Читать интересную книгу Дилемма - Алексей Макеев

Правда, в течение последней ночи произошло еще два немаловажных события. Во-первых, едва Гуров и Крячко вернулись к вечеру в гостиницу, как их перехватил администратор и предложил переговорить с постояльцами из шестьсот четырнадцатого номера. Те приехали утром из Москвы и очень интересовались постояльцем из четыреста четвертого номера, а поскольку Гуров сам предупреждал, что, если кто будет интересоваться этим человеком, следует отсылать интересующихся к нему, то он, администратор, так и делает, тем более что исчезновение вышеупомянутого постояльца и для него самого загадка…

Гуров действительно делал такое предупреждение, а потому без звука отправился в шестьсот четырнадцатый номер и имел короткую беседу с двумя относительно молодыми людьми, по столичному раскованными, но весьма раздраженными и снимающими это раздражение пивом. Не вдаваясь в подробности, Гуров представился предпринимателем из Москвы и рассказал, что случайно стал свидетелем того, как совершенно больного господина Грязнова увозили в больницу.

– Что-то инфекционное, – объяснил он. – Доктор объяснил, что больной будет находиться в строгой изоляции по меньшей мере месяц.

– Ни фига себе! Он что, озверел, что ли?! – набросились на Гурова разочарованные фирмачи. – Какой месяц?! Он нам сейчас нужен! Вы вообще соображаете, что несете?

– Молодые люди, охолонитесь! – презрительно ответил на это Гуров. – Я всего лишь посторонний человек, который пожертвовал своим временем, чтобы сообщить важную для вас новость. И вместо того чтобы сказать спасибо, вы мне тут истерику устраиваете? Я человек терпеливый, но даже у моего терпения имеются пределы. Я понятно объясняю?

Ледяной тон несколько остудил деловых молодых людей, и они уже в более цивилизованной форме попытались выяснить, не знает ли Гуров, в какую именно больницу положили их коллегу.

– Не знаю! – отрезал Гуров. – И не обязан знать. Весьма сожалею, что вообще вступил с вами в контакт. Обычно я стараюсь избегать сомнительных знакомств…

Уничтожив таким образом неудобных для себя собеседников, Гуров получил еще одну небольшую передышку. Его не очень волновало, что московские гости могут предпринять попытку разыскать больницу, в которой отлеживался Грязнов, – он почему-то был уверен, что эта попытка не увенчается успехом. В наших больницах редко удается получить точную и своевременную информацию, а в той, где побывал проныра Славик, это, скорее всего, вообще будет невозможно.

В номер к Славику Гуров заходил трижды, но застал его только после полуночи. Славик выглядел слегка усталым, но счастливым и как-то странно задумчивым. Он рассеянно поздоровался с Гуровым и, тут же усевшись на кровать, принялся ерошить свои и без того взъерошенные волосы. Казалось, его голову щекочет изнутри какая-то заковыристая мысль и он пытается как-то ее утихомирить. При этом глаза у Славика были наполнены загадочным туманом, а по губам то и дело скользила странная улыбка, заставившая Гурова вспомнить их вчерашний разговор о психиатрической больнице.

– Ты обкурился, что ли? – подозрительно спросил Гуров, которого такое поведение «тайного агента» весьма озадачило. – Почему не докладываешь? Есть результаты?

Славик посмотрел на него еще более странным, беспомощным взглядом, а потом вдруг счастливо захохотал и еще пуще принялся терзать свои волосы.

– Товарищ полковник! – проникновенно сказал он. – Я вам сейчас готов в ножки упасть, честное слово! Вы для меня теперь просто как отец родной! Если бы не вы – я вообще не знаю!..

Такие путаные речи еще больше насторожили Гурова. Он налил Славику стакан воды, заставил выпить и строгим голосом потребовал объяснений.

– Короче, я, наверное, женюсь! – отирая с губ воду, восторженно объявил Славик. – В общем, если вы меня не посадите… Я с такой девушкой познакомился – чудо! Я ведь до сих пор и не знал, что такие девушки бывают на свете, товарищ полковник!

– Девушки разные бывают, – пробурчал Гуров, вспоминая при этом девушку в красной курточке. – А тебя вообще-то послали делом заниматься, а не за девушками бегать…

– Так в том-то и дело, что вы все это устроили! – завопил Славик. – Вы меня теперь счастливым человеком сделали, товарищ полковник! Если даже посадите, я все равно теперь отсижу, а потом женюсь! А вас заранее на свадьбу приглашаю, товарищ полковник!

– Эка тебя зацепило, брат! – покачал головой Гуров. – Уже и свадьба! До свадьбы нам всем еще дожить надо. Выходит, ты у нас в оператора сотовой связи влюбился, так что ли?

