class="p1">Эван, шатаясь, встал с кровати и предложил:
— Догнать? — Ривз не вел себя неподобающе — он был воспитан в духе времени. Просто он вел себя отвратно с точки зрения Эвана.
Риччи, незаконнорождённая Блек, пожала плечами:
— Зачем? Я привыкла быть невидимкой для таких людей. Тем хуже для него, только и всего. Пойдемте?
— Вы тоже плывете в Аквилиту?
Молодая нерисса улыбнулась:
— Хочу проведать брата. Да и когда еще поплаваешь на легендарном «Левиафане». Мне очень повезло с вами, лер Игнис.
— Прошу, Эван.
— Андре.
* * *
Брок наводил порядок на столе, Себ рванул за колой в ближайшую ночную аптеку, Грег снова и снова просматривал протоколы осмотра паромобиля, результаты обыска дома Аранда, дела нер, считавшихся пропавшими без вести в Аквилите.
— Платье… То самое… Голубое, что было на лере Бланш? Его нашли? — спросил Грег у Одли.
Тот отозвался, ища нужную папку и подавая его Грегу — он наконец-то отлип от стола, шагая за папкой:
— Джексон, придверник дома Ян Ми опознал его среди парочки подобных. Эксперты изучают платье. А что? Интересуют следы крови?
Грег подтверждающе качнул головой, замирая с папкой в руках у стола, и Одли снял трубку с телефона:
— Сейчас телефонирую… — он недолго переговаривался с экспертами, потом объявил, заставляя Вик отрываться от окна: — следы крови есть. Их пытались вывести, но бесполезно. Еще кровь есть на паре сорочек Рауля.
— Мррррак… — выдавил Брок. Грег согласился с ним энергичным кивком и вспомнил:
— Что-то известно о надписях на стенах? «Кто убил Яна»? Нашли, кто это пишет и с чьей подачи?
Одли скрипнул зубами — его надписи бесили своей назойливостью и постоянностью: их стирали в одном месте, они возникали в другом. Грег сам понял:
— Не нашли… Как и неру Абени. Её исчезновение вообще непонятно — зачем и почему?
Одли пробурчал:
— Она как сквозь землю провалилась.
Брок отозвался, таща на выкид мусор со стола:
— К сожалению, в Аквилите эта поговорка буквальна.
Вик заставила себя начать думать и вмешаться в беседу:
— Абени не из тех, кто сбегает. Если она завтра не выйдет на работу в госпиталь, значит, дело очень плохо. И я тоже не понимаю, зачем ей сбегать и прятаться. Ни единой догадки. Сбежавшие слуги — это одно, они всегда подаются в бега, если в доме случается что-то дурное. Сбежавшая Абени…
— Может, она что-то знает? — спросил Брок. — Видела костяные фигурки. Или кровь на платье. Или пуговицы. Или даже спальню-тюрьму, и теперь боится, что её заставят давать показания против брата?
Грег обдумал слова Брока и признал:
— Вариант. Скорее всего, она могла не догадываться о происходящем в доме до статьи в газете, а прочитала и ужаснулась, складывая факты воедино. Надо телефонировать её отцу — вдруг она вернулась домой?
Одли бросил взгляд на часы:
— Уже завтра. Сегодня такой звонок не примут. Что-то еще, Грег?
Тот, просмотрев папку, вернул её на стол:
— Пока нет. Никаких мыслей. Вик?
Она поджала губы — ей не хватало фактов. Ей надо снова переговорить с Аранда, причем с обоими. И столица… Её волновало то, что случилось в столице, даже без учета Эвана и его судьбы. Она не могла откинуть в сторону историю с лоа, с Ривзом, с проклятьем, с Гиллом, с чернокнижником… Все может объясняться просто, очень просто. Цвет кожи важен не только для эребийцев. Люди, презирающие другой цвет кожи, есть в любой расе. Расизм не бывает только белым. И тогда, получается, что они идут по ложному следу, как было с лакеем и нером Аранда.
— У меня пока нет ничего, что я могла бы добавить, кроме очевидного.
— Для тебя очевидного, — мягко сказал Брок. — Поделишься, что тебя волнует?
Она улыбнулась кончиками губ:
— Брок… Меня волнует многое, причем оно не совсем связано с ложью Аранда…
— Виииик? — Брок умел канючить.
— Хорошо. Я знаю-знаю-знаю, что убитые женщины с Оленьего — это отдельное дело от фиксатора, лоа и прочего, но у меня в голове они по-прежнему связаны. И потому в голове кавардак. Ладно, ближе к делу с Оленьего… — она собралась и заставила себя думать только об убитых женщинах. — Брок, понимаешь… Меня волнуют несостыковки. Например, Рауль не знает из чего изготавливались костяные фигурки. Он не знает ничего о Фишере. Он не знает о нере Икс-8. Лера Бланш, кстати, тоже ничего не знает об обстоятельствах смерти неры Икс-8, хотя она уверенно её опознала. Бланш ничего не знает о Мудром. Рауля об этом не спрашивали — у меня вылетела из головы эта фраза Абени. А это важно, бешеные белочки, это демонически важно.
Брок вздохнул:
— Ммм… Хорошо, спросим. Что-то еще?
— Статистика по силовым штормам после отключения Смита от эфира есть? Еще есть погибшие неры с костяными фигурками? Ведь после того, как влияние Смита на костяные фигурки закончилось, должны были быть еще шторма, а не только у леры Отис. Или еще погибшие…
Брок признал:
— Нет. В том-то и дело, что тишина.
— Почему? Два дня прошло. У Отис шторм случился в тот же день. — Вик призналась: — Я этого не понимаю. Меня эти фигурки уже… Раздражают, если честно. Я не понимаю их назначения.
— Надеюсь, отсутствие силовых штормов и новых трупов связано с одной простой причиной — из Смита не успели сделать много новых фигурок.
— Может быть, — согласилась Вик. — А может и нет. Кстати, почему нет заключения о смерти леры Отис?
Ответил ей Одли:
— Я спрашивал у Картера — тело вскрывал именно он. Он сказал, что обнаружил кое-что интересное, но что именно — молчит. Говорит, надо еще пару дней на дополнительные исследования.
Вик еле сдержала ругательства — хирургу что-то интересно, а они должны тормозить в расследовании. Это… Раздражало. Нет, честно призналась самой себе Вик, не раздражало. Это бесило.
— Виииик… — снова подал голос Брок. Она себе напомнила, что ему хуже, гораздо хуже. Она не детектив, она, как констебль, может откинуть прочь моральную дилемму с лекарствами и законом, а Броку… Броку принимать решение.
— Еще, не смейся, Брок, я не могу отбросить в сторону Олфинбург. Я не понимаю, почему король дал добро на расследование Ривзу. Почему тот спился… Хотя нет, это меня не волнует — спился и опустился Ривз, к сожалению, сам… Меня волнует проклятье, которое пыталось убить Ривза… Для меня это до сих пор связано. Не ответив на один вопрос, я не могу понять все…
На этих словах Грег вскинулся, его глаза прищурились. Он словно на мушку взял Вик. Она тихо призналась:
— Прости, Грег. Прости,