему, поковылял дальше. Теодор с раскрытым ртом смотрел вслед. Цирк пропитывал город — даже уличные торговцы начали сходить с ума. Может, и Агата решила податься в гимнастки? Образ домохозяйки в блестящем трико, раскачивающейся на трапеции под куполом цирка, подействовал, как холодный душ. Теодор чуть не забыл, ради чего вышел из дома!
В утренней газете не нашлось ни строчки об убийстве начальника порта, не говоря уж о списках погибших и пострадавших. Первую полосу занимала статья о слоне в городском парке. Автор совсем не удивлялся появлению животного, зато взахлёб рассказывал, сколько радости слон принёс детворе. Теодор швырнул газету в урну и направился к Морскому Вокзалу.