– Точно! Ее Наташей зовут! Краси-и-и-вая! – Славик зажмурил глаза от восторга.

– Значит, на моей просьбе можно теперь поставить крест? – скучным голосом осведомился Гуров.

Славик непонимающе уставился на него.

– На какой просьбе? – испугался он. – А, вы про тот телефонный номер? Да нет проблем! Только придется подождать до утра. Завтра утром Наташа посмотрит там у себя и все мне скажет. Это-то мы уже железно договорились! Но вы бы ее видели!..

Он опять захотел завести речь о чудесах женской красоты, но Гуров перебил его.

– Стоп-стоп-стоп! Что значит – нет проблем? Как тебе удалось так легко склонить оператора на разглашение служебной тайны?

– Да я ведь ей тоже понравился! – захохотал Славик. – Честное слово! И потом, я ей сказал, что выполняю важное государственное задание… А разве не так? – он с беспокойством посмотрел на Гурова.

– Не так, – мрачно сказал тот. – Но ладно, сказал так сказал. Завтра, как получишь информацию, ни секунды не задерживаясь, возвращайся в гостиницу. Придешь – позвони мне в номер. Просто позвони, говорить ничего не надо – я к тебе сразу спущусь. Только ничего не перепутай, счастливый влюбленный!..

Крячко, выслушав историю о столь необычной любви с первого взгляда, философски заметил:

– А еще говорят, что молодежь нынче бесчувственная! Мы же с тобой стали свидетелями совсем противоположного явления. Выяснилось, что молодежь не только обладает чувствами, но и способна влюбляться с первого взгляда. И даже готова поделиться служебными секретами ради этой любви. Это обнадеживает, несмотря на некоторые щекотливые моменты. В конце концов, молодежи приходится искать свой путь на ощупь, многие нравственные ориентиры в обществе утеряны… Будем надеяться, что эта новая любовь не закончится таким же пшиком, как связь Грязнова с Анастасией.

Мысли о неуловимой Анастасии не отпускали Гурова ни на минуту. Он не мог спать, потому что все время думал о ней. Уже было совершенно ясно, что эта девушка так или иначе связана с преступным миром. Гуров обследовал куртку, которая досталась ему в «наследство» от Анастасии, но ничего не обнаружил, кроме десятка стальных шариков в боковом карманчике – весьма странный набор для юной девушки. Рогатки в куртке не было, видимо, Анастасия унесла ее с собой. Или потеряла в процессе бегства. Гуров подумал, что ему здорово повезло, когда эта красотка промахнулась, – таким шариком она могла запросто высадить ему глаз. Хорош бы он был с черной повязкой на глазу – только бы и оставалось, что проситься официантом в «Необитаемый остров»!

Заснул он уже ранним утром под бодрый храп полковника Крячко, который категорически не любил размышлять по ночам. «По ночам нужно спать или действовать! – всегда заявлял он. – Мыслить нужно с утра, об этом и пословица говорит».

Несмотря на короткий отдых, проснулся Гуров одновременно с другом, в семь утра. Едва они успели принять душ и почистить зубы, как в номер постучали. Открывая дверь, Гуров был почти уверен в том, что увидит на пороге полковника Игнатьева. Так и оказалось.

Вид у Игнатьева был не такой, как обычно. Он держался гораздо скромнее, и в голосе его почти не слышалось обычных вызывающих ноток. Он вежливо поздоровался и попросил разрешения войти.

Гуров сдержанно предложил ему присаживаться, не торопясь задавать вопросы. Он хотел, чтобы Игнатьев сам начал разговор. Гость начал с того, что сказал:

– Я дал приказ снять наружку.

– Нам это уже неинтересно, – ответил Гуров. – Куда интереснее, с какой стати она вообще появилась. Некуда оперов девать, полковник?

Игнатьев положил ногу на ногу, внимательно посмотрел на Гурова и сказал:

– Вообще-то не я веду дело об убийстве Сумского. Просто я заинтересованная сторона. Это убийство может пролить свет на интересующие меня вопросы. В прокуратуре еще не разобрались, что за машина стояла во дворе Сумского в то злосчастное утро. Я тоже не стал торопиться с выводами, тем более что у меня была надежда с вами договориться. Вы не пожелали открыть карты, и тогда я отдал приказ наблюдать за вами. Это мой город, и все, что тут происходит, меня касается.

– А теперь перестало касаться? – с усмешкой спросил Крячко.

Игнатьев медленно повернул голову в его сторону.

– Просто мне не хочется, чтобы и дальше возникали критические эпизоды, подобные вчерашнему. Так ведь и до беды недалеко.