— К кому?! — не выдержал Сергар — колдунье?!
— Ну да — пожал плечами участковый, и посмотрел на «Олега» — Колдунье. Есть у нас лекарка, баба Надя. Лечит травами, лечит руками — почище докторов. Кто не хочет в район ехать в больницу, или просто не шибко болеет — все к ней. А кто-то и вообще к докторам не хочется ехать. Баба Надя все решает — руки-ноги вправляет, опухоли убирает, кости правит. Но речь не о ней. Я ведь как мыслил — если эти подонки что-то сотворили, кого-то обидели — этот кто-то пойдет к бабе Наде. Она почти никому не отказывает, всех лечит. Отказывать мне в информации лекарка не будет — себе дороже. Я все-таки власть, и могу осложнить ее жизнь. Хотя и не хочу этого делать. Итак, баба Надя сообщила, что к ней обратился Петя из Самсоновки, и у него были сломаны три ребра. Она сделал ему перевязку, утянула, дала отвар, ну и… все. Я поспрашивал кое у кого в деревне, слухи тут быстро разносятся, узнал, что в Самсоновку, в дом покойной бабы Маши, вселились новые люди. Что их привез Вампир — известный гаденыш, но не совсем уж отморозок, кое-какие деньги переселенцам он оставляет. Ну и вот — я сложил два и два, приехал сюда, и мне все стало ясно.
Участковый замолчал, облегченно вздохнул, и стал с видимым наслаждением потягивать чай из чашки. В кухне повисла звенящая тишина, какая бывает только в глухих деревнях, когда в ушах звенит от недостатка бьющей в уши горожан звуковой информации. Горожане этого не замечают, и только тогда, когда оказываются в безлюдных местах, понимают, что живут в беспрерывной какофонии — машины, соседи, самолеты, гул воды в трубах и гудение проводов. Здесь же — ничего, и только кровь шумит в ушах, да мозг выдает фантомные звуки — далекий, далекий звон — дззз… дззз… дззз…
— Что тебе стало ясно? — не выдержал, резко Сергар, чувствуя твердую рукоять ножа на предплечье — И что собираешься делать?
Участковый внимательно посмотрел на «Олега», поднял брови, как бы показывая, что он все понимает и предлагает сбавить тон, недоуменно скривил губы, снова уперся взглядом в чашку, и поболтал содержимым, оставшимся на дне, будто гадание на чайных «нифелях», было основным занятием в его жизни.
— Что ясно? Да все ясно. Наехали на вас, Петя пытался вас защитить, ему набуздали, сломали ребра. Потом кто-то из ваших соседей помог, и отморозки лежат сейчас где-нибудь в глубоком омуте, кормят раков и рыб. И поделом — таких тварей надо топить еще во младенчестве. Ну что хорошего может родиться у Нинухи, которая с юности была шлюхой — все окрестные деревни перезаражала триппером, а потом сошлась с бывшим угроловником, с которым вместе бухали и воспитывали сынка — непонятно от кого зачатого. И второй такой же отморозок, дружан Кирюхин — не царских кровей. Когда они откинулись с зоны, я за голову схватился — жди беды! Твари сели за грабеж, воровство, вымогательство, и какой болван отпустил их по УДО — только богу известно! Одного не знаю — кто их завалил? Если только Коля? Парни-то крепкие, не так просто их прикончить. Ну что затихли? Полы выскребали, обои сменили! Только того не знаете — кровь никуда не девается. Есть специальный анализ, который выявляет кровь, даже если ее не видно. Так кто их завалил?
— А если я? — решился Сергар — Поверишь?
— Ты? — усмехнулся участковый — Ну зачем врешь-то? Соседа выгораживаешь? Ты Кирюхе на один удар, уж извини, парень. Он боксом занимался, парень крепкий. Что, Коля завалил? Он мужик серьезный, не смотри, что спился. Чемпион города! Был… В тяжелом весе. Итак — кто завалил двух отморозков? Заметь — я не спрашиваю — где они, черт с ними, но я должен знать, кто на моей земле может убивать!
Сергар осторожно достал из рукава нож и без замаха метнул его в участкового. Нож вонзился в табурет возле ляжки полицейского, а Сергар замер, ожидая реакции стража порядка.
