«Все что пожелаете, мисс Двойное Имя», – повторила тетя Эвви.
«Почему ты меня так называешь, тетя Эвви? Неужели ты не узнаешь меня?».
«На все товары есть гарантия. Единственное, на что не выдается гарантия после покупки, это на ВАС. Так что смелее, покупайте, покупайте, покупайте».
Теперь она смотрела прямо Полли в глаза и как будто резала ее страхом, словно ножом. Полли видела сочувствие в глазах тети Эвви, но сочувствие это было беспощадным, «Как тебя зовут, дитя? Мне сдается, я когда-то знала».
Полли во сне заплакала.
«Никто больше не забывал твоего имени? – спросила тетя Эвви. – Мне кажется, так оно и есть».
«Тетя Эвви, я тебя боюсь!».
«Ты сама себя боишься, дитя, – сказала тетя Эвви, глядя прямо в глаза Полли. – Запомните одно, мисс Двойное Имя, если вы здесь что-то покупаете, то одновременно и продаете».
«Но мне это нужно! – крикнула Полли и заплакала навзрыд. – Мои руки…».
«Ну да, конечно, мисс Полли Фриско,[21] – сказала тетя Эвви и достала с витрины одну из бутылочек, помеченных этикеткой электрический тоник мистера Гонта, она поставила ее на прилавок – небольшая бутылочка, заполненная чем-то похожим на жидкую грязь.
– Это не помогает унять боль, конечно, боль не уймешь ничем, но зато производит эффект перемещения».
«Что это значит, – беспокоилась Полли, – зачем ты меня пугаешь, тетя?».
«Это средство переносит твой артрит с одного места на другое – вместо рук болезнь поражает сердце».
«Нет!».
«Да».
«Нет! Нет! Нет!».
«Да. О да! И еще душу. Но зато у тебя остается гордость. Хотя бы это останется, в конце концов. А разве женщина не имеет права на гордость?
Когда все остальное исчезает – сердце, душа, даже любимый мужчина, у тебя останется эта драгоценность, не так ли мисс Фриско? У тебя останется эта монетка, без которой кошелек полностью опустеет. И да удовлетворит этот мрак и горечь одинокую гордячку до конца дней ее. Воспользуйся этим средством, оно должно сработать, потому что если ты не свернешь с того пути, которым идешь, тебе уже не выбрать другую дорогу».
«Прошу тебя, перестань…».
– 4 –
– Перестань, – пробормотала Полли во сне. – Прошу тебя, перестань.
Она перевернулась на бок. Азка легонько звякнула о цепочку. Молния осветила небо и погубила старинный вяз, повалив его в бушующий поток Касл Стрит, в то время как Алан Пэнгборн сидел за рулем своего автомобиля, инстинктивно жмурясь при каждой вспышке молний.
Невероятной силы раскат грома пробудил Полли. Она машинально схватилась за азку, чтобы защитить самое драгоценное, суставы двигались легко, как будто смазанные маслом. Мисс Двойное Имя… Мисс Полли Фриско.
– Что? – Голос со сна звучал еще глухо, но разум, хоть и погруженный в тяжелые размышления, свеж и ясен, как будто не засыпал. Что-то огромное и тяжелое ворочалось в нем, необъятное и массивное, как кит в море. Снова вспыхнула молния и разлетелась по небу голубыми искрами фейерверка. Кто-нибудь еще забывал твое имя?.. Кажется, так оно и есть. Полли потянулась к лампе на тумбочке и зажгла свет. Рядом с телефоном, снабженным огромными кнопками, которые теперь были ей не нужны, лежало письмо, то самое, что сегодня днем она нашла среди другой почты в коридоре… Полли сложила развернутое письмо – страшное письмо – и снова спрятала его в конверт.
Между раскатами грома ей казалось, что она слышит крики людей. Полли не обращала внимания на эти крики, она думала о кукушке, откладывающей яйца в чужие гнезда, пока хозяева отсутствуют. Интересно, когда мать, хозяйка гнезда, возвращается, замечает ли она прибавление семейства? Едва ли, скорее всего принимает новых детей как своих собственных. Так же Полли приняла письмо, просто потому, что оно лежало среди другой привычной почты – двух каталогов и программы телевидения.
Она это письмо получила, но ведь кто-то должен был его бросить в почтовую щель, разве не так?
– Мисс Двойное Имя. Мисс Полли Фриско, – произнесла Полли с унынием и затаенным страхом. Вот что главное. Именно это подсказало ее подсознание и повторило голосом тети Эвви. Она была мисс Полли Фриско. Когда-то была.
Полли потянулась к конверту.
«Нет! – закричал голос, хорошо знакомый Полли. – Не делайте этого, если хотите, чтобы у вас все было хорошо».
Боль, темная и крепкая, как настоявшийся за день кофе, сваренный с утра, стиснула руки.
Она не может унять твою боль… но может перенести ее в другое место.
Необъятный, неповоротливый кит вылезал на берег и остановить его не мог даже мистер Гонт. Ничто не могло преградить ему путь.
«Вы не ДОЛЖНЫ этого делать, – уговаривал мистер Гонт, – поверьте мне, не должны».
Полли отдернула руку от конверта и схватила азку, спрятав ее в кулаке.
Она почувствовала внутри серебряного шарика нечто живое, согретое теплом ее тела, и новое незнакомое чувство содрогнуло ее, настолько сильное и требовательное, что Полли даже ощутила приступ тошноты. Она отпустила азку и снова потянулась к письму.
«Последний раз предупреждаю, Полли», – сказал голос мистера Гонта.
«Да, – вмешался голос тети Эвви, – он не шутит, Триша. Ему всегда нравились женщины, готовые на все, лишь бы не пожертвовать собственной гордостью, но знаешь, что я тебе скажу? Мне кажется, класть его не бесконечна и распространяется лишь на тех, кто готов ей подчиниться.
Подумай, не пришло ли время раз и навсегда тебе решить – каково твое истинное имя?».
Полли взяла с тумбочки конверт, стараясь не обращать внимания на тут же начавшееся покалывание в пальцах, и прочла адрес, напечатанный аккуратно, заглавными буквами. Это письмо – намеренное письмо – было адресовано мисс Патриции Чалмерс.
– Нет, – прошептала Полли. – Нет, тут какая-то ошибка. – Пальцы ее, невзирая на усиливающуюся боль, все решительнее стискивали конверт, глаза лихорадочно горели. – Я ведь в Сан-Франциско всегда была только Полли, для всех только Полли, даже для Отдела № 666.
Это было частью ее попытки порвать с прошлым, казавшимся таким отвратительным, что даже по ночам она не позволяла себе задуматься об истинной его природе – не сама ли она главная виновница своей судьбы? В Сан-Франциско не было ни Триши, ни Патриции, там была только Полли. Так она подписывала все три свои заявления на пособие – Полли Чалмерс – только так.
Если Алан и в самом деле отправлял запрос в Отдел социального обеспечения детей, он мог, конечно, назвать ее Патрицией, но тогда ему бы ответили, что такая в архивах не значится. Так или нет? Конечно, так. У них ведь даже адреса этого не было: в графе ПОСЛЕДНЕЕ МЕСТО ПРОЖИВАНИЯ во всех заявлениях и анкетах она в те времена указывала адрес родителей, а их дом находился совсем на другом конце Касл Рок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});