В пролом вошли быстро и технично, не зря я этих оболтусов на полигоне до седьмого пота гонял, и пошли чистить улицу. Впрочем, какую улицу? Стоявшие по обе стороны улица дома уже догорают, а от зардеющихся углями бревен рухнувших стен нестерпимо тянет жаром. Тут тоже неслабо постреляли: под ногами густо валяются в пыли и траве гильзы, холмиками тряпья валяются трупы, от пожарищ нестерпимо прет омерзительно-сладковатой вонью горелой человечины. Я этот запах еще со времен новогоднего штурма Грозного забыть не могу. В быстром темпе проходим улочку и выскакиваем на здешнюю центральную площадь.
Ох, мля!!! До хренищи я всякого дерьма в своей богатой на события жизни повидал, но чтоб такое! Больше всего открывшаяся нам картина похожа на декорации к какому-нибудь дешевому трешаковому фильму ужасов, не страшному, но омерзительному. Похоже, слухи о кочевой орде каннибалов подтвердились. Сбоку слышны характерные звуки – кого-то явно тошнит, причем не одного. Да и у меня остатки вчерашнего ужина уже практически на уровень гланд поднялись. Отставить! Это им простительно, а ты – командир, тебе невозмутимым и собранным в любых условиях быть нужно. Даже в таких.
Фасадом прямо на площадь выходит большой дом, скорее всего, в нем жил здешний староста, ну, или как там его? Да хоть председатель колхоза, сейчас это роли не играет, не в том суть. Так вот на больших двустворчатых воротах этого самого дома сейчас висит мужик. Голый по пояс, босой, весь залитый кровью и черный от грязи и копоти. Уже в годах, не меньше пятидесяти, но крепкий, мускулистый… Был… То, что он явно мертв – сомнений не вызывает, с перерезанным от уха до уха горлом долго не живут. Других ран на теле тоже хватает – минимум пара пулевых ранений в живот, да глубокая, похоже, осколком оставленная, борозда на плече. Но горло перехватили явно еще живому, в таких вещах я понимаю – жизнь научила. Труп старательно приколочен к воротинам большими гвоздями и строительными скобами. А сами ворота напоминают увешанную игрушками и гирляндами новогоднюю елку, только вот «украшения» уж больно жуткие – отрубленные человеческие руки и ноги, отрезанные головы, размотанные кишки. На досках воротин кровью намалеваны пентаграммы и еще какие-то каббалистические символы, смутно знакомые мне по все тем же дешевеньким «ужастикам». Только в кино эта была дешевая бутафория, а тут – омерзительно воняющая и оставляющая на языке привкус окислившейся медной монеты «правда жизни». Из последних сил пытаюсь сдержать рвущий внутренности рвотный позыв.
Но самое страшное – не это. Посреди площади тлеет здоровенное кострище, а рядом с ним лежат три насаженных на самодельные вертела из тонких древесных стволов, словно тушки ягнят, человеческие костяки. Почему костяки? Да потому, что мяса на них почти не осталось – срезали, а местами, похоже, обгрызли. К растущему неподалеку тополю на уровне пары метров над землей приколочен толстый поперечный брус, с которого свисают вниз окровавленные веревки. Под деревом – здоровая лужа уже впитавшейся в пыль свернувшейся крови, рваная, густо пропитанная все той же кровью одежда и… Рядом с одеждой валяется ободранная человеческая кожа. Все, сил моих больше нет! Меня буквально складывает пополам и содержимое желудка фонтаном бьет в пыль. Ноги враз становятся ватными, голова плывет.
