Очередная волна арестов духовенства захлестнула Церковь ещё весной 1948 г. и продолжалась до 1953 г включительно. Так в июле 1948 г. был арестован и приговорен к десятилетнему сроку заключения перешедший в юрисдикцию Московской Патриархии из Русской Зарубежной Церкви митрополит Нестор (Анисимов), в сентябре 1948 г. были арестованы и в дальнейшем получили такие же сроки архиепископ Мануил (Лемешевский) и архимандрит Вениамин (Милов), инспектор Московской Духовной академии. Всего же только с января по июнь 1948 г. было арестовано 679 православных священнослужителей.
Историческая справка
Партийным документом, свидетельствовавшим о готовности коммунистического режима вернуться к политике церковных гонений, стало постановление ЦК ВКП(б) «О мерах по усилению антирелигиозной пропаганды», подготовленное в сентябре 1948 г. по инициативе Михаила Андреевича Суслова, который с 1947 г. являлся секретарём ЦК ВКП(б) по идеологии. «Некоторые члены партии из факта победы социализма и господства социалистической идеологии в нашей стране, – подчеркивалось в этом постановлении, – сделали ошибочный вывод, что теперь можно не вести антирелигиозную пропаганду и что религия будет отмирать сама собой… Нельзя успешно решать задачу коммунистического воспитания трудящихся, не ведя борьбы против религиозной идеологии». – В. Алексеев. – «Штурм небес» отменяется: Критические очерки по истории борьбы с религией в СССР. М., 1992. С. 206.
Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О распоряжениях Совета Министров СССР об открытии церквей и молитвенных зданий» от 28 октября 1948 г. положило конец даже той политике весьма ограниченного открытия храмов, которая проводилась коммунистическим режимом с 1943 г. После принятия этого постановления при жизни Сталина вообще не было открыто ни одного храма, хотя деятельность властей, направленная на закрытие уже действующих церквей, заметно активизировалась. За период с 1949 по 1954 г. количество действующих храмов уменьшилось с 14 477 до 13 422, а количество духовенства уменьшилось с 13 483 до 11 912 человек.
Руководство Русской Православной Церкви пыталось снизить интенсивность наступивших гонений активизацией своей деятельности в советской внешней политике. В апреле 1949 г. митрополит Николай был избран в Париже в состав комитета только что созданного Всемирного Совета Мира. В мае 1952 г. в Троице-Сергиевой Лавре с большим размахом была проведена конференция представителей всех церквей и религиозных объединений СССР «в защиту мира». Однако участие представителей Московской Патриархии в пропагандистских внешнеполитических акциях СССР так и не смогло способствовать смягчению ужесточившегося политического курса коммунистического режима по отношению к Русской Православной Церкви, который оставался неизменным до 1953 г.
Литература:
Т. Волокитина, Г. Мурашко, А. Носкова. Москва и Восточная Европа. Власть и Церковь в период общественных трансформаций 40-х – 50-х годов ХХ века. М.: РОССПЭН, 2008.
М.В. Шкаровский. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 годах). М., 1999.
Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Документы российских архивов. Т.1–2. М.: РОССПЭН, 2009.
Т.А. Чумаченко. Государство, Православная церковь, верующие. 1941–1961 гг. М., 1999.
4.3.15. Планы Сталина по новой «чистке» коммунистического аппарата. Ленинградское дело. Был ли заговор Берии?
Сталин сознавал, что не только народ, но даже советская партийно-государственная верхушка устала и хочет более спокойной, комфортной жизни. Маршалы и министры вывезли из Германии немало ценностей, отдыхали с семьями на прибалтийских и восточноевропейских курортах, чувствовали себя привилегированной «элитой». В то же время победа вызвала в этой среде гордость за великую Россию, прилив имперских амбиций и одновременно растущие страхи перед мощью США. Используя это, Сталин сумел подмять номенклатуру, подавить в ней настроения «расслабленности» и начать с ее помощью новую предвоенную мобилизацию общества.
Уже осенью 1945 г. Сталин дал понять своему окружению и военным, что их заслуги не дают им никаких гарантий безопасности. Молотов получил выговор за «либерализм» и «мягкость», в связи с его неосторожным заявлением о смягчении цензуры для иностранных корреспондентов. Осенью 1946 г. досталось Микояну якобы за провалы в торговле хлебом – на деле хлеба в розничной государственной торговле катастрофически не хватало, хотя он был в запасниках. Оба суровых большевика, ветераны партии, каялись как нашкодившие мальчишки.
