– Все сделаем, моя госпожа! – низко поклонился боярин. – Прошу в телегу… Уж, извиняйте – что есть… А деревенька называется – Лесная. Дорог туда почти нет – болота кругом, дрягва. Чужой не пройдет, не проедет… Люди тамошние свободны, но подати Новгороду Великому платят… По зиме, по льду, приезжает тиун.
Что сказать? Выбора у княжеской семьи и вправду не было… Поехали… Потом долго шли через болота по гати, даже плыли на плоту!
Сестры даже развеселились – вот уж, в такой-то глуши, уж точно, никто не найдет!
* * *
Расположив войско вокруг крепости, Довмонт во главе небольшого отряда закованных в доспехи всадников подъехал ближе. Брать Копорье штурмом он вовсе не собирался, хотел просто блокировать гарнизон и соединиться с отрядами князя Дмитрия, действовавшими южнее. Там сражались с союзниками Андрея – татарами. Насколько знал Довмонт – с переменным успехом.
Часть новгородского войска была разгромлена под Ладогой, другая часть сейчас расположилась в Копорье. Кто же остался защищать Новгород? Одни ополченцы… Да особо-то не боялись – многие в городе считали, что «младший брат» – Псков – не будет всерьез воевать против «старшего брата», ведь формально-то Псков Новгороду подчинялся…
– Хорошая крепость, – щурясь от солнца, князь приложил ко лбу ладонь в кольчужной рукавице. – Крепкие стены, высокие башни… вон, какой ров! Дмитрий Саныч строил на совесть! Думаю, они решат отсидеться… Гинтарс! Пошли к воротам людей – пусть предложат сдаться!
Да, пожалуй, это было бы лучшим выходом – не столь уж и много войска привел с собой псковский князь, да и обещанная Трайденом-Тройнятой литовская дружина еще не подоспела…
– Ну, что там? – завидев возвращающихся парламентеров, нетерпеливо спросил князь.
– Сказали, сдаваться не будут, и пощады не просят, – спешившись, доложил высокий воин в шлеме с красным флажком-еловцем.
Довмонт нахмурился:
– Больше ничего не сказали?
– Нет…
– Странно…
– Ничего странного, мой кунигас! – не выдержал верный оруженосец Гинтарс, гарцевавший рядом с князем на белом коне. – Значит, семья князя Дмитрия у них нет! Я так и думал.
Великокняжеская семья – это был козырь… И его бы обязательно предъявили!
Ну, что же…
– Что бы ты делал на их месте, Гинтарс?
– Я бы? Я бы попытался прорваться в Новгород! Просто вылетел бы сейчас нахрапом… Эх-х!
– Они так и сделают, – покусав губы, немедленно согласился Довмонт. – Насколько я знаю, главный в крепости – воевода Михайло Дементич.
Оруженосец кивнул:
– Он. Славный воин.
– Да, славный. Решителен и умен. Помнишь, как под Раковором…
– Да, мой кунигас…
В этот момент, заскрипев, распахнулись ворота – и вылетевшая рать, громыхнула копытами коней по перекинутому через ров мосточку, понеслась прямо на передовой отряд псковичей…
Вот уже и послышался знаменитый клич:
– Кто за Бога и Великий Новгород?!
– Развернуться вдоль рва! – быстро приказал Довмонт. – Пешим – за щиты, выставить копья… За ними – лучники. Остальным быть наготове и ждать сигнала… Кто это там, впереди, в синем плаще? Никак Михайло Дементич… Да и того, кто рядом с ним, я, кажись, знаю…
– И я… – кивнул верный Гинтарс. – Жаль, что так…
– Жаль… Ладно, посмотрим… Всем ждать!
Довмонт вдруг снял шлем, бросил наземь копье и щит, а потом медленно пустил коня навстречу вражеской рати… Впрочем, такой ли уж вражеской?
До новгородской рати оставалось чуть больше сотни шагов… Ага! Завидев князя, всадники замедлили ход…
Довмонт спокойно спешился и, погладив коня по гриве, пошел пешком…
Новгородцы остановились. Лишь сверкали в прорезях «личин» глаза да зло покачивались копья.
– Ну, здрав будь, Михайло Дементич! – глянув на предводителя врагов, громко выкрикнул князь. – Рад видеть тебя, друг мог, славный воевода!
– Я тоже рад, княже! – воевода поднял «личину».
– Как славно мы бились под Раковором! Помнишь, как ловко ты метнул копье?
