Воевода был нужен лишь сейчас – после сделки он тут же станет лишним и опасным – возможный свидетель, вдруг да попадется? Тем более что его запросто могут узнать… Поэтому Флегонтий даст знак… На все про все уйдет не так уж и много времени…
Если же вдруг возникнут какие-то непредвиденные обстоятельства, к примеру, вдруг воеводу опознают и схватят, людокрад спокойно выйдет из корчмы… И опять же – даст знак. Тогда тоже Дормидонта придется устранить, все по тем же причинам. А и нечего! Коли ты покойник, так на том свете и живи.
Казалось бы, авантюристы предусмотрели все. Однако сыскные оказались хитрее! Тем более что у них был в корчме свой человек – Нехлюд-людин, игравший немалую роль в деле.
Кольша и Кирилл осетров, переодевшись монахами, уселись за стол, краем глаза наблюдая за Флегонтием. Еще двое, якобы опьянев, валялись под столом, практически под ногами воеводы.
– Ну, где твой знакомец? – завидев Нехлюда, недовольно просипел Дормидонт Иович. – Чегой-то припоздал…
– Да нет, посейчас явится! – корчемный служка смахнул упавшую на лоб прядь.
Кольша и Кирилл тут же взяли Флегонтия! Скрутили на раз – проворно и ловко, людокрад и вякнуть не успел, просто не ждал такого!
Воевода дернулся и попытался вскочить… Не тут-то было! Прямо под столом кто-то ухватил его за ноги мертвою хваткой!
– Эй, люди добрые! Что тут такое деется-то? – заголосил было предатель, пытаясь поднять панику…
Попытку эту на корню пресек сам сыскной тиун Степан Иваныч, как раз вошедший в корму из постоялой горницы.
– Именем Господина Пскова! – сняв шапку, зычно прокричал тиун. – Все спокойно! Сыскная изба! Эй, парни, выводите шпыней!
Увы, уже на улице выяснилось, что сыскные все же предусмотрели не все!
Тихо прошелестела стрела. Схватившись за грудь, Дормидонт Иович тяжело осел наземь. Глаза его закатились, в груде торчала кроткая арбалетная стрела.
– Самострел! – быстро сообразил Осетров. – Людокрада – в корчму! Эвон, из тех зарослей били… Кольша, за мной!
Ага, поймали, как же!
Опытный убийца вовсе не думал дожидаться сыскных! Бросив арбалет, проскользнул проулком под лай цепных псов – тут и конь был привязан… Птицей в село – и к реке… А там – в лодку. И вот уже пристань, отходящее судно.
– В Ревель, гости торговые?
– Поначалу в Нарву, мил человек.
– Возьмите до Нарвы – плачу вдвойне!
– Дава-ай…
И полчаса не прошло… Йозеф Райс свое дело знал туго! Правда, насчет обещанного серебра… Ничего он во Пскове не заработал, наоборот – еще и свое потерял. Что же, придется опять – в аптеку. Постоянный верный доход.
* * *
– Нет, Рогнеда, ты не пойдешь со мной! – Довмонт был тверд и холоден, как камень. – Лучше сделай, как я сказал…
– Но, мой князь…
– Как я сказал!
– Тогда… Тогда – удачи! И да помогут тебе Иисус Христос… Один, Тор, и Фрейя!
Махнув рукой, князь тронул поводья, пустив коня вслед за проводником – юным белобрысым мальчишкой, пастушком из Лесного…
– Говоришь, прямо на болоте и живет твой отшельник? – продолжал давно начатый разговор князь.
– Да, господине. Так.
– А что же про него никто не знает?
– Того не ведаю. Может, недавно пришел.
Довмонт помолчал, погладив коня по холке. Потом снова спросил:
– Далеко еще?
– Да вот уже пришли, господине! – поклонившись, пастушок указал рукой на зеленевшую за деревьями пустошь – знаменитую Комариную трясину…
– Лужайка какая-то, – спешившись, привязал коня князь.
Отрок перекрестился:
– Сколь здесь народу сгинуло – жуть! А я гать ведаю… отшельник показал!
– Так старый твой отшельник иль молодой?
– Говорю ж, господине, не помню! Словно в тумане все…
– В тумане…
– Так, господине, идем? – подойдя к трясине, обернулся мальчишка. – Отшельник сказал – к вечеру… и только один… со мной… Многих трясина не пропустит!
– Идем… Подожди! А ну-ка, веточек наломаем!
– Зачем, господине?
– Не спрашивай. Ломай!
