Читать интересную книгу Дело закрыто - Патриция Вентворт

— Джеф этого не делал.

— Тогда кто?

— Миссис Мерсер знает, — сказала Хилари, и собственные слова удивили ее настолько, что она вздрогнула. Она и не подозревала, что может это сказать. Она не знала даже, что у нее есть такая мысль.

— Почему ты так говоришь? — тут же спросил Генри.

— Не знаю.

— Но ты должна знать. Нельзя говорить такие вещи, не зная наверняка.

Генри снова сел на своего конька. На самом деле это был не конек даже, а огромный-преогромный конь, и его топот немедленно воскресил прежнюю Хилари. Прежняя Хилари могла выходить замуж за Генри, могла не выходить за него, но никому и никогда не позволила бы себя топтать. Она выпятила подбородок и заявила:

— Можно. Я не знаю, почему так сказала. Это просто выскочило. Я не подумала сначала: «Миссис Мерсер знает», а потом высказала это вслух — я сначала сказала и тут же поняла, что это действительно так. Так уж у меня мозги устроены. Вещи, о которых я никогда и не думала, срываются вдруг с языка, а когда я потом начинаю над ними думать, оказывается, что это чистая правда.

Генри свалился со своей лошади, звучно шлепнувшись на землю. Слишком уж уморительно выглядела в такие моменты Хилари: она снова раскраснелась, в ее взгляде появилось что-то по-птичьи дерзкое, а мелкие каштановые кудряшки под маленькой шляпкой, казалось, излучали негодование. Ее хотелось схватить, хорошенько встряхнуть и поцеловать, но для начала Генри расхохотался.

— Очень смешно! — возмутилась Хилари, внутренне смеясь тоже и даже распевая про себя маленькую радостную кричалку, потому что, если люди начинают вместе смеяться, у них уже ни за что не получится ссориться. Просто не получится. А сказать по правде, она до смерти устала ссориться с Генри.

— Какая же ты дурочка! — простонал Генри, отбрасывая наконец свою напускную вежливость.

Хилари помотала головой и закусила губу, чтобы не рассмеяться тоже. Она вовсе не собиралась облегчать Генри жизнь.

— Ты просто завидуешь, — заявила она. — И потом, Генри, как я уже говорила, ты чересчур ревнив и, если когда-нибудь на ком-нибудь женишься, смотри в оба, потому что ей придется или тебя бросить, или превратиться в жалкое забитое существо со сломленным духом и жутким комплексом неполноценности.

Во взгляде Генри появилось что-то такое, что она занервничала. Это был именно тот насмешливый взгляд, от которого сердце начинало биться сильно и часто.

— По тебе этого не скажешь, — сказал он.

— Просто я из того разряда, который уходит, — ответила Хилари с мрачным блеском в глазах.

Генри промолчал. Он не собирался поддаваться на провокации. Он просто продолжал пристально смотреть на Хилари, и та, запаниковав, поспешно вернулась к миссис Мерсер.

— Понимаешь, Генри, если не верить показаниям миссис Мерсер, а я им не верю, получается, что она знает, кто настоящий убийца. Не забавы же ради она все это выдумала, потому что непохоже, чтобы это сильно ее забавляло, — она выглядела жутко, жутко несчастной. И не для того, чтобы Досадить Джефу, потому что она страшно переживает и за него, и за Марион. Значит, если она лгала — а я в этом уверена — то затем, чтобы кого-то выгородить. И мы должны выяснить, кого именно. Мы просто обязаны.

Глава 13

Глаза Генри перестали улыбаться и вмиг стали хмурыми, но смотрели они теперь не на Хилари, а гораздо дальше — на Мерсеров, дело Эвертона и задачу отыскания игольного ушка в нескольких стогах сена. Хилари легко было предлагать ему поиграть в поиски убийцы — проблема заключалась в том, что, по его глубокому убеждению, убийца уже был найден и в настоящий момент как раз расплачивался за то, что в порыве гнева застрелил дядю, лишившего его наследства. Генри считал, и считал так с самого начала, что Джеффри Грей еще легко отделался и только чудом избежал виселицы.

