Трокмартин разжал руку. Он напряженно двинулся по палубе прямо к видению, находившемуся теперь всего в нескольких ярдах за кормой. Я побежал за ним, схватил его — и тут же отшатнулся. Потому что его лицо утратило всякое сходство с человеческим. Страшная боль и крайний экстаз — они были рядом, не боролись в выражении, которое не может иметь никакое Божье создание, и глубоко, глубоко вцеплялись в душу. Дьявол и Бог гармонично шли рука об руку. Так, должно быть выглядел Сатана, только что падший, все еще божественный, видя и небо, и ожидающий его ад.
И тут — лунная дорожка быстро померкла! Небо затянули тучи, как будто их привела чья-то рука. С юга налетел ревущий шквал. Луна исчезла, и то, что я видел, исчезло с нею, погасло, как изображение волшебного фонаря; звуки странной музыки резко смолкли — и наступила тишина, за которой последовал лишь раскат грома. А потом — ничего, кроме тишины и тьмы.
По всему моему телу прошла дрожь, как будто я только что стоял на самом краю пропасти, в которой, как говорят жители Луизиады, живет ловец человеческих душ, и только случайность спасла меня.
Трокмартин поддержал меня.
— Как я и думал, — сказал он. В его голосе звучала новая нота — спокойная уверенность сменила ужас ожидания неизвестного. — Только я знаю! Идемте в мою каюту, старый друг. Теперь, когда вы тоже видели это, я могу вам рассказать… — он заколебался, — рассказать, что же вы видели, — закончил он.
Входя, мы столкнулись с первым помощником капитана. Трокмартин быстро отвернулся, но все же недостаточно быстро, чтобы помощник не остановился в изумлении. Потом он вопросительно взглянул на меня.
Усилием воли Трокмартин придал своему лицу выражение, отдаленно напоминающее нормальное.
— Нас ожидает буря? — спросил он.
— Да, — ответил помощник. Потом, поборов любопытство, моряк светски добавил — Очевидно, она будет сопровождать нас на всем пути до Мельбурна.
Трокмартин распрямился, как будто ему в голову пришла новая мысль. Он энергично схватил моряка за рукав.
— Вы хотите сказать, что нас ожидает облачная погода, — тут он заколебался, — еще по крайней мере три ночи?
— И еще три, — ответил помощник.
— Слава Богу! — воскликнул Трокмартин, и мне кажется, я никогда не слышал в его голосе такого облегчения и надежды.
Моряк удивился.
— Слава Богу? — повторил он. — Слава… что вы хотите этим сказать?
Но Трокмартин уже направлялся в свою каюту. Я хотел пойти за ним. Первый помощник остановил меня.
— Ваш друг не болен?
— Море, — торопливо ответил я. — Он не привык к нему. Я присмотрю за ним.
В глазах моряка было сомнение и недоверие, но я поторопился уйти. Потому что знал: Трокмартин на самом деле болен — но в этой болезни ему не поможет ни корабельный врач, ни кто-либо другой.
Глава III
«Мертвы! Все мертвы!»
Когда я вошел, Трокмартин сидел на краю койки. Он снял пальто. Сидел склонившись, закрыв лицо руками.
— Закройте дверь, — негромко сказал он, не поднимая головы. — Закройте иллюминаторы и затяните занавес… и… нет ли у вас в кармане электрического фонарика, хорошего, сильного фонаря?
Он посмотрел на карманный фонарик, который я протянул ему, и включил.
— Боюсь, этого недостаточно, — сказал он. — Впрочем, — он заколебался, — это всего лишь теория.
— Что всего лишь теория? — удивленно спросил я.
— Считать, что это оружие против… против того, что вы видели, — сказал он с сухой улыбкой.
— Трокмартин! — воскликнул я. — Что это было? Я на самом деле видел… это существо… на лунной дорожке? На самом деле слышал?..
— Например, это, — прервал он меня.
И негромко прошептал: «А-во-ло-а!» И я будто вновь услышал хрустальную неземную музыку, ее эхо, слабое, зловещее, насмешливое, ликующее.
— Трокмартин, — сказал я. — Что это было? Чего вы бежите? И где ваша жена… и Стентон?
— Мертвы! — монотонно ответил он. — Мертвы! Все мертвы! — Я отшатнулся в ужасе и продолжил, — все мертвы. Эдит, Стентон, Тора… мертвы… или еще хуже. А Эдит в лунном бассейне… с ними… ее утащило то, что вы видели на лунной дорожке. Теперь оно охотится за мной… Оно наложило на меня свою ленту… и преследует меня.
Злобным движением он распахнул рубашку.
— Взгляните, — сказал он. Я смотрел молча. Кожа на груди, примерно на дюйм выше сердца, была жемчужно-белой. Белизна резко выделялась на фоне здоровой кожи. Он повернулся, и я увидел, что полоса проходит по спине примерно в два дюйма шириной.
— Прижгите! — сказал он, протягивая мне сигарету.
Я отшатнулся. Он сделал повелительный знак. Я прижал горящий кончик сигареты к белому поясу. Он даже не моргнул, не слышно было и запаха горелого; когда я отвел белый цилиндрик, на коже не было ни следа.
— Потрогайте, — снова приказал он.
Я коснулся пальцами ленты. Она была холодной — как мрамор на морозе.
Он протянул мне маленький перочинный нож.
— Режьте! — приказал он.
На этот раз, увлекаемый научной любознательностью, я не колебался. Лезвие погрузилось в тело. Я ждал появления крови. Ничего не появилось, Я извлек лезвие и погрузил его снова, на этот раз на четверть дюйма. Как будто я резал бумагу — ничего похожего на человеческую кожу и мышцы.
Мне пришла в голову еще одна мысль, и я с отвращением отшатнулся.
— Трокмартин, — прошептал я, — это не проказа?
— Если бы, — ответил он. — Взгляните на места разрезов.
Я посмотрел: на белой полосе не было ни следа. Там, где я делал разрез, не было даже царапины. Как будто кожа разошлась, пропустила лезвие и сомкнулась снова.
Трокмартин встал и надел рубашку.
— Вы видели две вещи, — сказал он, — его и его печать, которую оно наложило на меня и которая, как я думаю, дает ему власть надо мной. Теперь вы должны поверить в мой рассказ. Гудвин, говорю вам опять, что моя жена мертва — или еще хуже, я не знаю; может, стала добычей., того, что вы видели; и Стентона тоже, и Тора. Как… — Он замолк. Потом продолжал:
— Я отправляюсь в Мельбурн за оборудованием, которое позволит опустошить гробницу, его берлогу; за динамитом, чтобы разрушить его логово — если что-либо сделанное на земле может его уничтожить; и за храбрыми белыми людьми, которые не побоятся его. Может быть… может быть, после того, что вы услышите, вы будете одним из них? — Он задумчиво посмотрел на меня. — А теперь — не прерывайте меня, прошу вас, пока я не кончу, потому что, — он слабо улыбнулся, — помощник может ошибаться. А если это так, — он встал и дважды прошелся по каюте, — если он ошибся, у меня может не хватить времени рассказать вам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});