— Вот оно как! — покосился тот на рукоять ножа. Опустил руку, выдернул нож из табурета — не сразу, тот глубоко засел — и снова повторил — Вот оно как… никогда бы не подумал. Где учился метать? Спецназ? Ранение? Поучаствовал?
— Олежа полгода лежал в коме! — заторопилась Мария Федоровна — Он вообще-то домашний мальчик! И я…
— Ага, домашний! — насмешливо перебил участковый — Вижу, какой домашний. Но неважно. Не спрашиваю, куда вы дели тела, не спрашиваю, кто вам помог их отнести к машине. Это не важно. Главное — я теперь все знаю.
— И что будешь делать? — снова напряженно спросил Сергар.
— Только не надо меня убивать! — усмешливо хмыкнул мужчина — Во-первых, знают, куда я поехал. Во-вторых, гибель участкового — это вам не двух урок пропащих зарезать. Шум будет такой, что…
— Да я и не собирался тебя убивать! — слегка смутился Сергар, который как раз и обдумывал, как это ловчее, если что, подрезать оставшимся ножом слишком умного здоровяка. И не успеет ли тот, прежде чем истечет кровью, свернуть Сергару голову. И пришел к выводу, что бить нужно только в глаз, чтобы клинок вошел в мозг, иначе шансов никаких.
— Ну… спасибо тогда! — снова усмехнулся участковый — А то я уже было подумал, что пора падать на пол и отползать!
— Ээээ… зачем — отползать? — не понял, удивился Сергар, и тут же догадался — А! Ясно. Из-под обстрела, да?
— Догадливый. Нет, парень, ты точно где-то повоевал. Я по твоему взгляду вижу. Я своих издалека узнаю. Сам две горячие точки прошел.
— Точки? Какие точки? — недоуменно переспросил Сергар, и Мария Федоровна тут же пояснила:
— Он память потерял. Лежал полгода, потом очнулся — и ничего не помнит. Даже меня не помнил! Так что вы не удивляйтесь. Я его и языку учила, и грамоте — все заново, как ребенка. Но он вообще-то быстро учится, вспоминает!
— Вижу — медленно протянул участковый — Вспоминает. Интересные вы люди, да. Впрочем — неинтересных людей нет. Все люди по своему интересны. Но есть и такие, которых хочется читать, как хорошую книгу! Каждая страница — открытие! Каждый листок — на пять обычных жизней! Интересно!
— Вы философ — неожиданно усмехнулась Мария Федоровна, видя, что никто не собирается крутить им руки и засовывать в «канарейку» — Деревенский философ. Анискин! Вот вы кто.
— Кстати — да, люблю я этого персонажа — легко согласился участковый — Конечно, наврали там много, в деревне все проще, и одновременно сложнее, да и деревни тогда были другими, но в общем-то все осталось как и прежде. Люди те же, и почти не меняются. С пещерных времен. Всегда были подлецы, и всегда были те, кто за тебя душу положит. И на том мир стоит!
— Вы тоже интересный человек — уважительно сказала Мария Федоровна — И хороший. Другой бы…
— Другой бы к вам просто не поехал, прогнал Нинуху, налил бы стакан водки, жахнул его, и спать! Как прежний участковый, до меня. А я так не могу. Я люблю деревню, хочу здесь жить. Это моя земля! И я хочу, чтобы на ней был порядок. Если бы не вы — я бы этих отморозков… нет, не убил бы — я же закон — закрыл бы их. За что-нибудь. Очистил бы землю. Но я вам этого не говорил. Все-таки вы преступники, что ни говори. Суду плевать на то, что они на вас напали, хотели ограбить — для суда главное, что вы живы, а они нет! Я бы лично вообще позволил народу иметь оружие. Пистолеты, например. Тогда бы и нам было меньше работы. Понимаете… бандиты имеют оружие, а вы нет. Если бы вы могли дать отпор, и если бы суд был всегда на стороне тех, на кого напали… хмм… тогда это была бы не наша жизнь. Ну да ладно. Попил, поговорил с хорошими людьми — пора и честь знать. Надеюсь, болтать вы не будете. Это и в ваших интересах. Если упомянете, что я знал о том, что вы сделали — откажусь, а вам устрою такую жизнь, что мало не покажется! Поняли меня? Вижу — что поняли. Пошел я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});