Поэтому они сознательно не уходит из мира сансары и остаются в нем с целью облегчить страдания людей и повести их за собой по пути спасения. (Именно таков, к примеру, великий и очень почитаемый махаянистами бодхисатва Авалокитешвара. Он принимает на себя все возможные виды перерождений: является в аду и между львами, принимает форму вихря; в случае необходимости у него является тысяча рук и тысяча глаз, чтобы все видеть и всем помогать).
Вместе с образом бодхисатвы в Махаяну пришли идеи жертвенности и бескорыстной любви, которых совершенно не знал ранний буддизм. В результате вся этика этого вероучения оказалась перестроенной. Если в Хинаяне основным принципом был отказ от всяких связей с мирской жизнью, то в Махаяне главным является воздействие на мирян, наставление их на путь истинный. В то время как в Хинаяне человек мог считаться нравственным, если он отказывался от приобретения любых качеств, в том числе моральных и умственных совершенств, в Махаяне основным стало стремление приблизиться к такому совершенству. Прежний буддизм не имел ничего, что дать другому, он старался, по возможности, даже не принимать от других ничего, кроме необходимого подаяния. Теперь же первый раз было определено его отношение не только к обществу, но и ко всем живым существам мира: ради них истинный буддист должен был жертвовать не только имуществом, но даже жизнью. Появляются легенды о том, как Будда в прежних перерождениях продавал себя для того, чтобы помочь ближним и сам бросался на съедение диких зверей, чтобы сохранить им жизнь. Прежде бикшу обязывались только не убивать животных, теперь они должны были видеть в них своих братьев и родителей. Учение о любви и милосердии не просто проникает в Махаяну но делается ее яркой отличительной чертой. Так было признано, что благочестие и подаяние мирянина вполне сопоставимы с заслугами монаха и могут заметно приблизить его, невзирая на карму или, оказывая соответствующее воздействие на нее, к манящему берегу спасения, к нирване.
Каждый правоверный буддист может стать бодхисатвой. Непременным условием для этого является самозабвенное посвящение себя закону Будды. Особенностью пути бодхисатвы, по учению Нагарджуны, стала практика шести совершенств – парамит, которые заняли место четырех святых истин Будды. Стремящийся к истинному восхождению должен быть щедрым в подаянии, а также вооружиться нравственностью, терпением, прилежанием, созерцанием и мудростью. Из этих парамит первые пять направлены к постижению шестой – мудрости (праджня), являющейся в Махаяне целью и плодом всех духовных стремлений. Праджня (просветление, всеведение) дает человеку способность видеть вещи такими, каковы они есть на самом деле, а также осознавать абсолютную пустоту, лишенную всех определений и сознания. Непросветленные люди могут говорить о «пустоте» и пытаться выразить свое понимание ее в знаках, но бодхисатва – это тот, кто «овладел путем пустоты». Его мудрость взирает через пустотность всех форм и свойств, выходит в ничто, за пределы любых слов и понятий и, таким образом, оказывается сосредоточением реальности бытия. Мудрость (праджня) и пустотность (шуньята) соотносятся здесь между собой, выражая одну и ту же реальность. Бодхисатва не привержен идеям, он вообще ни к чему не привязан. Его совершенное знание пусто. Благодаря этому он вступает в море всеведения и поднимается до «облаков Дхармы» (дхармамегха), где достигает «всех форм созерцания». Он становится полностью просветленным буддой, но при этом не вступает в нирвану. Движимые великим состраданием, он при помощи искусных средств (упайя) опускается с неба Тушита обратно на землю, чтобы спасать все живые существа.
9) Нирвана
Махаяна была первым религиозным учением, которое истолковало нирвану иначе, чем другие индийские направления. Последние видели в ней полное уничтожение бытия, ибо считали, что существование есть зло, а зло – это страдание. Единственный способ избежать страдания – вырвать корень существования, а именно полностью растворить человеческие желания и действия в нирваническом сознании. Выходило так, что освобождение от человеческих желаний и стремлений ведет к небесному блаженству, то есть к нирване. В противовес им Будда учил, что нирвана состоит ни в полном прекращении существования, а в практике Восьмеричного пути. Нирвана – это просветление.
К окончательному освобождению существуют два препятствия: аффективное и интеллектуальное. Первое есть наша непросветленная жизнь – эмоциональная и субъективная. Второе – наши интеллектуальные предрассудки. Буддистам следует быть не только чистым сердцем, но и совершенным в мудрости, иметь ясное, глубокое умственное прозревание смысла жизни, существования и судьбы мира.
Таким образом, если понимать нирвану в самом широком, метафизическом смысле, она становится синонимична «таковости», или дхармакаи. Когда нирвану трактуют по контрасту с рождением-и-смертью (сансара) или страстями и грехом, она означает соответственно вечную жизнь, или бессмертие, и такое состояние сознания, которое наступает при признании дхармакаи в индивидуальных существованиях.
Махаянисты различали четыре формы нирваны:
1) Абсолютная нирвана, синоним дхармакаи. Она всегда неизменна по своей сути и формирует истину и реальность всего сущего. Обладая бесчисленными непостижимыми духовными достоинствами, она совершенно проста и универсально присутствует во всех существах, как одушевленных, так и неодушивленных, и делает их бытие реальным. С одной стороны, ее можно с ними отождествить (т. е. она может быть воспринята с пантеистической точки зрения; но с другой стороны, она трансцендентальна, ибо каждое существо само по себе не находиться в нирване). Это духовное значение, впрочем, находится за пределами обычного человеческого понимания и может быть понято только высшей мудростью Будды.
2) Упадхишеша нирвана, или нирвана с остатком. Это состояние просветления, которое может быть достигнуто буддистами при жизни. Дхармакая, которая дремала в них, отныне пробуждена и свободна от «аффектных помех», но над ними еще тяготеет бремя рождения-и-смерти. В течение всей своей жизни буддист освобождается от эгоцентрического понимания души, практикует Восьмиричный путь и разрушает все корни кармы, которая делает возможным его перерождение в мире сансары, хотя, вследствие неизбежной силы предыдущей кармы, ему еще предстоит пострадать от всех разновидностей зла, внутренне присущих материальному существованию.
3) Анупадхишеша нирвана. Но, в конце концов, даже эта мирская суета у них рассеивается, и они возвращаются к изначальному Абсолюту, из которого в силу неведения некогда вышли и вверглись в круговорот рождений и смертей. Это состояние сверхмирского блаженства в царстве Абсолюта – анупадхишеша нирвана, т. е. безостановочная нирвана.
4) Нирвана, не имеющая пребывания. Здесь сущность будды освобождается не только от проклятия страстности, но и от интеллектуальных предрассудков и привязанностей. Сущность будды, или дхармакая, открывается здесь во всей своей совершенной чистоте. Всеохватывающая любовь и всепоглащающая мудрость освещают его путь. Достигший этого состояния уже не привержен нирване как обители полного покоя, он становится выше сансары и нирваны. Его единственная цель в жизни – помогать всем живым существам