их против меня. Нож снова вонзился в мой бок, и огонь Феникса вырвался из меня в яростном, бурлящем пламени, и весь он разом устремился в его тело. Я почувствовала, как мой Феникс соединился с каким-то глубоким источником силы внутри него, и клинок выпал из его руки, когда он застонал. Мой огонь соединился с его энергией и хлынул в его тело, его глаза засверкали, и огонь распространился как лесной пожар, изгоняя каждую тень, которую он находил. Пожалуйста, будь в безопасности. Пожалуйста, будь свободен.
Он навалился на меня, крепко обнимая, словно пытаясь защитить от чего-то, и вдруг из меня и из него вырвался извилистый огненный шторм, который пронесся по комнате, как взорвавшаяся бомба.
Клара закричала, на полной скорости убегая от него, но я больше ничего не видела, так как пламя застилало мне глаза.
Когда они наконец утихли, Орион откинулся назад, посмотрев на меня. Его глаза прояснились, пока снова не стали только его глазами, глубокого полуночного синего цвета, полными ужаса. Но не за себя. За меня.
Я больше не чувствовала боли, оцепенение просачивалось в мое тело, но растущая лужа тепла вокруг подсказывала мне, что крови очень много. И я вдруг обнаружила, что у меня совсем нет сил.
Впрочем, это не имело значения. Потому что он в порядке. Тени больше не владеют им и никогда не смогут.
Его рот произносил мое имя, когда он кричал, но тьма тянула меня вниз, вниз, вниз, вниз, и смерть шептала мне на ухо сладкие обещания. Было бы так легко взять ее за руку и позволить ей увести меня, но где-то в глубине души я чувствовала притяжение к своей сущности, привязывающее меня к девушке, которая была моей второй половиной. Я не могу покинуть этот мир без нее. Или без мужчины, который зовет меня по имени.
Свет переливался в моих глазах, красный, оранжевый, золотой…
— Голубок!
Тепло окружило меня, а веки оказались весом в тысячу тонн. Я не думала, что мне легче открыть их, чем удержать вес неба на спине. Но я смогла. Каким-то образом я сделала это.
И он был там, держал меня в своих объятиях, стоя в сгоревшем остове кухни. Тело Друзиллы превратилось в пепел, остатки ее одежды валялись на полу.
— Она возвращается! — крикнул Мигель из дверного проема, одна сторона его лица обгорела, когда он уставился на нас. Это была самая сильная эмоция, которую я когда-либо видел на его лице: паника, отчаяние и проблеск души, которого до сих пор не было в его глазах. Я не понимала этого, да и времени на это не было.
Орион бросился прочь, прижимая меня к своей груди, как ребенка, вырвался через парадную дверь и помчался к деревьям. Я прижалась к нему, чувствуя, как поцелуй его исцеляющей магии все еще покалывает мою кожу. Клара вдруг оказалась рядом с ним, не отставая от нас, и я вскинула руки с криком ярости и решимости, пламя моего Феникса вырвалось из меня в виде крыльев.
Клара отступила назад, избегая их, но я все равно слышала, как она преследует нас.
— Лэнс! — кричала она, ее голос был гортанным и более реальным, чем раньше. — Уходи! Беги! — умоляла она. — Я не смогу ее долго сдерживать.
Я не уверена, была ли это настоящая Клара или какой-то трюк, но она не напала на нас, и мне стало больно от мысли, что она все еще там, в ловушке теней.
Орион крепче прижал меня к себе, издав страдальческий стон, когда он ускорился, и внезапно мы оказались за барьерами. Моя рука была липкой, когда я сунула ее в карман в поисках звездной пыли, но Орион уже набросил на нас несколько щепоток, и мы погрузились в море звезд.
Они сияли над нами ярче, чем когда-либо, и я почувствовала, как их сила наполняет меня. Шепот пронесся у меня в голове, и я готова поклясться, что они произносят наши имена.
Ноги Ориона коснулись твердой земли, он все еще крепко прижимал меня к себе, и когда я попыталась спуститься, он не отпустил меня.
— Все в порядке, я могу идти, — сказала я, но его челюсть сжалась, и он не смотрел на меня, проходя через ворота, и я почувствовала, как по мне скользнула струйка магии. — Лэнс, все в порядке. Опусти меня.
Я огляделась, пытаясь понять, где мы находимся: по обе стороны от нас простирались виноградники, но потом он снова помчался вперед со своей вампирской скоростью, и мир потерялся для меня.
Он остановился на крыльце огромного дома, стоявшего в тени большой горы. У него были бледно-голубые стены, а на двери висел рождественский венок. Орион прижал к ней руку, и она открылась от его прикосновения. Я поняла, где мы находимся. Это место счастья, семьи и мира.
Дом Габриэля.
Калеб
Вспышка золота привлекла мой взгляд, и я подтолкнул Сета, заметив Тори, прогуливающуюся по залу с тенями, извивающимися вокруг ее рук, и отсутствующим взглядом. По крайней мере, они вернулись без того, чтобы мы отвлекали гостей.
— Мне кажется, или она до жути страшная, когда превращается в теневого фрика? — пробормотал Сет, и я фыркнул.
— Немного, — согласился я. — Но она может быть чертовски страшной и без теней.
— Думаю, ей нужно быть такой, чтобы держать Дариуса в узде, — пошутил он.
— Неужели? — раздался голос Дариуса позади нас, и я обернулся, посмотрев на него и пожав плечами не совсем невинно.
— Ты очень требовательный, чувак. Ты должен признать это, — поддразнил я.
— Да, все знают, что задумчивые плохие парни — самая тяжкая работа, когда дело доходит до бойфрендов, — согласился Сет. — Но вся эта яростная ебля обычно того стоит.
— Обычно? — спросил Дариус, выглядя веселым.
— Ну, у меня нет непосредственного опыта с твоим членом, чтобы судить о нем, так что я не могу быть уверен, если только ты не хочешь пойти в более уединенное место? — поддразнил Сет, и раздражение пробежало по моему позвоночнику.
— Если кто-то и будет прижимать тебя к себе сегодня, шавка, то это буду я, —