Дьяконову покоя не давал пресловутый государственный «переворот» краевого масштаба, в результате которого президентским Указом были освобождены от занимаемых должностей председатель краевого совета народных депутатов Н. И. Кондратенко и председатель крайисполкома Н. И. Горовой, которые якобы, «проявив политическую незрелость и заняв половинчатые позиции, своевременно не высказывались в поддержку законного руководства РСФСР».
Время со всей убедительностью показало, что самым на стоящим политическим авантюризмом стало обвинение и затем привлечение к уголовной ответственности этих краевых руководителей — истинных патриотов своего Отечества.
Хотя, говоря об ответственности за попытку государственного переворота, М. С. Горбачев подчеркивал, что карательные меры, юридические последствия должны относиться к организаторам, непосредственным участникам, заговорщикам. Это не должно было коснуться людей, армейских частей, организаций, получивших задания от путчистов, но не вставших на их сторону, а также коммунистов, членов других партий, не имевших связи с заговорщиками и отвергших попытку путча. Демократы, те, кто нанес поражение путчистам, должны были сделать все, чтобы у людей не сложилось мнения, что сейчас будут «искать крайних, вести «охоту на ведьм», пытаться расширить круг ответственных.
На деле как раз все происходило наоборот: многие краевые руководители, а также председатели советов и исполкомов городов и районов края были освобождены в рамках «охоты на ведьм» по весьма нелепым обвинениям. Порой доходило до анекдотов, когда только за то, что в служебном кабинете был портрет не Ельцина, а Горбачева, руководитель освобождался от работы.
Свою первую пресс — конференцию, посвященную действиям «хунты», Дьяконов проводил, еще сидя под портретом Ленина на шестом этаже зала заседаний крайисполкома. По правую руку от него был Н. Д. Егоров, а по левую — помощник главы края по связям со средствами массовой информации, опытный журналист В. Я. Удачин. Они сидели с напряженными, почти каменными лицами, будто отдавая должное самому моменту, и внимательно слушали монолог только назначенного губернатора.
Впоследствии слова из пространной речи, с которой выступил тогда Дьяконов, стали известными и привычными всему населению Кубани: глава края решил не реже раза в неделю «советоваться» с телезрителями. И чем чаще на экранах телевизоров появлялся Дьяконов, тем ослабевал и становился непрочным его авторитет: действие вызывало противодействие.
Хотя произносил он поначалу вроде бы дельные вещи. Он говорил: «Вот так при помощи экономических законов, при помощи новой структуры и системы управления мы будем руководить народнохозяйственным комплексом Краснодарского края. И думаем, что найдем ваше понимание и результаты будут у нас без всяких популистских трюков, лозунгов, обмана, деления народа на «наших» и «ваших». Думаю, что в таком спокойном аспекте мы и придем к успеху. Я — оптимист. И вижу наши подводные камни, продолжающееся сопротивление старой, отжившей номенклатуры. Причем та партийная номенклатура, у которой были еще сохранены способности, перешла на коммерческую деятельность, и она не будет мешать новому процессу».
Логика его рассуждений была, как ему казалось, вполне продуманной. Однажды он заявил:
— Дело не в Дьяконове. Завтра еще кто‑то придет, но придут люди такого же, демократического, направления, люди, знающие дело — вы с ними работать не сможете. И не надо мучить свой народ. Если вы не можете работать так, если вы нечестны по отношению к своему народу, лучше уходите. Если вы нечестны по отношению к законно избранному Президенту, если вы не поддерживаете его курс — кому уйти нужно? Председателю Кавказского райсовета и райисполкома или Ельцину? Я думаю, нужно уйти председателю райсовета, если он не поддерживает политику российского Президента.
Тем временем были предъявлены обвинения московским путчистам, бывшим премьер — министру СССР В. Павлову, министру обороны СССР Д. Язову, председателю КГБ СССР В. Крючкову, вице — президенту СССР Г. Янаеву, заместителю председателя Совета обороны при Президенте СССР О. Бакланову, президенту ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР А. Тизякову, председателю крестьянского союза СССР В. Стародубцеву.
Еще один руководитель ГКЧП, бывший министр внутренних дел СССР Б. Пуго покончил жизнь самоубийством во время ареста.
Тогда статьей 64 УК РСФСР предусматривалось наказание в виде лишения свободы от 10 до 15 лет и вплоть до исключительной меры — расстрела.
Отголоски той первой пресс — конференции еще долго звучали на газетных полосах и телевизионных экранах. Кубанцы хотели знать, кто таков Дьяконов.
Присматривались к нему настороженно. Кубанцам не свойственно доверять словам, какими бы оригинальными и яркими они ни были.
Вот и вольнокубанский корреспондент Юрий Макаренко также осторожно заметил, что для него в его журналистской практике всегда было важно первое впечатление от встречи с незнакомым человеком, объясняя это тем, что, видимо, при первом знакомстве, когда информации — минимум, когда земляками, избирателями, единомышленниками, перед всеми здравомыслящими, свободолюбивыми и работоспособными жителями Кубани, что — в то трудное и судьбоносное время не нашел в себе дополнительной силы и политической гибкости для сохранения демократических завоеваний августа 1991 г. человек распознается по интонации, глазам, жестам, когда сам процесс распознания скрыт где‑то глубоко в подкорке, образ создается по интуитивным посылкам… «Я за Дьяконова расписываться не буду, — делился журналист своим мнением с читателями, — но мне кажется (а кто мне не поверит сейчас, тот в моей правоте очень даже скоро убедится), что нечего ни вам, ни нам у него что‑либо просить. Ни гвоздей, ни досок, ни мозгов взаймы… Ни бумаги, ни краски, ни железа… Ни материального вспомоществования по причине собственной нашей глупости (если проявится), разгильдяйства, нераспорядительности… Не даст — ничего.
Фрагмент из книги «100 вопросов первому губернатору Кубани В. Н. Дьяконову». Сентябрь 2000 г.
…Доверившись диктофону (вслушаюсь в каждое слово попозже, в редакции), я пока что пытаюсь распознать только самую суть, почувствовать атмосферу того, что происходит в зале. Дьяконов — крепкий, коренастый, спортивный (каждый из трех эпитетов можно сопроводить словом «очень»), очень уверенный в себе, в том, что революция, которая свершилась неделю назад (а что она свершилась именно в августе девяносто первого, а не в апреле 85–го, как декларировал Президент, в этом совсем скоро, думается, убедится каждый), повторюсь: в том уверенный, что революция была обусловлена отнюдь не правым путчем, а всей логикой развития событий последних десятилетий…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});