— Эту штуковину я видел у Релоны в тот день, когда ее убили.
Фелона выпрямилась и поднесла трофей к свету. Внимательно изучила. Необычная, странная ткань, переливающаяся на свету.
— Ага. И кровь на внутренней стороне.
Мелисса побледнела и испуганно зажала рот ладонью. Торен нахмурился.
— Неужели директор…
— Кажется, мы не закончили. — Фелона аккуратно опустила браслет на стол и убрала ручку. — Улику не трогать, смотрим дальше, может, еще что найдем.
На этот раз никто ничего высказывать не стал, даже Ройс не спорил. Все разбрелись по своим местам и продолжили осмотр. Ребята вели себя так, будто кто-то забрал у них разом всю энергию. Видимо, до них дошло, что все происходящее вовсе не игра. Только Фелоне, казалось, находка придала сил, и она с энтузиазмом что-то искала в застекленных шкафах. Замерла на миг, потом ухватила за руку Ройса и потащила его к двери в кабинет. Тот озадаченно покосился на нее, но, странно даже, ничего не спросил.
— Встань тут и внимательно оглядись, постарайся найти еще какие-нибудь вещи, которые могли принадлежать одной из убитых девушек.
— Э-э…
— И не сходи с места. От двери смотри, что-то точно должно быть. Как только найдешь, скажешь. — Она отскочила обратно к столу и снова зарылась в ящики. Потом рассмотрела чернильницу на столе.
Мелисса отошла к двери, встала рядом с Ройсом и принялась наблюдать за Фелоной, которая вот уже в который раз за сегодняшний вечер сумела поразить ее. Причем настолько, что даже цель их сегодняшнего проникновения в лицей отошла на второй план. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что ее цель отличалась от целей Ройса или Торена — она пришла сюда уберечь эту парочку от неприятностей: в их компании она была голосом разума. Однако сейчас все внимание Мелиссы сосредоточилось на Фелоне.
А та присела на директорское кресло, достала из сумки клочок ткани, который попросила отрезать у себя дома, расстелила на столе и попыталась директорской ручкой что-то на нем написать. Нахмурилась и повторила попытку. Заинтересованная Мелисса подошла и посмотрела, как чернила расплываются по водонепроницаемой ткани. Фелона вздохнула, дотянулась до пресс-папье и попыталась промокнуть их, после чего линии окончательно потеряли четкость, а в некоторых местах и вообще исчезли, перейдя на промокашку. Фелона провела по ткани пальцем, изучила собранные на него чернила и снова вздохнула.
— Занятно, — пробормотала она. Подумала, сунула кусок ткани обратно в сумку и вернулась к осмотру кабинета.
— Вот это, кажется, принадлежало Вире Котс… первой погибшей, — убито произнес Торен, показывая заколку для волос с небольшим сапфиром. — А когда все вокруг заинтересованно уставились на него, неуверенно пояснил: — Ее Вире кто-то подарил. Я видел эту безделушку на ней в коридоре. Меня тогда еще удивило, вроде бы Котс ни с кем особо не дружила, потому и запомнил.
— Понятно, — заинтересовалась Фелона, подходя ближе и рассматривая украшение. — Бронза и сапфир… не очень хорошего качества. Такая штука стоит… дежа три, не больше. Дешевка.
— Может, для тебя и дешевка, но это явно подарок.
— Я ничего и не говорю, — миролюбиво отозвалась Фелона, продолжая разглядывать заколку. — Я просто пытаюсь ее оценить. Одно точно: директору она принадлежать не может… у него нет дочерей? Только сын, но он взрослый и давно живет на другом острове… Внучек у директора тоже нет.
— Эй… А откуда ты знаешь? — удивился Торен.
— У отца спросила, — отмахнулась Фелона, после чего забрала украшение и положила рядом с браслетом, после чего развернулась к Ройсу, дисциплинированно оставшемуся у двери. Вот как на человека повлияло удивление, что все команды исполняет от и до. Девушка хмыкнула. — Эй, страж двери, ты эту заколку не видел?
— Нет. Я не уследил, где ее Торен отыскал, в другую сторону смотрел.
— Гм… Торен, где ты нашел эту заколку?
— Вон в том шкафу, за вазой. Пришлось на стул лезть.
— Ага. Понятно… Ладно, то место позже осмотрим, слишком неудобно, и Ройс действительно от двери не смог бы там ничего увидеть. Ройс, ау, ничего не высмотрел?
— Да что я отсюда должен высмотреть? — возмутился, наконец, юноша.
— Что-нибудь. Какую-нибудь вещь подозрительную, что-то лежащее не так. Сделай два шага вперед и встань перед столом, еще раз все осмотри внимательно.
Ройс послушно сделал два шага, замер и осмотрелся. За ним внимательно наблюдали три пары глаз. Юноша покосился на Фелону, на всякий случай еще раз осмотрелся вокруг и покачал головой.
— Ничего необычного не вижу.
Фелона задумчиво кивнула.
— Ладно, возвращаемся к поискам. Только, наверное, мы больше ничего не найдем.
Как девушка и предсказала, больше ничего подозрительного обнаружено не было. Наконец энтузиазм пропал даже у Фелоны, она замерла в центре комнаты и задумчиво теребила локон на виске, переводя взгляд с одного предмета на другой, при этом ни тряпичный браслет, ни заколка для волос ее не интересовали.
— Торен, ну-ка, подними меня.
— Чего?
Фелона подошла к шкафу и приподнялась на цыпочки, пытаясь заглянуть за вазу.
— Подсади, говорю.
Озадаченный Торен подошел и снова замер. Фелона, не дождавшись помощи, сердито обернулась.
— Ну и чего ты мнешься, как красна девица? Не можешь приподнять, что ли? Или сил не хватает? Я же не поцеловать меня прошу.
Торен совсем растерялся и покраснел, покосился на Мелиссу.
— О господи, — простонала Фелона. — Что за нервный господин, который при попытке прикоснуться к девушке краснеет так, будто я что-то неприличное предлагаю.
К счастью, подошел Ройс, отодвинул совсем растерявшегося и пылающего друга в сторону, подхватил Фелону за талию и резко приподнял.
— Хм… а ты не безнадежен, красавчик, — промурлыкала она, наблюдая, как он покраснел, но не отпустил ее, после чего отвернулась и осмотрела полку. — Мелисса, дай мой фонарь, а то твоего приятеля просить боюсь, он как-то нервно на мои просьбы реагирует. Вдруг в обморок упадет? — Взяла протянутую ей вещь, не обращая внимания на гневный взгляд девушки, и посветила на полку, передвинула вазу и снова осмотрела.
— Кто-нибудь знает, когда в кабинетах убираются? Утром или вечером? Вечером, я ведь права? В конце рабочего дня.
— Верно… но…
— Ройс, прекрати обниматься, отпусти меня. А почему… Потому, что там пыли нет. Все чисто. И вытер ее не Торен своим рукавом. Конечно, ее могли смахнуть и утром, но там уж слишком чисто, словно убирались часа три-четыре назад, но никак не двенадцать.
— Почему?
— Ройсик… ну не хмурься, тебя же так Мелисса назвала… Мне нельзя, да? Эх, какая жалость! Потому, что сейчас лето и жарко. С закрытым окном душно, а если его открыть, сюда летит пыль с улицы. Если убрать ее утром, то за день нанесет новой, немного, но она будет, на свету я бы точно заметила, а тут, если посмотришь, нигде ни пылинки. Впрочем, это совершенно не важно. Если бы убирала я, я бы даже внимания не обратила на эту заколку. Лежит себе и лежит. М-да…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});