Документ
Молотов писал Сталину 7 декабря 1945 г: «Вижу, что это моя грубая, оппортунистическая ошибка, нанесшая вред государству. Постараюсь делом заслужить твое доверие, в котором каждый честный большевик видит не просто личное доверие, а доверие партии, которое мне дороже моей жизни».
Микоян в письме Сталину 4 октября 1946 г. приправил покаяние лестью: «Конечно, я, да и другие, не могут ставить вопросы так, как это Вы умеете. Приложу все силы, чтобы научиться у Вас работать по-настоящему. Сделаю все, чтобы извлечь нужные уроки из Вашей суровой критики, чтобы она пошла на пользу мне в дальнейшей работе под Вашим отцовским руководством». – Политбюро ЦК КПСС и Совет Министров СССР, 1945–1953. С. 224.
В апреле 1946 г. Сталин дал ход «делу авиационных работников», по которому были арестованы нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин и Главнокомандующий ВВС маршал авиации А.А. Новиков. Сыграла роль жалоба сына Сталина, Василия, генерала ВВС, о якобы недоброкачественных самолетах. Сталин маниакально подозревал «вредительство». В МГБ по его приказу арестованных жестоко пытали. По этому делу Маленков был временно выведен из состава Секретариата и отправлен на «хлебозаготовки» в Среднюю Азию. В определении относительно Маленкова указывалось, что он «как шеф над авиационной промышленностью и по приемке самолетов – над военно-воздушными силами, морально отвечает за те безобразия, которые вскрыты в работе этих ведомств (выпуск и приемка недоброкачественных самолетов), что он, зная об этих безобразиях, не сигнализировал о них ЦК ВКП(б)».
В июне 1946 г. Жуков был снят с поста Главнокомандующего сухопутными войсками и главы военной администрации в Германии. Доносы из госбезопасности обвиняли его в вывозе из Германии множества трофеев, включая ковры и драгоценности. Но Сталина, видимо, заботило не это – множество советских военачальников и чинов госбезопасности вывозили из Германии трофеи вагонами и самолетами, но далеко не все были привлечены к ответственности. Да и само коммунистическое государство вело себя в Германии как такой же «добытчик».
Сталина раздражала популярность Жукова, которого многие считали подлинным спасителем России. В декабре 1946 г. Сталин отменил празднование дня победы, а вскоре вождь стал единственным, кому пропаганда приписывала победу в Великой Отечественной войне. Жуков, несмотря на понижения в должности и нервотрепку, остался на свободе, возможно потому, что Сталин нуждался в его услугах на случай будущей войны. Аресты других маршалов и генералов, победителей Гитлера, продолжались вплоть до смерти Сталина.
Документ
В постановлении, подписанном генералиссимусом Сталиным, говорилось: «Маршал Жуков, утеряв всякую скромность, и будучи увлечен чувством личной амбиции, считал, что его заслуги недостаточно оценены, приписывая при этом себе, в разговорах с подчиненными, разработку и проведение всех основных операций Великой Отечественной войны, включая и те операции, к которым он не имел никакого отношения. Более того, маршал Жуков, будучи сам озлоблен, пытался группировать вокруг себя недовольных, провалившихся и отстраненных от работы начальников, и брал их под свою защиту, противопоставляя себя тем самым правительству и Верховному Главнокомандованию». – Георгий Жуков. Документы. М.: РОССПЭН, 2001. С. 16.
Никто из сталинской номенклатуры не оказал сопротивления диктатору, не попробовал устранить его от власти, пусть даже ценой собственной жизни. Советский генералитет за годы войны усвоил лишь внешние регалии, но не традиции старого русского офицерства. Чувство чести и долга перед народом знакомо было немногим. Смелых на поле боя, даже лучших генералов сковывал страх перед генералиссимусом. Помимо страха, сказывалось ослепление величием вождя, отождествление сталинской империи с Россией. Многие коллеги Жукова, завидуя его славе, охотно принимали участие в травле. Маршалы и генералы «прозревали» только в отставке.
Сталин подозревал, что его выдвиженцы в армии и госаппарате могут обойтись без него после войны. Чем больше были заслуги человека в годы войны, тем опаснее он становился в глазах вождя. В августе 1949 по «ленинградскому делу» была арестована большая группа руководителей, возглавлявших Ленинград в дни блокады и занимавших видные позиции в руководстве – А.А. Кузнецов, П.С. Попков, М.И. Родионов, Н.А. Вознесенский и др.