– А глаза же можно отвести.
Альта произнесла это так просто, как само собой разумеющееся, что Курт удивленно обернулся к ней, при взгляде на это лицо вдруг ощутив то самое неуютное чувство, что порой одолевало его наедине с Нессель, – чувство, что кто-то нашарил дверку в его душу, в мысли, и в любой момент может распахнуть ее по своему желанию…
– Можно? – переспросил Штайнмар, и Альта кивнула:
– Да проще простого. Мама сейчас устала, но я могу, у меня хорошо получается. Да, мам?
Спина Нессель, копающейся в запасах Каспара, на миг напряглась, и, наконец, ведьма коротко кивнула, не оборачиваясь:
– Да, солнышко. У тебя отлично получается.
Появление в лагере наследника их пестрой компании было встречено с настороженностью – как решил поначалу Курт, причиной были связанный живописный во всех смыслах малефик, женщина с ребенком в мужском платье и столь разительно изменившийся фельдхауптманн Швица. На них косились простые бойцы и рыцари, за их спинами перешептывались, однако, когда навстречу явившимся почти выбежал Фридрих, шепотки поутихли, хотя заинтересованные косые взгляды и остались.
Того, что, несмотря на откровенную радость при их появлении, наследник мрачен и напряжен, Курт не заметить не мог, однако в присутствии фельдхауптманна и Альты с расспросами лезть не стал. Каспара, залитого до самой макушки снадобьями Нессель, Фридрих повелел временно разместить под усиленной охраной и передал указания майстера инквизитора безотлагательно начать возведение особого шатра для содержания особого пленника. Глядя на то, как с полуслова исполняются указания наследника, Альта дернула Курта за рукав и громким шепотом спросила:
– А это кто?
– Это… принц, – пожал плечами он, и девочка недоверчиво округлила глаза:
– Да ладно?! Настоящий?
– Самый что ни на есть, – подтвердил Курт серьезно.
– Как в сказке?
Он перевел взгляд на Фридриха, который что-то мимоходом бросил фон Тирфельдеру и теперь возвращался к ним, и качнул головой:
– Нет. Этот лучше.
– Итак, майстер Гессе, вы все живы, – подойдя, констатировал Фридрих с таким облегчением, что он улыбнулся:
– Сам удивлен.
– И с такой добычей… Не знаю, будет ли уместным поздравить с окончанием долгой охоты, – посерьезнев, сказал наследник и, широко улыбнувшись, наклонился к Альте: – А ты, как я понимаю, и есть та дама, из-за которой весь переполох?
– А ты правда всамделишный принц?
– К несчастью, да, – кивнул Фридрих, и она нахмурилась:
– Это почему так?
– Скажу тебе по секрету, – заговорщицки понизив голос, пояснил он, – быть принцем совсем не так здорово, как об этом рассказывают в сказках. Честно.
– А зачем у тебя тут столько солдат? Ты приехал воевать? А сам будешь скакать впереди войска и размахивать мечом?
– Не будет, – хмуро сказал Курт, не дав Фридриху ответить. – Иначе я ему уши оборву.
– Я же говорил – не так уж это весело, – засмеялся наследник, когда Альта удивленно округлила глаза, несколько сбитая с толку подобным обращением с настоящим принцем. – Тебе ничего не разрешают и ты всем должен… А теперь давай-ка я попрошу своего друга отвести вас с мамой туда, где вы сможете отдохнуть и поесть, а нам с… – Фридрих вопросительно переглянулся с Куртом, и тот кивнул. – Нам с твоим папой надо обсудить несколько очень важных вещей.
– А мне почему с ним нельзя?
– Это будут очень страшные тайны, о которых маленьким девочкам знать не положено, – улыбнулся он, легонько щелкнув Альту по носу, и распрямился. – Фон Тирфельдер! Примите гостей, прошу вас.
– А вы неплохо ладите с детьми, – заметил Курт, глядя вслед уходящей Альте и Нессель.
– О чем вы, майстер Гессе, я на ребенке женился… – уныло вздохнул Фридрих и кивнул на свой шатер: – Идемте, нам в самом деле надо поговорить. Майстер Штайнмар, для вас обсуждаемая тема также будет представлять интерес.
Войдя, Фридрих изгнал из шатра всех, включая неотступного телохранителя, и под пологом надолго воцарилась напряженная, плотная тишина.
– Новости? – осторожно поторопил Курт, и наследник кивнул:
– Да, майстер Гессе. Переговоров больше не будет. Унтервальден и Ури объявили войну. Кто еще присоединится к ним, я не знаю, но двумя ортами точно не обойдется. Из хороших новостей – Цюрих уже направил к нам подкрепление.
– Унтервальден и Ури? – переспросил Штайнмар нахмурясь. – А Швиц, что же Швиц? Ведь все должны были собраться на еще одну встречу, что они сказали?..
– Встреча не состоялась, – ровно ответил Фридрих. – Никто не явился. Полагаю, таким образом они ответили мне «нет», ведь вестей от ландамтманна Швица не было.
Фельдхауптманн шевельнул губами, попытавшись что-то сказать, но слов явно не нашел; шумно выдохнув, Штайнмар медленно сел снова, глядя в пол и упершись в колени сжатыми кулаками. Курт отвел от него взгляд, не сразу заставив себя поднять глаза к наследнику, и медленно, с расстановкой, выговорил:
– Фридрих. Я задам вам один вопрос и прошу ответить на него откровенно. Переговоры провалились, потому что ландамтманн Ури узнал, что на его территорию тайно проник некий инквизитор, и это было расценено как ваш удар им в спину?
– Что?.. – растерянно переспросил тот и, осмыслив сказанное, качнул головой: – Господи, нет, майстер Гессе. Об этом они не сказали ни слова. Нет. Просто я не нашел нужных слов.
– Вы перебрали все возможные слова и их сочетания, – возразил Курт. – И в том, что они их не восприняли, – уж точно не ваша вина.
– А чья? – тускло спросил Фридрих. – Господа Бога? Жестокой фортуны? Позиции Солнца и Луны? Я должен был предотвратить войну, и я не смог.
– Ваше Высочество.
На Штайнмара, произнесшего эти два слова, наследник обернулся с настороженным удивлением; фельдхауптманн помедлил, подняв взгляд к его лицу, и тихо, сдержанно спросил:
– Кем я должен себя считать в этом лагере в свете последних новостей? Я в плену, в заложниках?
– Да, возможно, политическая выгода того требовала бы, – не сразу отозвался Фридрих. – Вы – фельдхауптманн одного из основателей Сотоварищества, а то, что Швиц до сих пор не примкнул к остальным бунтовщикам, – наверняка временно. Но… Поступить так с человеком, который сделал то, что сделали вы, было бы бесчестным, а поступить бесчестно я не могу. Вы вольны покинуть этот лагерь в любую минуту. И примите мою благодарность за вашу самоотверженность; к сожалению, ввиду текущих событий ничем более вещественным сейчас я ее подкрепить не могу: вознаградить вас серебром – полагаю, будет для вас оскорблением, да и ввергнет вас в немалую опасность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});