Йормас заметил их еще издали – крупного мужчину в длинной богатой рубахе и тощего мальчишку проводника…
– Гляди-ка, меч прихватил… – глядя из-за кустов на приближающегося князя, зло прошептал жрец. – Поможет тебе твой меч, жди… Кто предал своих богов – тому надеяться не на что!
Ага! Вот путники ступил на твердую землю… Пора!
– Дуй, ветер! – хищно оскалился криве. Очень скоро уже – криве кривейте – великий жрец!
– Дуй, ветер! Шумите, деревья… Ну, здравствуй, Даумантас! Лабас ритас! Милости прошу… Радуйся, лес!
Наговоренное на волчьей крови заклинанье тотчас же сбило князя с ног! Лишившись сознания, Довмонт упал в траву…
Мальчишку же жрец просто зарезал. Как барана… Просто подозвал – да по горлу ножом…
Усмехнулся, вытерев о траву окровавленное лезвие:
– Ну, вот, кажется, и все. Уже совсем скоро полночь…
* * *
Игорь пришел в себя в каком-то странном месте. Проваленная крыша, кирпичные, исписанные граффити, стены, столбы… Интересно, что это? Молочная ферма, что ли? Ну да, похоже, что так…
К одному из столбов он, кстати, был привязан – и довольно крепко, на совесть!
– А, очнулся! Приятного пробуждения, мой добрый друг!
Повернув голову на голос, Игорь увидел жреца! Того самого литовца, который… Ну да – точно, жрец!
– А я тут еще компанию подобрал! Тебе понравится… Жрица Алейза, веди!
Няня! Черт! Откуда она здесь… и, главное, зачем?
Вот тут Ранчис по-настоящему заволновался и даже попытался освободиться от пут… Что вызвало лишь глухой хохот жреца!
Нянечка же, жрица Алейза, привела к соседнему столбу… Нет, не детей! Сестру!
– Лаума!
Такое впечатление, что молодая женщина находилась сейчас под воздействием каких-то психотропных веществ – вялая, ни на что не реагирующая, с бледным осунувшимся лицом.
Литовец лично привязал женщину к столбу…
Алейза привела Лайму, а затем – и Оленьку! И детей… На всех столбов не хватило, их привязали к вбитым в стены крюкам. Словно к дыбе… Никто ни на что не реагировал… Все было словно в кошмарном сне!
* * *
Довмонт очнулся привязанным к стволу суковатой осины. Рядом, к такой же осине, была привязана Маша! Одежда ее была разорвана, ноги босы… понуро склоненная голова…
Машенька! – хотел было воскликнуть князь, но вовремя удержался – нельзя показывать врагу, что ты уже очнулся… Правда, совсем нет сил – словно бы кто-то высосал. Но, на этот случай есть отличное средство!
Смежив веки, Довмонт принялся читать про себя молитву:
– Благословен еси, Христе Боже наш…
Улучив момент, огляделся. Молитва молитвой, однако на Бога надейся, но сам не плошай! Что тут есть-то? Поляна, деревья, большой плоский камень… похоже, в крови – тьфу! А вот тут еще если посмотреть… ага… ага…
– …иже премудры ловцы явлей…
Ага! Вот уже начали прибывать силы! Кто б сомневался? Только не Тимофей-Довмонт!
* * *
Участковый Фролов заметил белый «КИА» еще издали. Припарковав служебную «Ниву», вошел в дом, едва не споткнувшись о лежащее на полу тело!
– Ч-черт!
Кажется, еще дышит.
– Товарищ подполковник! Кирилл Валентинович!
– Помоги подняться… – Кирилл распахнул глаза. – Игорь где?
– Не знаю… Машина здесь.
– Эх… Ну мы с ним и дурни. Машина… А «Ауди»? Ну, коричневая…
– «Ауди» нет…
– Черт! Он его увез куда-то…
– Товарищ подполковник! – вдруг вспомнил Фролов. – Мои мопедисты, ну те… На дороге эту машину видали – у старой фермы… Может быть, стоит…
В нагрудном кармане участкового вдруг запел Кипелов.
– Да, слушаю? – старший лейтенант вытащил телефон. – Какая Вера? Ах, Вера! Конечно, узнал… Убийства?! Где-где? На старой ферме… А что за…
– Кончай, Ваня… Давай, живо туда!
* * *
Полная, повисшая в синем небе луна казалась оком какого-то жуткого зверя! И таким же зверем был нынче поганый языческий волхв! Он бил в бубен, скакал, извивался, выкрикивая заклинания… Вот подскочил к Маше, осклабился и одним рывком обнажил несчастную девчонку до пояса. Княжна пришла в себя.