Несмотря на состояние, я еще способен подмечать детали: судя по длинным, сбившимся в грязные, слипшиеся колтуны волосам, на вертелах – женщины. А судя по росту, скорее всего девочки-подростки. Вот на этой дыбе их, похоже, вздергивали, потрошили и свежевали. А потом – жарили на костре, словно шашлык, и жрали… На глазах приколоченного к воротам мужика. Которому потом перерезали глотку. Мля, это насколько же больной тварью нужно быть, чтобы сотворить подобное?! Чудовищно жестоких людей иногда называют зверями, а творимое ими – зверствами. Ну, уж хрена! Не нужно обижать животных, на подобное способны только люди. Безумные, бешеные, ублюдочные твари, которых непонятно как земля носит, но – все равно люди. Как же хорошо, что я Вовку с нами сюда не взял. Нечего парню на это смотреть.
Так, все, хватит нюни распускать! Работу делать нужно.
– А ну-ка, собрались, тряпки!!!
Подстегнутые таким вот незамысловатым, но оказавшим нужное воздействие пожеланием, парни в темпе продолжают осмотр хутора, стараясь не глядеть в сторону площади. Да, обчистили деревушку основательно: на улицах – только всякий мусор и тела. Изуродованные, порубленные на куски – защитников, и просто валяющиеся тут и там – бредунов. А еще – обломки, обрывки, осколки разного домашнего скарба – мебели, посуды, одежды, другая безнадежно испорченная мелкая рухлядь. И гильзы, гильзы и еще раз гильзы. Ни оружия, ни каких-то предметов амуниции или снаряжения, ничего целого, один мусор.
– Аким, Великану, – вызываю я оставшегося в перелеске за старшего Сергея Акимушкина.
– На связи.
– Скажи местному старшому, что тут – всё. Во всех смыслах. Пусто и «холодно». Пусть подходит, тела опознает, если ему это интересно. Только ходока сюда не пускайте. Не на что ему тут глядеть.
– Великан, Бекету, – вклинивается в разговор Руслан Бекетаев.
Вообще наш старший снайпер и штатный следопыт в эфире немногословен и на связь выходит нечасто, обычно это его вызывать приходится. Раз сам зовет, – значит, что-то важное.
– Великан на связи, что у тебя?
– Взяли след. Эти пытались ветками замести, и довольно толково, но роса легла уже, а высохнуть не успела, солнце только вставать начинает. Так что, есть направление в котором бредуны ушли. Прошу «добро» на преследование.
– Отлично, одну «тройку» в прикрытие бери и пробегитесь за ними, только аккуратно. И без самодеятельности. Если что – нас вызывайте, один в поле не воин. Да и от четверых толку немного.
– Да ладно? – скептически хмыкает Рус, явно намекая на наши с Толей эпические в своей самонадеянности и глупости «прогулки» по горам Терского фронта.
– Я вполне серьезно – убьют, назад можете не возвращаться.
– Понял. Я тогда Артемову «тройку» припрягу. Не возражаешь?
С чего бы, интересно? У Коваля – «Печенег», у Руса – снайперская винтовка на базе «трехлинейки» Мосина, правда, переделанной и тюнингованной до неузнаваемости. Этот старый, наверное, еще времен афганской войны, а может, еще более древний фокус мы уже давно отработали и освоили. Дело тут вот в чем: у СВД и ПК, ну, а в нашем случае «Печенега» и «моськи», патрон, по сути, одинаковый. Нет, есть некоторая разница в весе и качестве обработки пули и пороховой навеске, но это все только на баллистике отражается. А вот звук у них – абсолютно одинаковый. Вот и приноровились наши «диверы» на передовой работу снайпера под шальную пулеметную очередь маскировать. По команде снайпера пулеметчик дает короткую, беспокоящую очередь, а сам снайпер в тот же самый момент отрабатывает по заранее намеченной цели. И что в результате видит противник? Все верно, сначала пулемет пролязгал, пули над головой вжикнули, а кому-то не повезло – случайная вроде, а точно в лоб. Бывает же такое… Опять же, если придется снайперу экстренно рвать когти, то лучшего прикрытия, чем грамотный пулеметчик ему и придумать сложно. Разве что реактивная установка залпового огня, но это уже совсем из области фантастики.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});