Полк Генри находился тогда в Египте, и после исключительно приятного отпуска, проведенного в Тироле, он должен был вернуться в Каир. Джеймса Эвертона застрелили за два дня до того, как этот отпуск кончался, и все это время Генри убил на то, чтобы привить Хилари правильные взгляды на их помолвку. В конце концов ему пришлось удовольствоваться тем, что Хилари согласилась считать себя помолвленной, не отступившись, впрочем, от своих убеждений, что это варварство и насилие над свободой личности. Кое-какие сведения о процессе до Египта, конечно, доходили, в том числе и благодаря пространным письмам Хилари, содержавшим исключительно пристрастный и личный взгляд на события, но материалов дела он никогда не читал. Он согласился с приговором, сочувствовал Марион Грей и считал дни, оставшиеся до того времени, когда он вернется домой и Хилари выйдет за него замуж. Теперь наконец он ее видел — тут все было в порядке, — только она не выказывала ни малейшего намерения выходить за него замуж, зато, похоже, твердо решила втянуть в совершенно гиблое и бессмысленное мероприятие по пересмотру дела Эвертона. Ситуация вызывала у него решительное и совершенно естественное отторжение. Он хмуро посмотрел на Хилари и не терпящим возражений тоном сказал:

— Лучше забудь об этом. Дело закрыто.

— Да нет же, Генри, нет! Как оно может быть закрыто. если настоящий убийца не найден и Джеффри сидит вместо него в тюрьме? И знаешь, чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что миссис Мерсер знает убийцу. Генри, интуиция никогда меня не обманывала.

Генри нахмурился еще больше.

— Не понимаю, какой смысл вообще это обсуждать. Ты сама сказала, что эта женщина сразу показалась тебе сумасшедшей. Я не говорю, что она буйнопомешанная, но что она истеричка и в голове у нее настоящая каша — это точно, и если она любила Греев, естественно, ей было не слишком приятно давать показания против Джеффри. И все, что ты мне тут рассказала, означает только, что она хотела встретиться с Марион, чтобы хоть как-то перед ней оправдаться.

— Нет, — возразила Хилари, — все было совсем не так. Здесь другое. Ее что-то гложет, точно тебе говорю. И потом, почему она сказала: «Если бы только мне удалось ее увидеть!»?

— Мало ли что больной человек скажет!

— А что у нее не было другого шанса, потому что он за этим проследил? И почему она благодарила бога за то, что Мерсер меня не узнал, потому что в противном случае он ни за что не оставил бы нас наедине?

Генри пожал плечами.

— Если у человека больная жена и он старается, чтобы она не цеплялась к чужим людям, мне это представляется только естественным. Честно говоря, я почти уверен, что она не в себе.

— Я бы ни за что не вышла за этого Мерсера! — заявила Хилари.

Генри расхохотался.

— Обещаю, этого не случится.

Хилари ответила ему томным взглядом, разучить который стоило ей поистине титанических усилий. Она позаимствовала его у известной киноактрисы и все ждала случая проверить, как он подействует на Генри. Оказалось, что никак, и, опасаясь заработать косоглазие, она заменила взгляд на более привычный — рассерженный и сверкающий.

Строить Генри глазки то же,

Что слепому корчить рожи. — назойливым комаром пропищал чертенок в ее голове. Ее глаза засверкали. Генри — чудовище. Самое настоящее чудовище. В фильме главные герои валились от такого взгляда, как кегли. Строить ему глазки значило даром тратить свое время, и, будь он единственным мужчиной в Лондоне, она и то не вышла бы за него замуж. Скорее уж она вышла бы за Мерсера. Хотя нет, за Мерсера — нет. Ее даже передернуло, и она поспешно сказала:

— Ты знаешь, что я хотела сказать. Он кого хочешь с Ума сведет.

— Значит, ты согласна, что миссис Мерсер он уже свел?

— Нет. И, чем больше он будет таскаться за мной, повторяя на каждом шагу, что бедняжка совсем плоха, тем меньше я буду этому верить.

Генри поднялся.

— О чем ты говоришь?

— О Мерсере. Ты знаешь, его зовут Альфред. Правда, ужас?

— Хилари, он что, преследовал тебя?

Она кивнула.

— И весьма настойчиво. Я же тебе говорила. Подозреваю, что он шел за мной от самого Солвей-Лодж. А потом всю дорогу до автобуса объяснял, что его жена здорово не в себе, и, когда он зашел на шестой круг, я спросила себя, почему он это делает.

Генри присел рядом с ней на ручку кресла. Удивительно, как он вообще там уместился.

— Может быть, потому, что это правда?

— Или потому, что нет?

Их плечи соприкоснулись, и Хилари повернулась. В ее глазах горели вызов и решимость сражаться до последнего. Генри, однако, уже отступил. Он с совершенно естественным видом — будто они до сих пор были помолвлены — положил на ее плечо руку и задумчиво проговорил:

— Странно.

— Что странно?

— Ну, что он тебя преследовал.

Хилари кивнула. Из руки Генри получился на редкость удобный подлокотник — надежный и мягкий.

— Он просто выяснил, что это я была в поезде. Наверняка миссис Мерсер проболталась. И, поскольку он не знал, что именно она мне сказала, постарался сделать так, чтобы я не поверила ни единому ее слову. И если бы ему удалось убедить меня, что она не в себе… Генри, ты понимаешь?