ночи? Все ведь хорошо было. Или муж меня за истерику мальчика наказывает?
— Точно. Не нужна ты ему сейчас, — громко протопал парень по деревянным полам.
Мне будто камень на грудь бросили после этих слов.
Расслабилась. Привыкла, что с этим человеком мне легко и хорошо. Счастливой себя почувствовала. А теперь "не нужна".
— Знаешь, он может вторую жену взять, — сообщила я подростку в спину. — Появится вторая Хозяйка, я уйду сама.
Забрала ребенка, поманила за собой Ульяну в комнату. Уложила обеих, а сама у окна встала и новый вышитый мешочек с песком стала мять. Сердечко от тоски страдало и от неизвестности болело.
— Пойду, найду его, — решила я.
Выскользнула в сени и встретилась с Митором.
— Ты куда? Спать иди, — рыкнул парень и встал на моем пути.
Неприязнь поднялась в моей душе. Страшный, недобрый огонь обжог мои мысли. Я глаза закрыть успела, чтобы с силой своей ничего не натворить, а вот рот не успела.
— Не тебе, дитя, мне препятствием быть. Я лишь нави покорная буду, — холодный, замогильный голос прорвался сквозь мое восприятие.
Сила брата колдуна кипела в моих жилах и требовала выхода. Его голос говорил моими губами, мои же слова.
Парень будто к месту прирос, а я двинулась во двор. Здесь, холодный воздух остудил мои щеки, а влажная земля под ногами вытянула мою злость.
— Где же ты, Радим? Что случилось?
Во дворе я не обнаружила мужчину, поэтому вернулась домой.
Походила по светелке, ощутила что мне нужно чужое тепло. Походила еще и пошла доставать кожанные ленты для плетения.
Чувствую, что я сегодня не усну.
Разложила свое рукоделие и принялась за дело. Ремешок к ремешку, быстро складывается обережный символ, узелочек к узелку, красиво получилось.
Под маслянной лампой, да за работой кропотливой, ясность в голову приходит.
Мой муж бороду не стрижет и волосы распустил из-за строительства церкви. В обед нельзя работать. Может, и сон с женой под запретом?
С печи слез Митор и, тяжко вздохнув, подошел ко мне.
— Масло сжигаешь попусту. Все хорошо будет.
Я улыбнулась. У мальчика тоже волосики длинные. Сейчас с мужниным подарком закончу и маленькому сплету. Руки привыкшие к работе споро выплетают очелье.
— Митор, а расскажи мне как вы раньше с Радимом жили? Вижу, что не бедствовали и мастера вы умелые. Просто хочу о муже побольше узнать, а он молчит, будто воды в рот набрал.
Тут паренек усмехнулся и по-лисьи улыбнулся.
— А мне что будет с того? — прищурился он.
— Хочешь, амарат завтра с медом сготовлю? — предложила я.
Марьяша эту кашку любит, а мед с ложки всегда слизывает быстрее чем успеваешь уследить.
— Я тоже ремешок хочу, — немного обидчиво произнес Митор, смотря на почти готовое рукоделье. — И с бусиками тоже.
Я улыбнулась. Все же любит он украшать себя как и большинство будущих женихов. Привлекать к себе взоры богов богатыми узорами — молодежная забава.
— Что ж, — я сделала последний моток и подрезала концы мужниного подарка, — Сделаю и тебе.
Митору я и сама собиралась плести, поэтому рада что получу за это нужное мне. Сложила ремешки нужной мне длины. Дала на выбор бусики мальчику, тот радостно выбрал себе четыре штуки и подсел ко мне, пока я ряды набирала.
— Я с Радимом несколько лет уже живу. Он молчит почти всегда, но бабам он нравится. В городе, да селах на него молодки и не только, заглядываются. А уж когда он свои товары показывает, то все местные на него, как на идола какого смотрят. Околдовывает он их что ли?
Мальчишка пожевал губу, потом посмотрел на меня и почему-то покраснел. Взгляд отвел, будто пожелал скрыть что-то нелицеприятное о своем мастере.
— Ты рассказывай, как слова ложаться, — тихо шепнула я приговорку и прищурилась разглядывая скованного собеседника.
Тот стал расслабляться. Интерес во взгляд вернулся и он даже ногами на лавке заболтал.
— А как вы хозяйство ведете раз вас почти всегда дома нет? Не уж то куры месяц без зерна проживают? — натолкнула я парнишку на нужную мне тему.
— Нет, за всем старостины девки смотрят и Желанна. Она здесь приглядывает чтобы во дворах мусор и сухостой не собирали, а иначе быть беде. Еще Левша захаживает, но она все на обед и ужин с котелками бегала.
Тут парень побледнел, будто только осознал о чем сказал и как сильно это отразится на его прежней жизни.
— Левша она такая, ко всем ходит. Баба молодая и вдова, — как-то неуверенно добавил он.
А я усмехнулась. Боится меня что ли Митор? Или он опасается моей реакции на полюбовниц мужа?
— Надеюсь, со мной Левша больше мужу не понадобиться, — улыбнулась я и вплела первую бусинку в рисунок очелье.
— Нет! — обрадовался мальчишка тому что не сделал ничего осудительного. — Радим счастливым ходит. Улыбается тебе и даже говорит с тобой. Обычно он "да -нет" кивает или просто разворачивается и уходит, когда не желает разговаривать. Левша за ним сейчас не ходит. Да и, Хозяин ее в дом больше не пустит.
— А сегодня ночью? — хитро направила я разговор в нужное русло.
— Да это так надо. Церковь ведь строим. Пост держать надо. Во всем меру блюсти.
Тут паренек совсем сник и тихо добавил:
— Но об этом говорить женам нельзя. Чем сложнее пост пройдет, тем тяжелее жизнь супружеская будет. Объяснять ничего нельзя, чтобы женскую интуицию включить и научить жену понимать мужа с полуслова. Жена должна быть смирная, да терпеливая.
Я усмехнулась, смотря на милое раскаенное личико мальчика. Тот смотрел на меня затравленно, будто его палками побили, а он все равно ко мне приполз.
— Я уже сама догадалась, — забрала я последнюю бусинку из его рук и вплела в символ. Осталось еще рядков добрать и будет маленькое очелье.
— Радим сейчас кровати стругает, — будто извиняясь выпалил Митор. — Еще утром нам дерево привезли для новой мебели. Староста обещал, что пока мы дом свой для всех жильцов не подготовим нам будут лучшие бревна свозить, — выпалил он скороговоркой.
Я как раз доплела ремешок и показала его заказчику. Мальчишка застыл как вкопанный, а потом схватил его из моих рук и едва не обнюхал. На его лице сменялись разные эмоции от радости до неверия и обратно.