Читать интересную книгу "Церковь и разведка. О чем рассказали рассекреченные документы - Алексей Казаков"

и соратнику бросился отец Золтан Ниш-тор. 13 января 1948 года, защищая друга и соратника, он отправил в посольство США в Мадриде письмо, в котором говорилось:

…Он никогда не был ни нацистом, ни членом «Скрещенных стрел»; напротив, главным объектом его газетных публикаций всегда была экспансия «Скрещенных стрел» и крайне правых. По этим причинам я вступил с ним в самые тесные связи, и мы достигли соглашения о том, что я должен был написать десять больших принципиальных статей для его газеты с такой ориентацией. К сожалению, продвижение немецкой армии помешало этому.

То, что теперь его называют… как это делает эмигрантская венгерская пресса, — настоящим нацистом, убийцей, грабителем и т. д., не является чем-то новым, поскольку все бывшие журналисты, не симпатизирующие коммунизму и социал-демократии, именуются именно так…

Тихая жизнь в Колумбии

Но противостоять прессе и общественному мнению власти США не собирались, хотя, безусловно, знали, что Вайта активно сотрудничает с американской военной контрразведкой. Как, впрочем, не собирались они отдавать его в руки венгерского правительства. Поэтому дело с экстрадицией искусственно затягивали.

С удивлением и опасением за свою судьбу узнал Вайта об отказе властей Италии и Испании предоставить ему политическое убежище, на что он очень надеялся. Видимо, правительства этих стран не захотели, чтобы их как-то ассоциировали с нацистским преступником. Но тут в дело вмешался Ватикан и организовал Вайте переезд в Колумбию.

Вайта, разумеется, верил, что это не навсегда, он не сомневался, что еще выберется из южноамериканского захолустья, но, пока все это происходило, у его кураторов изменились планы. Идея «Континентального союза» была сдана в утиль. И нацистский преступник Ференц Вайта завяз в Боготе, где провел остаток жизни, будучи скромным преподавателем экономики в небольшом католическом колледже.

Золотые часы для далай-ламы

Накануне аудиенции

Аудиенция была назначено на утро 20 декабря 1942 года. Илье Толстому и его напарнику предстояло ждать ее несколько дней. Придворные вежливо объяснили: эта дата выбрана как наиболее благоприятная для важных начинаний далай-ламы.

Офицеры УСС, майоры Толстой и Долан, отнеслись к показаниям тибетского гороскопа с почтением и уважением. Хотя оба порядком устали после дальнего пути, который состоял из авиаперелета, переезда всеми мыслимыми видами колесного транспорта и, наконец, тяжелого высокогорного конного перехода. И вот они ждут приглашения на высокую аудиенцию в гостевом доме у подножья холма, где расположился дворец Потала — резиденция далай-ламы в Лхасе.

Наконец, в назначенный день рано утром конная кавалькада тронулась в путь. Илья Толстой и Брук Долан, их носильщики и сопровождающие, а также тибетский монах Гуиди со своими помощниками добрались до вершины Красного холма около 9 часов утра. Обычно посетители должны были пешком карабкаться по широким ступеням к дворцу, но посланцам президента Рузвельта разрешили проехать на лошадях по узкой тропинке, ведущей к задней части дворца.

Вот и Потала. Это резиденция главы всех буддистов мира, руководителя Тибета, и одновременно храмовый комплекс. Вести себя здесь следует подобающе. Наездники спешились, пошли по длинным лабиринтам дворца.

В небольшой комнате ожидания к ним присоединился молодой тибетский чиновник по имени Ринганг. Он хорошо говорил по-английски и объяснил майорам УСС тонкости этикета общения с далай-ламой. Почти сразу после этого последовало приглашение в тронный зал.

От Тулы до Тибета

Как же случилось, что внук великого русского писателя оказался пред ясны очи духовного лидера тибетского народа, воплощения самого духа буддизма, нравственного ориентира для всех, кто придерживается этого религиозного учения? Как сложился этот замысловатый маршрут — от Тульской губернии, где Илья Андреевич Толстой родился в 1903 году, до тибетского дворца Потала?

Илья был сыном Андрея Львовича Толстого. Его родители разошлись, когда ему был год, и воспитывался он родственниками матери. В 1916 году дядя Ильи, Константин Дитерихс, по заданию Министерства земледелия отправился в Ташкент и взял с собой 13-летнего племянника. В Туркестане в то время проходил учет поголовья лошадей и отлов диких табунов. Там Илья стал знатоком лошадей. Это пригодилось ему во время Гражданской войны, когда он недолго служил в Белой армии.

…Как-то раз в промерзшей зимней ставропольской степи конный отряд попал в сильнейший снежный буран. Из личного состава двух эскадронов в живых остался один Илья Толстой — все остальные замерзли. Его спасло то, что он крепко привязал себя к коню, и тот доставил юного корнета, почти потерявшего сознание, к белогвардейскому посту.

После Гражданской войны Илью Толстого арестовали, обвинив в антисоветской деятельности. Но расстрелять не решились. Тогда было популярным высказывание Ленина о Льве Толстом, как о «зеркале русской революции». Видимо, не решились пустить в расход родственника «зеркала». В начале 1920-х Илья Толстой начал сотрудничать с новой властью — в частности, он участвовал в организации помощи голодающим Поволжья.

Но через несколько лет он понимает, что с Советской Россией ему не по пути и в 1924 году эмигрирует в США, где учится в колледже Уильяма Пенна, а затем в Университете Айовы в Эймсе, изучает сельское хозяйство и животноводство.

В 1927 году Толстой знакомится с естествоиспытателем Уильямом Дугласом Верденом, попечителем Нью-Йоркского музея естественной истории, вместе с которым снимает фильм о жителях северо-запада Канады. Затем он отбывает на Аляску, где принимает участие в создании Национального парка у самой высокой точки Северной Америки — горы Мак-Кинли. В 1931 году он уже в Нью-Йорке, где участвует в съемке еще нескольких фильмов, а после этого предпринимает ряд экспедиций в Центральную и Южную Америку. В 1937 году, пережив увлечение подводной съемкой, он вместе с двумя коллегами создает первый в мире океанариум во Флориде.

Прекрасно говорившего на нескольких языках, симпатичного, с изысканными манерами русского аристократа принимают в американском высшем обществе. Помимо прочего, это важно для работы в разведке, где он оказался в начале Второй мировой войны.

Строгий мальчик

В сопровождении величественной процессии монахов Толстой и Дуглас поднялись на крышу дворца, где была расположена комната для приемов. С обеих сторон перед входом в нее сидели на небольших скамейках высокопоставленные монахи, за ними стояли монахи рангом пониже, а также несколько мирян и паломников, которые должны были получить благословение далай-ламы после того, как он примет гостей.

Раздвинулся тяжелый занавес, и гости вошли в богато украшенный тронный зал. Прямо перед ними стоял трон далай-ламы — квадратное кресло с прямой спинкой. Его Святейшество сидел скрестив ноги, на голове его был остроугольный желтый головной убор — церемониальный колпак. Лицо далай-ламы казалось