Что это за конверт, который я оставила в имении Кеймбера? Азка исчезла, боль в руках возобновилась, а вместе с ней яснее заработала мысль, и Полли теперь не была уверена, что оставленное ею послание не имеет отношения к Алану.
Паук грыз клыками фарфоровое покрытие ванны. Как будто кто-то стучит монеткой по стеклу, призывая к тишине и вниманию. Выпученные, как у куклы, глаза насекомого смотрели теперь на Полли поверх бортика ванны.
«Слишком поздно, – говорили эти глаза. – Слишком поздно для тебя, слишком поздно для Алана. Для всех слишком поздно». Потрясенная этим взглядом, Полли закричала.
– Что ты заставил меня сделать? Ах ты мерзкое чудовище, ЧТО ты заставил меня сделать?! – она снова замахнулась на него вантузом.
Гигантский паук встал на задние ноги и, упершись для равновесия в занавеску, приготовился к обороне.
– 5 –
Туз Мерилл проникся уважением к старому чудаку, когда тот достал из кармана ключ и открыл дверь склада, на которой был изображен красный шестигранник и висела табличка ВЗРЫВЧАТКА. С еще большим почтением Туз отнесся к Китону, когда, оказавшись внутри склада, почувствовал холодок и шорох кондиционеров и увидел сложенные в аккуратные стопки ящики. Динамит.
Множество динамита. Это конечно не то, что арсенал ракет с боеголовками типа «Стингер», но тоже не фунт изюму. Что верно, то верно.
Между передними сидениями фургона, среди множества необходимых инструментов, нашелся мощный фонарь, и теперь, пока Алан мчался в своем стареньком автомобиле по направлению к Касл Рок, пока Норрис Риджвик примерял, придется ли по размеру петля на конце пеньковой веревки, пока беседа спящей Полли Чалмерс с тетей Эвви подходила к концу, Туз переводил луч фонаря с одного ящика на другой. Дождь выбивал барабанную дробь над головой по крыше склада. Он так хлестал, что Тузу на мгновение показалось, что он вновь находится в тюремной душевой.
– Давай закругляться, – хриплым шепотом произнес Умник.
– Минутку, папаша, – возразил Туз. – Перекур – святое дело. – Он протянул Умнику фонарь, а сам достал из кармана пластиковый пакетик, полученный от мистера Гонта. Насыпал небольшую горсть порошка на ноготь большого пальца и с наслаждением вдохнул.
– Что это? – недоверчиво поинтересовался Китон.
– Южно-американская пудра, – объяснил Туз. – Пахнет лучше французской.
– Хм, – Китон презрительно сощурился. – Кокаин. Они и кокаином приторговывают.
Туз не стал выяснять, кто такие Они. Старик ни о чем другом говорить не мог всю дорогу сюда, и Туз подозревал, что тему он менять не собирается еще долго.
– Не совсем так, папаша, – сказал он. – Они «дрянью» не торгуют, самим нужна. – Он высыпал еще немного на ноготь и протянул руку Китону. Попробуй и узнаешь, что такую вещь налево-направо не раздают.
Китон смотрел на него с сомнением, недоверием и подозрительностью одновременно.
– Почему ты меня все время папашей называешь? Не так уж я стар, чтобы тебе в отцы годиться.
– Ну, понимаешь, сомневаюсь, чтобы ты когда-нибудь заглядывал в запрещенные сборники комиксов, но составляет их тип по имени Р. Крамб, начал объяснять Туз. – Он жить не может без кокаина, все время должен быть на взводе. Так вот, он в этих комиксах все время выставляет паренька, Зиппи, а ты мне напоминаешь папашу этого Зиппи.
– Он порядочный человек, этот папаша Зиппи? – все с той же недоверчивостью спросил Китон.
– Просто святой, – заверил его Туз. – Но если не хочешь, я буду называть тебя мистером Китоном. – Он помолчал и наигранно небрежно добавил:
– Так, как тебя Они зовут.
– Нет, – сразу встрепенулся Умник. – Зови по-прежнему, тем более раз это не оскорбительно.
– О каких оскорблениях ты говоришь, папаша? На, попробуй. Немного этой «дряни» и ты запоешь «Эй хо, эй хо, вперед заре навстречу».
Во взгляде Умника снова вспыхнула подозрительность, но все же он склонился над ногтем Туза и вдохнул порошок. Закашлял, зачихал и зажал нос ладонью. Из глаз потекли слезы.
– Жжет! – пожаловался он.
– Это только в первый раз, – с энтузиазмом заверил его Туз.
– Так или иначе, но я все равно ничего не чувствую. Хватит дурака валять, пора грузить динамит в фургон.
– Это точно, папаша.
Погрузка ящиков заняла не более десяти минут. Как только они перенесли последний, Умник сказал:
– Знаешь, пожалуй, эта твоя штука все-таки действует. Можно мне еще немножко?
– О чем речь, папаша! – Туз довольно ухмыльнулся. – И я с тобой.
Они подзаправились и поехали в город. Умник сидел за рулем и походил теперь не на папашу Зиппи, а на диснеевского мистера Жабу в фильме «Ветер в ивовой роще». Глаза городского головы сверкали, в самое короткое время все сомнения покинули его, теперь он, казалось Умнику, понимает все и вся. Их хитроумные планы у него как на ладони, каждый шаг, каждый поворот, каждая махинация. Об этом он сообщил Тузу, который сидел сзади и пристраивал к очередному запалу часовой механизм. Умник начисто забыл об Алане Пэнгборне – Их предводителе. Все мысли его были заняты только предстоящим взрывом, уничтожением Касл Рок, полностью или хотя бы большей его части.
Уважение Туза перерастало в восхищение. Старый пердун совсем сбрендил, а Тузу всегда нравились придурки. С ними он чувствовал себя в своей тарелке. Мысли и душа Умника тем временем, как у всех, кто впервые попробовал кокаина, витала в заоблачных далях и перепархивала с планеты на планету, словно бабочка с цветка на цветок. Он не закрывал рта. Тузу оставалось только время от времени говорить: «Угу», или «Точно, папаша», или «Ну ты даешь, папаша».
Несколько раз он чуть было не назвал Умника мистером Жабой вместо папаши, но вовремя спохватывался. Назвать такого классного чувака жабой не подобало.
Они пересекли Тин Бридж, в то время как Алан находился еще в трех милях от него и вышли из машины прямо под проливной дождь. Туз обнаружил в фургоне одеяло и укутал им динамитную шашку и один запал с часовым механизмом.
– Тебе помочь? – с беспокойством спросил Умник.
– Нет уж, спасибо. Еще свалишься в лужу, и мне придется тебя оттуда выуживать. Только время потеряем. Лучше смотри в оба, понял?
– Понял… слушай, Туз, а почему бы нам не понюхать еще кокаинчику?
– Не сейчас, – снисходительно произнес Туз и похлопал Умника по мясистому плечу. – Это порошок что надо. Взорваться можно.
– Я не взорвусь, – самодовольно заявил Умник. – Все что угодно взорвется, только не я. – Он расхохотался как безумный, – и Туз присоединился к нему.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});