Так мыслилось, так предполагалось. Но экономическая неустойчивость и политический дисбаланс опрокинули замысел, если он, конечно, был. Президентской администрации, сформированной под другие задачи, пришлось решать проблемы, ей не свойственные и для нее непосильные. И хотя этого не хочется признавать, автором идеи назначения Юмашева был не Ельцин. Возможно, Чубайс, которому опорно-независимая администрация была бы дополнительной головной болью в его новом должностном исполнении первого вице-премьера. Для мелких неприятностей хватало одного Лившица, перекочевавшего из правительства обратно в президентскую администрацию. Но, скорее всего, автором замысла был вездесущий Борис Березовский. Они тогда еще ходили в союзниках с Анатолием Чубайсом. И вариант с Юмашевым устраивал обоих. Просто Березовский думал на несколько пунктов дальше, чем Чубайс. И как показали будущие события, в этом случае его переиграл. Поэтому мы наблюдали столь стремительное проникновение в управленческую ткань президентской администрации Бориса Березовского, который умело предложил свои управленческие, профессиональные услуги малокомпетентному в практике управления и экономике Валентину Юмашеву. Бесспорно, его советы были профессиональны и чисто житейски даже полезны. Березовский многому научил Юмашева. Эффективность этих советов снижалась по другой причине. Эти советы в меньшей степени отвечали государственным интересам, а в большей интересам самого Бориса Березовского и его сподвижников. Администрация президента оказалась в непростом, а порой и отчаянном положении, она не имела политического, хозяйственного опыта, а значит, не могла оказать значительного влияния ни на губернаторов, ни на депутатов. В таком раскладе администрация могла рассчитывать только на участие в политических интригах и только благодаря им сохранить свою относительную значимость близких к президенту людей, способных либо информировать его, либо блокировать информацию. Другого игрового поля для администрации, скроенной по подобному лекалу, попросту не было.
Черномырдин прислушивался к юмашевской администрации не потому, что она значима профессионально, а только в силу того, что может нашептать, а значит, помешать.
У Кириенко были другие отношения. Скорее, отношения сверстников. И я полагаю, это был наиболее благоприятный период юмашевского аппаратного бытия. Коллизия Кириенко-Ельцин, как уже было сказано, имела свой рисунок отношений: секретаря обкома комсомола с первым секретарем обкома партии, или, говоря проще, отношений беспрекословности, когда младший благодарит старшего по партийному званию за все что угодно, даже за собственную казнь. В этом случае роль Юмашева приравнивалась к роли заведующего орготделом, фигуры в обкомах ключевой, которая все слышит и обо всем знает, мимо кабинета которой положено проходить с поклоном.
После появления Примакова профессиональная, образовательная, как и политическая авторитетность главы администрации и премьера стали просто несопоставимыми. Следует обратить внимание, что в течение последних полутора месяцев администрации президента просто не было слышно, кроме появления Сысуева на экранах с неадекватной риторикой по поводу президентского самочувствия и необходимости президентских амбиций у премьер-министра. И было непонятно, чего именно ждет президентская администрация — досрочных выборов, примаковского пришествия или…
Администрация в этот момент была безынициативна. А значит, активно работала на политическое забвение президента. Вот главная причина смены ядра. Хотя Севастьянов и Комиссар должны были покинуть ряды администрации еще раньше. Президент не прощает своему окружению симпатий к кому-либо, кроме президента. В этом смысле Лужков изрядно проредил президентскую администрацию. Скорее всего, Севастьянов будет третьим, вслед за Кокошиным и Ястржембским. Но у него есть преимущество. Он дважды пострадал за симпатии к мэру столицы. К пониманию сложившейся ситуации Ельцина никто не подталкивал. Естественно, подлил масла в огонь щадящий режим работы президента, автором этой концепции выступал Юмашев. Ельцин физически окреп и, как всегда было в подобных случаях, потребовал установить на штанге больший вес, который прилюдно намерен взять. Ельцина хватит на два, в лучшем случае на три месяца. От себя не уйдешь. Затем непременно начнется очередное ухудшение самочувствия…
Чисто внешне смена администрации — шаг совершенно логичный и здравый. В связке с Примаковым должны работать совсем другие люди. Следует обратить внимание, что Ельцин ставит во главе администрации не просто военного, а пограничника. А рядом с ним еще один военный, из разведки, то есть люди, близкие пониманию Примакова по прежней его деятельности, и априори люди, уважаемые региональной властью, так как ранее представляли ведомство скорее закрытое, чем открытое, а значит, знающие о происходящих событиях несколько больше, чем лежит на поверхности. А тайна всегда рождает уважение страха. Не случайно первое же заявление нового главы администрации Николая Бордюжи было посвящено ближайшим встречам с губернаторами и недопустимости пренебрежения нормами исполнительской дисциплины.
Коммунистам ротация президентской администрации тоже не в пользу. Вроде как по оппозиционному статусу надо критиковать того, кого по партийной идеологии положено почитать и уважать.
ШУТА ПЕЧАЛЬНЫЕ ГЛАЗА
Возможно, с тех самых времен, когда рядом с королем появился шут и устроился у его ног, было предопределено единожды и навсегда место искусства в тронном зале царствующих особ — у ног власти.
Переворачивались страницы эпох, шутов сменяли поэты, поэтов — шуты, но место образованного раба было неизменным.
Иное мышление, характер отношений, иной язык. Удел одиночек стал привилегией многих. Власть и поныне отъединена, а шуты разместились в общем шатре под зазывающим названием — творческая интеллигенция.
Когда властелин пребывал в скверном настроении, был сумрачен и милости ждать не приходилось, двор замирал в цепенеющем страхе. Наступал особый час — час шута. Только шут мог умиротворить властелина, вернуть ему расположение духа и погасить гнев.
И не всякий шут был удачлив, и тогда был удачлив палач. Шут становился первой жертвой разгневанного короля.
В этой мизансцене есть некая изощренность власти. Шут и палач всегда находились по разные стороны трона, но всегда рядом с ним.
Так уж повелось, королей и шутов помнят поименно.
В 95-м году мы отмечали два, удержим себя от превосходных степеней, хотя в этом случае они правомерны, два значимых и по-своему невероятных юбилея. И тот, и другой юбилей — поклонение актерам Божьего одарения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});