хвои слегка закружилась голова. Здесь еще чуть слышался шум водопада, он походил на гул внутри скалы: монотонный и жутковатый. Но к этому звуку добавлялся шум веток в лесу, лай лисы и пение птиц, крик ворона, греющегося на теплом камне. Все вместе создавало лучшую из песен — песнь жизни.
— Западней от Стоянки, — ответил Рейм, помогая мне спуститься по мокрому скользкому камню на песок. — Мы сделаем большой крюк. Но встретимся со Сьярой и Тео ровно там, где планировали покинуть караван. Это земли сангаров. Они не очень гостеприимны и еще менее дружелюбны. Потому, сама понимаешь, нам лучше было бы не стоять на месте. Они сначала бьют, а потом уже спрашивают.
— Ну, мне пора привыкать, что мне нигде не рады, — хмыкнула я, пожав плечами, и легко спрыгнула на песчаный берег. — Едва знакомый лодочник и тот… — осознала, что это выглядит жалко, и быстро сменила тему разговора. — Кто он вообще? И почему прячется в недрах горы?
Рейм взглянул на меня как-то так, что мне захотелось спрятаться. Да, мне прекрасно известно, что он желал бы услышать от меня нечто другое. К примеру, о чем говорил странный лодочник. Но дело в том, что я и себе пока не могла ответить на этот вопрос. Для начала мне стоило хотя бы полистать эту самую книгу. И тогда уже точно пойму, что и кому можно говорить. И стоит ли тащить ту книгу в Транарх. Что если она в принципе опасна? Некоторые знания бывают разрушительны. И лучше их похоронить. А если эта книга — одна из таких? Почему ее не отнесли в храм раньше?
Именно потому я ответила на взгляд моего спутника молчанием. Даже поджала губы, давая понять, что более не намерена об этом говорить. Не сейчас.
— Олар не маг, — спустя еще несколько мгновений тишины все же принялся пояснять мне Рейм. И я еле сдержала облегченный вздох. Все же обойти щекотливые темы иногда так сложно. Но святое правило «не задавать лишних вопросов» все же работало. И в этот раз оно работало для меня. — Он… лодочник. Наверное, это самое правильно определение.
— Об этом я и так догадалась. Но ты говоришь, что он не маг, а он точно колдовал. Это я почувствовала. Магия была, и настолько мощная… такой силы я не встречала ни у одного мага.
Ну, если не считать странной колдуньи, которая выстраивает порталы и удерживает их с той же легкостью, как я вызывала порыв ветра.
— Это не он колдовал, — Рейм чуть помолчал, явно подбирая слова, но после плюнул и начал рассказывать как есть. — Пограничные деревни много лет подвергаются нападениям. Набеги — это всегда кровь, убийства, грабежи и насилие. Младенцы остаются без матерей, детей нечем кормить, женщины беременеют от тех, кого ненавидят всей душой.
От таких откровений у меня внутри что-то сжалось. Не то чтобы я не понимала ранее, что такое в мире случается, просто подобные темы в присутствии леди стараются обычно обходить. Леди и про супружеский долг, бывало, узнавала едва ли не на брачном ложе. Если, конечно, отец этой леди не таскал прямо в замок женщин древнейших профессий. И не особо с ними прятался. Тогда многое перестает быть тайной. Правда, мне многое же так и сталось непонятным в этом жуткого вида процессе.
— И какое отношение это имеет к лодочнику? — спросила я, постаравшись избавиться от всплывших в памяти картинок.
— Маленькие дети часто обречены или нежеланны. И их… отдают духам.
— То есть… уносят и оставляют умирать? — воскликнула я, едва не подпрыгнув от возмущения. — Дикость какая-то!
— Не могу с тобой не согласиться, — кивнул Рейм. — Но мир вообще сплошная дикость. В любые времена, при любых правителях, если человек чувствует безнаказанность — он превращается в монстра. Одни монстры убивают, потакая своей природе, другие — от безысходности. Третьи из ненависти. Иногда дети гибнут. А иногда их все же принимают духи. Олара принял дух подземных рек, как ты могла бы догадаться. Вырастил и воспитал. Олар всю жизнь живет под землей. И я даже не знаю, повезло ли ему.
Боги, это все так ужасно, что мне даже думать об этом не хотелось. Это было больно. Невыносимо больно даже думать о том, что пришлось пережить и женщине, что оставила ребенка умирать, и о судьбе самого ребенка. Каким, оказывается, ужасным может быть мир.
— И все же я ощутила магию… — проговорила я вслух собственные мысли. Рейм молчал, вероятно ожидая, какие при этом я сделаю выводы. — Это не он. Это духи подземных рек.
Рейм только кивнул, подтверждая мои догадки.
А я принялась размышлять, но уже не озвучивая своих умозаключений.
Вообще, очень странно получалось. В королевстве едва можно было насчитать пять магов: три — мы с сестрами, дочь лорда Амора, ну и придворный маг, само собой. Я так думала раньше.
Но стоило мне выйти за стены замка, и выяснилось, что есть могущественные маги, о которых я ничего ранее не знала, есть учителя магии, и все еще не вымерли последние духи… И в мире еще достаточно магии. Почему тогда так мало действительно одаренных? Что мешает людям снова овладеть силой?
Столько вопросов, что голова шла кругом. А ответов нет!
Тропа петляла. Она то змеилась у самой кромки воды, то ныряла в сень деревьев. Небо затягивало тучами, но ни прохлады, ни свежести это не давало.
Мы не заходили вглубь леса, держались берега. Здесь и идти было легче, и не так страшно. Мне почему-то все время казалось, что из зарослей на нас кто-то да смотрит. И покоя это мне не добавляло.
Чувствую, что еще несколько дней такого пути — и я собственной тени начну бояться.
— А на нас здесь напасть не могут? — все же озвучила свои опасения я, поглядывая на зашевелившиеся заросли. — Сангары.
— Могут, конечно, — равнодушно пожав плечами, «обрадовал» меня Рейм. — Но не думаю, что решатся. Они считают озеро опасным. Считают, что здесь живут древние силы,