– Уж да… Славные были времена!
– Славные! Жаль, что нынче вот так…
– Жаль! Но мы с тобой не враги, князь!
– И Псков не враг Новгороду! Я просто чуть-чуть помог будущему своему тестю… А с Господином Новгородом мы скоро помиримся, договоримся… хоть там и князь Андрей, однако ж славные мужи новгородские и свое мнение имеют! Ведь так, Михайло Дементич?
– Так!
– А воевать новгородские земли я не собираюсь! И к миру готов. Так и передашь господе!
– А крепость? – воевода пригладил бороду. – Пойми, князь, я не могу ее сдать!
– И не сдавай, – пожал плечами Довмонт. – Просто пусти моих людей. Пусть будет совместно… Кто это рядом с тобой, Михайло Дементич? Не Силантий ли Рогоз?
– Силантий.
Соседний с воеводой всадник поклонился в седле, сняв с плеча огромную дубину и опустив шит…
Князь засмеялся:
– Славный воин! Вижу, вижу твой знаменитый ослоп! Так вот, Силантия ты вполне можешь оставить за старшего. В Копорье, да. А в Новгороде передашь – Довмонт-князь не ищет войны. Думаю, тебе многие будут благодарны…
Надо отдать должное, новгородский воевода был весьма решителен:
– Что ж, княже! Думаю, это лучше, чем биться друг с другом на потеху татарам и рыцарям! Силантий… слышал? Ты теперь в крепости главный. Часть войска оставляю тебе… остальные пойдут со мной в Новгород…
Довмонт покусал ус:
– Еще хотел спросить…
– Про семью? – Михайло Дементич соображал быстро. – Скажу честно – мы их упустили. Сбежали… ушли… Думаю, не без помощи наших. Помнишь Гаврилу Шеновича? Боярина и славного воя?
– Конечно, помню!
– Так вот. Ищи его – и найдешь семью князя. Да, мыслю, Гаврила Шенович и сам тебя найдет. Только… в Новгород ему пока что не надо.
– Понял. Возьму к себе. А семью и сам поищу…
– Поищи. Но знай – тут деревень меж болотами много… В иные года летом и не пройдешь.
* * *
Разрулив сложнейшую ситуацию и не допустив пролития крови, Довмонт принялся искать семью князя Дмитрия или хотя бы для начала – Гаврилу Шеновича. Сам же Гаврила Шенович как раз сейчас выбрался на встречу с князем, шел по лесам…
И там же, в лесах, сейчас притаился совсем иной человече, с черной душой и зловещим взглядом убийцы – жрец Йормас из литовских пущ! Он шел к своей цели, он знал, где искать – подсказали гадания на крови и древние боги!
– Ага… – держа в руке соломинку, смоченную холодной кровью гадюки, жрец наскоро прочитал заклинание.
Соломинка в руке его дернулась, изогнулась, указав на болото и еле видневшуюся гать, по которой как раз сейчас шли трое угрюмых бородачей с мечами, по виду – воины…
Быстро укрывшись за кустами, литовец пропустил воинов и ступил на гать…
Юная княжна Марья сидела в тени, под березою, вытянув ноги, и мечтала. Она вообще любила мечтать, а еще – читать разные древние книги. Жарило. Матушка с сестрицей, пообедав, отправились почивать, а вот Маше не спалось. Вот и уселась под старой березой, на самой околице… Красиво кругом, лес! В деревне – три двора, пастбище, чуть дальше – засеянное рожью поле… бабочки разноцветные порхают, птицы поют, проносятся стремительные синекрылые стрекозы. А цветов сколько кругом! Да вот, под этой же березою – разноцветные фиалки, лиловые колокольчики, небесно-синие васильки, лютики, купавницы, ромашки! Сплести, что ли, венок?
Щурясь от солнца, Маша посмотрела вдаль – кто-то бежал по лугу, с пастбища… Пастушок местный, Иванко…
– Маш, тут тебе это… передали…
Никто не знал, что за важные гости в деревне, потому и обращались запросто, без стеснения.
– Вот!
Пастушок протянул на ладони… серебряное кольцо…
Девушка взяла кольцо в руки и обомлела: «Двмнт кнз» – было написано на ободке! Кольцо суженого – Довмонта!
Довмонт… Неужто, кончилось заточенье?
– А кто передал?
– Там… я покажу… рядом…
Показалось, будто глаза пастушонка были какие-то пустые, без всякой мысли…